Читать книгу "Владелец кинотеатра - Андрей Быстров"

— Основания? Это хорошо… Но скажите лучше, чего мне теперь ждать? Похищения? Пули в затылок?

Монк вздохнул снова.

— Борис, вы совершенно напрасно считаете нас какими-то гангстерами. Поверьте, инцидент в вашей квартире — мера непродуманная…

— К тому же безрезультатная, — ехидно добавил Борис.

— Я ничего не знал об этом, а когда узнал…

— Ладно, ладно. Ваши извинения я принял. И дальше что?

— Вернемся к моему предложению. Оно остается в силе.

— В силе, да… Но… Я должен все взвесить.

— В ваших интересах не только согласиться, но и согласиться как можно быстрее.

— Почему?

— Потому что события могут выйти из-под контроля.

— Из-под вашего контроля?

— Борис, десять миллионов долларов — весомый довод.

— Весомый. Но не в одних деньгах дело.

— Почему же не в деньгах? Обладание книгой ничего вам не дает, и более того, представляет для вас угрозу. А избавившись от книги, вы обретаете и деньги, и безопасность. Разве нужны еще дополнительные аргументы?

— Может быть… Нам нужно встретиться и поговорить.

— Назначайте время и место.

— Не сейчас… Я вам перезвоню.

— Хорошо, но не медлите, Борис.

— Альберт Игнатьевич, я хочу, чтобы вы крепко запомнили. Если вы получите книгу, то лишь из моих рук и по моей доброй воле.

— Я думал, мы это обсудили.

— Да. И передайте своим Джеймсам Бондам, если они вздумают снова навестить мою квартиру…

— Борис, как же мне еще…

— Передайте им, что книги здесь все равно нет, но пусть хоть дверь за собой запирают. До свидания.

Борис бросил трубку.

— Ты действительно думаешь продать ему книгу? — спросила Оля.

— Продать? Да что бы я стал делать с его миллионами? Нашла тоже Фрэнка Каупервуда… В нашей стране владеть такими деньжищами куда опаснее, чем любой книгой, хоть и самой колдовской. Но мне очень хочется во всем разобраться. Знаешь, может ведь и так получиться, что отдать книгу Монку — и в самом деле наилучший выход.

— Ты ему веришь?

— В чем?

— В том, что они оставят тебя в покое, пока ты сам…

— Ну… Скорее да, чем нет. Что им мешало подстеречь нас у подъезда, когда мы приехали?

— Да, но они забрались в квартиру!

— Это было раньше. И он сам признался. А зачем бы ему признаваться, если бы…

— Он еще сказал, что нужно спешить.

— Сказал… Но если я не посплю сейчас хотя бы несколько часов, спешить будет уже некому и некуда. Давай спать, Оля… До утра мы все равно ничего не сделаем.

— А утром?

— А утро вечера мудренее…

3.

Несмотря на предельную усталость, ни Борису, ни Оле не удалось выспаться. Обоих преследовали кошмары, оба беспокойно метались в постели, терзая простыни. Рано утром оба уже были на ногах. Борис заваривал крепчайший чай, Оля сооружала нехитрый завтрак из найденных в холодильнике припасов.

— Ты что-нибудь придумал? — она поморщилась, отхлебнув термоядерного чая без сахара.

— Да. Мы едем к Верстовскому.

— К Верстовскому?

—Я рассказывал тебе о нем в поезде.

— А, твой дальний родственник… Выживший из ума старикан?

Борис кивнул. Да, он рассказывал ей… Но не все. Он умолчал о том, что произошло в подвале дома Верстовского.

— Он что-то знает… Правда, сначала он это отрицал, но потом проговорился. Я не стал тогда на него нажимать, потому что… Ну, не стал, и все. А теперь нажму.

— Но он же сумасшедший.

— Возможно, не более сумасшедший, чем мы с тобой.

— Ладно… Едем к нему, если больше некуда. А книга?

— Возьмем ее с собой.

— Ты не боишься возить ее с собой? Ее могут попытаться отобрать. Не Монк, так еще кто-нибудь.

— Я как раз боюсь ее где-нибудь оставить… Вот тогда могут прийти и забрать. Нет, с книгой я не расстанусь.

Вернувшись из кухни в кабинет, Борис извлек книгу из саквояжа и огляделся, ища, во что бы ее завернуть. На глаза ему попался старый номер «Санди Таймс», выпрошенный когда-то у приятеля из-за статьи о «свингующем Лондоне шестидесятых». Борис завернул книгу в газету и положил в полиэтиленовый пакет с ковбоем Мальборо.

— Вот так, — сказал он.

Машина Бориса стояла в маленьком закутке двора, где он обычно ее и оставлял. Похоже было, ее не пытались взламывать или проделали это очень деликатно. Бензина хватало; Борис вставил ключ зажигания в замок, и мотор послушно заурчал.

Дом Верстовского показался Борису еще более чужим в городе, чем в первый раз. Как и тогда, Борис дернул медную ручку звонка, и через несколько минут Верстовский отворил.

— Это снова я, Александр Николаевич, — сказал Борис.

— Вижу, — проскрипел старик далеко не любезным тоном и уставился на Олю. — Кто это с вами?

— Оля Ракитина, — кратко представил ее Борис, не вдаваясь в подробности.

— Я живу отшельником, гостей не слишком жалую… Но раз вы пришли, куда же деваться, проходите.

Верстовский проводил их в знакомую Борису комнату. Все трое уселись на неудобные жесткие стулья, пакет с книгой лежал у Бориса на коленях.

— Зачем вы пришли теперь? — без обиняков спросил старик.

— В прошлый раз, — ответил Борис, — мы говорили о моей семье…

— Вы говорили, — подчеркнул Верстовский. — А я, кажется, дал вам понять, что эта тема мне не очень-то приятна… Не угодно ли домашней настойки?

— Спасибо, нет. Александр Николаевич, я прошу вас рассказать нам все, что вам известно о моей семье.

— Зачем?

— Потому что… Мы должны узнать.

— А вам не приходило в голову, что иногда лучше и не знать чего-то?

— Для кого лучше?

— Для вас.

— Александр Николаевич, из пустого любопытства мы бы сюда не пришли. Это… Очень важно. Я прошу вас. Помогите нам.

Верстовский пристально посмотрел на Бориса, взором неожиданно ясным и проницательным. Некоторое время он молчал, затем перевел дыхание и произнес.

— Что ж, знать — это ваше право… Но хорошо ли вы подумали? Мне осталось недолго, я старик и скоро умру. А вы молодые, и вам дальше жить с этим бременем…