Читать книгу "Боевой гимн - Уильям Форстен"

Приблизившись к открытым воротам в минский квартал, Ганс замедлил шаг. Навстречу янки бежала целая толпа чинов, которые кричали ему что-то на своем языке, отчаянно жестикулировали, издавали нечленораздельные возгласы и размахивали над головами кирками, лопатами и мотыгами. Ожидая, что сейчас они все набросятся на него, Ганс начал пятиться назад. Он уже был готов подхватить Тамиру и бежать с ней обратно к бастиону…

Толпа остановилась, из нее вышли шесть человек, волочивших что-то. Подойдя к Гансу, они расступились, и Шудер с изумлением увидел перед собой тело бантага. Одежда воина орды была изодрана в клочья, из десятка рай ручьями лилась кровь. Чины бросили свой страшный груз на землю, и Ганс заметил, что у бантага едва заметно подергиваются конечности, следовательно, он еще жив.

Веки воина дрогнули, он посмотрел на Ганса.

— Убей меня, — простонал бантаг.

При всей его ненависти к орде, Гансу было не по душе это зрелище. Он подумал, что ни один солдат не должен умирать такой смертью, и удивился, что после всех пережитых им ужасов в его сердце все еще оставалось место для жалости к врагу.

Чины затянули какую-то боевую песню и заплясали вокруг тела поверженного бантага, осыпая его ударами, после чего всем скопом набросились на несчастного. Ганс отвернулся, не в силах больше выносить истошных криков умирающего.

От толпы отделился старик и, тряся бородой, нараспев обратился к Гансу.

Не понявший ни единого слова сержант покачал головой.

— Ты говоришь по-бантагски? — спросил он, прервав наконец речитатив старца.

— Поганый язык, — ответил чин, явно удивленный тем, что слышит речь орды из уст человека. — У нас теперь Республика?

В его глазах светилась надежда. Значит, несмотря на все старания бантагов, слух о свободных людях дошел и сюда.

Ганс окинул печальным взглядом свои поредевшие ряды.

— Сколько человек здесь живет? — задал он вопрос старику. — Мужчин, женщин, всех, кто способен сражаться?

— В нашем квартале почти тысяча человек. Кто готов сражаться? Все, кроме детей и стариков. Семь сотен.

Ганс кивнул.

— Но зачем ты это спрашиваешь? Ваша армия идет сюда. Мы ведь теперь свободны, да?

Ганс посмотрел ему прямо в глаза.

— Вы сами себя освободите. Теперь вы и есть наша армия.

Сохраняя молчание, Гаарк вернул полевой бинокль одному из штабных офицеров. Он видел на стенах крепости людей, ожидавших его атаки. Позади кар-карта воины высаживались из эшелонов и строились в шеренги; артиллеристы спускали с платформ свои пушки и медленно поднимали их на вершины окрестных холмов.

Из Сианя им на помощь выступило немалое войско. Воины бегом мчались к захваченному людьми форту.

Уже сегодня в распоряжении Гаарка будет пол-умена. Пилот дирижабля, пролетевшего над крепостью час назад, сообщил кар-карту, что чины подняли восстание и гарнизон форта уничтожен. Сколько у Ганса людей? Пятьсот, ну семьсот. И все они рабы, которые, заряжая пушку, скорее всего, сами и подорвутся.

— Дирижабль янки!

Вновь поднеся к глазам бинокль, Гаарк заметил вражеский летательный аппарат, вынырнувший из скопления кучевых облаков. При виде республиканского дирижабля Гаарк отбросил свои сомнения.

— Они увидят, как погибнут их друзья, — возвестил он. — Начинайте атаку.

— Мой карт…

Это был Джамул.

— Мой карт, у нас пока еще нет тяжелой артиллерии, которая смогла бы снести эти ворота. Нам хватило бы всего пяти удачно расположенных мортир, чтобы превратить крепость в смертельный капкан для тех, кто там засел, но и их у нас нет. Большинство местных воинов такие же плохие пехотинцы, как гарнизонные войска и части военизированной охраны. Может, стоит подождать, пока сюда прибудет первый полк умена Чуктар?

— Чем дольше мы будем откладывать штурм, тем больше шансов дадим Шудеру научить этот скот обращаться с оружием. Лучше покончить с этим прямо сейчас и отправиться домой. А дирижабль янки принесет весть о смерти своих друзей в Республику. Начинайте атаку.

Ганс нервно мерил шагами крепостную стену. После долгих поисков ему удалось найти полевой бинокль в юрте коменданта форта, и теперь он регулярно обозревал в него место предстоящего боя.

— Эх, если бы у нас был здесь пяток рот из нашего старого Пятого Суздальского! — вздохнул Григорий. — Мы бы продержались здесь до Судного дня.

Ганс только хмыкнул. Последние пять часов они учили местных жителей обращению с современным оружием. При этом воспоминании из груди Ганса вырвался безрадостный вздох. В тяжелых пушках, заряжавшихся со стволов, находился двойной заряд картечи; после того как из них будут произведены выстрелы, их придется просто бросить. Что касается более легких орудий, заряжавшихся с казенников, то для них Ганс быстро набрал несколько расчетов и направил их на все бастионы. Григории и Кетсвана командовали людьми на бастионах восточной стены, Алексей устроился на первом южном бастионе. В трех оставшихся укреплениях во главе расчетов находились люди из бригады Кетсваны, и Ганс мог только надеяться на то, что они хоть что-то усвоили из его краткого курса по артиллерии и не забудут прочищать канал ствола после каждого выстрела, чтобы не взлететь на воздух вместе со своей пушкой.

А вот чины, к его несказанному удивлению, чрезвычайно быстро освоились с винтовками, взятыми из пирамид в форте или привезенными беглецами с собой. Многие из них тайком подглядывали за бантагами, упражнявшимися с новым оружием, а некоторые даже заявили Гансу, что умеют обращаться с пушками, и поэтому орудийные расчеты на бастионах в большинстве своем состояли именно из местных жителей.

Сверившись с составленным им самим грубым планом форта и чинского квартала, Ганс попытался предугадать дальнейшее развитие событий. Западная стена крепости-городка, построенная на крутом берегу реки, была частью старых чинских защитных сооружений. Бантаги только укрепили кирпичную стену землей и установили дулами к реке две огромные пушки. Ганс не верил, что Гаарк выберет это направление для штурма, потому что в этом случае крепостные орудия нанесут его войскам колоссальные потери, да и взять стены можно будет только с помощью длинных лестниц.

Отвесный берег, на котором стоял городок, поворачивал на восток, и большая часть северной стены тоже возвышалась над рекой. Подходы к крепости с суши и по реке охранялись еще четырьмя пушками. При атаке с севера враги либо застрянут под крутым обрывом, либо пойдут на штурм северо-восточного бастиона. Это было новое бантагское укрепление, выдававшееся из крепостной стены. Обнесенный рвом бастион, оснащенный современными орудиями, простреливавшими все пространство перед ним, был, на взгляд Ганса, совершенно неприступен. Со стороны Гаарка было бы самоубийством атаковать его.

Слабыми местами крепости были южная и восточная стены. К югу от форта простиралась открытая степь. Правда, пятьдесят ярдов крепостной стены стояли на отвесном берегу, но вот оставшиеся сто пятьдесят были вполне удобны для штурма. Конечно, южная кирпичная стена тоже была укреплена землей, а на подступах к ней высились заграждения из острых кольев, но у Гаарка все равно была возможность выстроить свои войска на равнине. Невдалеке от крепости степь окаймляла гряда пологих холмов, которые, однако, были выше, чем стены форта, и, глядя в бинокль Ганс видел, как бантагские канониры втаскивали свои пушки на их вершины. Эти ублюдки могли сверху поливать защитников крепости огнем.