Читать книгу "Зеленая - Джэй Лейк"

— В полдень — бег, — объявила она, когда мы закончили.

Вымывшись в купальне, мы снова отправились в город.

Так продолжалось ровно неделю. Почти все мои новые товарки смотрели на меня исподлобья. Только матушка Гита, казалось, не замечает меня. Через несколько дней матушка Адхити пристально посмотрела на меня и сказала:

— Ты наверняка уже достаточно большая и сообразительная. Насколько ты опасна?

Однажды ночью мы обошли все двенадцать малых приютов, о которых рассказывала мне в свое время матушка Вишта. В основном приюты располагались в неприметных пристройках, сараях или на пустырях, но несколько помещались в целых квартирах или конторах в разных частях Калимпуры. Там Клинки, попавшие в беду, могли отсидеться и дождаться помощи. Вначале мы наблюдали за приютами издали, затем кого-нибудь посылали заглянуть внутрь. Поскольку для такого задания требовались малый рост и проворство, посылали обычно меня.

— Ты знаешь, что тебе грозит смерть? — спросила матушка Аргаи, когда я быстро спустилась по водосточной трубе, осмотрев крышу.

— За что?

— Мы никому не рассказываем о приютах, даже членам других орденов нашего храма. У Клинков очень мало законов, и один из них гласит: о малых приютах запрещено рассказывать кому бы то ни было, кроме других Клинков. — Она склонилась к самому моему уху: — Запомни, Зелёная, однажды этот закон может спасти тебе жизнь.

Настал восьмой день. Мы снова вышли в город и патрулировали почти до ночи. Потом наш отряд впервые на моей памяти столкнулся с сопротивлением. Матушка Шестури вывела нас из подземелья за площадью Сломанных Мечей — в том самом месте, где я вылезла на поверхность после убийства Майкла Карри. Мы очутились в манговой рощице, которую я прекрасно помнила. Под деревьями на корточках сидела группа мужчин с обнаженными мечами в руках.

Я быстро сосчитала их: двенадцать. Судя по тому, как они держались, не меньше трех из них отлично владели мечом. Нас было шестеро. Я знала, что из-за малого роста я недолго выдержу в ближнем бою. В матушке Шиг я тоже не была уверена.

Видимо, матушка Шестури пришла к тому же выводу. Она тихо велела нам перегруппироваться. Я перешла на правый фланг и встала рядом с матушкой Шиг. У меня был только нож, который я в свое время отобрала у бандита; все посвященные Клинки носили мечи.

— Убирайтесь домой, ребята, — обратилась к ним матушка Шестури. — Ваши постели остывают.

Главарь небрежно взмахнул мечом:

— А, калимпурские женщины-воины! — Он говорил по-селистански с ужасным акцентом, хотя слова подбирал правильно. — А я уж думал, что вы выдумка! — Он обернулся к своим и что-то сказал им на незнакомом языке.

Те дружно обнажили клинки.

Матушка Шестури кивнула и бросила нам:

— Никто не должен уйти! — Тем самым она разрешала нам нарушать все мыслимые правила. Можно поражать любое место противника: лицо, сердце, кишечник. Колоть и рубить, как угодно, лишь бы убить врага.

Матушка Адхити первой вступила в бой. Трое противников попятились назад, заманивая ее в ловушку. Вот матушка Адхити преодолела определенную черту, и мышеловка захлопнулась. Я перестала следить за ней; к нам с матушкой Шиг, широко ухмыляясь, приближались двое. Они пересмеивались, явно считая нас легкой добычей.

Вдруг матушка Шиг подпрыгнула, широко разведя ноги, и обрушила свой меч на голову одного из нападавших. Она одним ударом разрубила ему голову. Воя, он упал на землю, а матушка Шиг прыгнула ему на грудь, давя каблуками ребра.

Его напарник, рыча, развернулся ко мне. Я выхватила нож из потайного места на боку. На нем была кольчуга, и я не попадала ему в сердце; пришлось бить ниже. Закричав от боли, он попытался нанести ответный удар, но я снова ударила его в бедро ножом и тут же лягнула в коленную чашечку. Матушка Шиг успела развернуться и ткнуть моего падающего противника мечом в ухо. Он дважды дернулся, суча ногами, и с хрипом умер.

Выдернув нож, я забежала в тыл разбойнику, который дрался с матушкой Аргаи — меня он так и не заметил. Я вонзила нож ему в почку — кольчуга заканчивалась выше. Видимо, разбойники не рассчитывали на то, что им придется сражаться с низкорослыми противниками. Матушка Аргаи воспользовалась короткой передышкой, чтобы перерезать горло второму нападающему. Третий разбойник успел рассечь ей плечо — глубоко, до самой кости.

Она зашипела, стиснув зубы, и рухнула на землю. Я подбежала к ее противнику и прикрыла ее своим телом. Удар пришелся мне в плечо. Он замахнулся другой рукой, в которой, оказывается, держал нож. Я боднула его головой в грудь — раз, другой — надеясь, что мне на помощь придет матушка Шиг.

Она в самом деле пришла ко мне на помощь: набросилась на разбойника сзади и сломала ему ту руку, в которой он держал меч. Громко вопя от боли, он упал рядом с матушкой Аргаи. Та перекатилась на бок и вонзила кинжал ему в шею под подбородком.

Вскоре все было кончено; мне казалось, что схватка длилась всего один миг. Восемь нападавших из двенадцати были мертвы, один умирал, громко и хрипло булькая. Трое еще дышали до тех пор, пока им это позволяла матушка Шестури.

Раненная в плечо матушка Аргаи лежала на земле. Из раны обильно текла кровь. Два пальца матушки Гиты висели на лоскуте кожи. Она молча поставила их более-менее на место и туго перевязала полоской материи.

Я стащила плащ с одного из умирающих и начала перевязывать плечо матушке Аргаи. Матушка Шестури что-то приказала матушке Шиг; та бросилась бежать.

Раненым Клинкам обязаны были помогать все калимпурцы, даже уличные воришки. Вскоре после того, как закончилась битва, в роще появились люди. Матушка Шестури отобрала с полдюжины крепких мужчин и велела им сломать шеи выжившим.

Только тогда я сообразила, что меня тоже ранили. Весь мой левый рукав пропитался кровью. Левая сторона совсем онемела.

Матушка Гита присела на корточки рядом со мной; когда она дотронулась до моей раны здоровой рукой, я чуть не потеряла сознание от боли.

— Молодец! — сказала она и начала втирать мне в рану грязь.

«Грязь?!» — удивилась я.

Вокруг меня закружился мрак.

— Мы патрулируем весь город, но никто не знает, где нас искать, — сказала мне матушка Шестури три дня спустя.

— А почему? — промямлила я.

— Если мы нигде, значит, мы повсюду. Ты, Зелёная, в ту ночь была повсюду.

— Кто они такие?

— Те, кого мы убили? — Она мрачно улыбнулась. — Никто! Ничтожества! Любители поживиться тем, что им не принадлежит. Мы наткнулись на них случайно.

— Тогда… какое нам до них дело?

Матушка Шестури взяла меня за руку.

— Все, что касается Калимпуры, касается и богини Лилии. Если город страдает, страдает и она. Защищая всех, мы защищаем себя.

— В роще мы убили двенадцать человек! — Внутри у меня все сжалось.