Читать книгу "Легион. Освобождение - Алексей Живой"

— Я буду ждать тебя, — объявила она свое решение и поправилась, потрепав Бодастарта по курчавой голове, — мы будем ждать. О делах не беспокойся.

— Это может занять год, быть может больше, — не стал обманывать Федор, — Бодастарт уже подрастет. Но я постараюсь вернуться.

Не став затягивать прощание, он покинул Кротон тем же вечером и отплыл в Карфаген. Леха тоже скучал по своей семье, но не смог с ней даже попрощаться — до Крыма было далековато и совсем не по пути.

— Ничего, — отмахнулся он от грустных мыслей, увидев вернувшегося на корабль Федора, что был мрачнее тучи, — я так давно не был дома, что еще годик жена даже не заметит. Да и сын тоже вытянется за это время, как надо. Вернусь, сделаю его настоящим воином.

Вскоре они потеряли счет дням. Как Федор ни старался приободрить солдат на своем корабле и занять их чем-нибудь, от работ до развлечений, все равно они постепенно впадали в унылое состояние. Да он и сам никогда в жизни не видел такого затяжного шторма. Когда прошла неделя непрерывного буйства стихии, он стал делать зарубки на караю стола в кубрике. А когда минула вторая, он забросил это дело и просто лежал целыми днями, полностью отдавшись воле богов. Изредка прохаживаясь по танцующей мокрой палубе, где жили солдаты и матросы, он взбадривал экипаж своими неожиданными проверками. Заставлял людей работать и распекал, чтобы хоть как-то напомнить, что они еще не в царстве мертвых. Солдаты и матросы, измученные вынужденным бездельем, тоже предпочитали лежать, дожидаясь смерти, и подчинялись приказам с явной неохотой. Капитану квинкеремы и Федору с каждым днем было все труднее держать их в узде.

Несмотря на колоссальную нагрузку и постоянные удары волн, корабль все еще держался на плаву. И Федор не раз уже хвалил финикийских корабелов, лучших мастеров в своем деле. «Ничего, — успокаивал он себя, вновь бросая свое измученное качкой тело на жесткий топчан, — доплывем как-нибудь. Доплывем».

Однажды он проснулся от странного ощущения. Долго лежал, прислушиваясь и всматриваясь в проконопаченные стены, словно ожидал, что сквозь них вот-вот польется вода. Но потом вдруг понял — кругом очень тихо. Безумно тихо. Так тихо, как не было уже давно.

Леха лежал в беспамятстве на своем топчане, не подавая никаких признаков жизни. Это полубезумие стало для них обоих привычным состояние за последние дни, счет которым они уже давно не вели. Но Чайка все-таки сделал над собой усилие и сел, спустив ноги. Натянул башмаки, все сильнее напрягая слух. Но привычного завывания ветра он не услышал.

— Уж не оглох ли я? — подумал Федор и лишь спустя пару секунд понял, что сказал это вслух.

Чтобы проверить свою дикую догадку, он распахнул дверь, растворившуюся с чудовищным скрипом, и шагнул на палубу. Там лежали вповалку солдаты и матросы. Кто в обнимку с баллистами, кто с собственным оружием, кто просто так. Переступая через тела, немногим отличавшиеся от мертвецов, он слабыми руками схватился за поручни и поднялся по лестнице. Люк был накрепко задраен. Федор подозвал одного из солдат, находившегося в здравом уме, и, поднатужившись, они сдвинули люк с места. В образовавшеюся щель пролилась струйка воды, обдав Федора морской солью, но никакого потока за ним не последовало.

— Значит, мы еще не на дне, — зло ухмыльнулся Чайка и сдвинул люк еще дальше, освободив проход.

В глаза ударил свет, такой яркий, что заставил его зажмуриться от боли. А когда Федор осмелился вновь открыть глаза и высунуть голову, то увидел над собой бездонное голубое небо без единого облачка. Нетвердыми ногами он поднялся по скрипучим ступеням на палубу и, утвердившись на ней, огляделся.

— Так вот ты какой, Атлантический океан, — произнес Федор, наблюдая спокойную и безбрежную гладь воды, — или как там тебя сейчас называют.

Шторм кончился. Ограждений на корабле как не бывало. Торчали лишь жалкие ошметки по левому борту, и кое-что сохранилось на корме. Одну из притороченных к палубе мачт, сорвало и унесло в море, но вторая была на месте. Значит, корабль при хорошем раскладе мог двигаться не только на веслах.

Позади послышались шорохи и на палубу выполз капитан, разминая отвыкшее от движения тело. За ним показалось несколько матросов.

— Мы спасены! — воскликнул он, глядя на изуродованный, но не разломившийся корпус судна, пронесший их сквозь стихию.

— Живы, хвала богам, — подтвердил Чайка, любовавшийся на ласково светившее солнце, — неплохо для начала. Хорошо бы еще узнать, где мы и что сталось с остальными кораблями.

Оглядевшись, капитан вскинул руку.

— Вон там, еще две квинкеремы!

Чайка обернулся в указанном направлении и разглядел два массивных силуэта, покачивавшихся на волнах. По палубам сновали матросы, возрождая корабли к жизни. Это были карфагенские квинкеремы, каким-то чудом оказавшиеся в том же месте, что и флагманский корабль Федора Чайки.

— И впереди я вижу одну, — произнес Федор таким тоном, словно иначе и быть не могло. — Итак, у нас осталось четыре корабля.

Капитан посмотрел на него, словно ждал еще каких-то слов, но Чайка произнес не совсем то, что тот хотел услышать.

— Надеюсь, боги пощадили остальных. А если нет, то они умерли быстро. Нам же нужно привести судно в порядок и двигаться дальше. Вы не забыли, что мы ищем землю?

Капитан слегка вздрогнул, услышав давно забытые командные нотки в голосе Чайки, но вдруг опять протянул руку к левому борту и произнес.

— Кажется, я вижу землю.

Федор резко обернулся влево и напряг зрение. Действительно, на горизонте можно было различить узкую и длинную полоску суши, поросшую ярко-зеленым лесом. Но лес не был похож на пальмы, во всяком случае, отсюда. А в глубине побережья угадывались довольно высокие горы.

— Если это и остров, то очень большой, — проговорил Федор в задумчивости, — а впрочем, какая разница.

Прикинув что-то в уме, он обернулся к капитану.

— А ну, поднять всю команду наверх! Привести корабль в порядок! Проверьте мачту, но если не удастся поднять парус, мы должны добраться туда как угодно. Мы нашли землю, капитан, и к вечеру я хочу уже ступить на берег.

— Все будет исполнено! — рявкнул капитан, мгновенно пришедший в восторг, оттого что у него опять появилась служба, а у матросов работа. И обернувшись к стоявшим за спиной согбенным фигурам, рявкнул, прочищая глотку. — А ну за работу, лентяи, а то я вам уши пообрезаю!

Когда они смогли оживить свой корабль и приблизиться к остальным, картина постигших их бедствий стала более полной. Одна из квинкерем имела большую пробоину, чуть выше поверхности воды, — через нее вынесло сорвавшуюся с креплений катапульту, буквально в самый последний день шторма, — и пока чудом оставалась на плаву. Но было ясно, что без серьезного ремонта здесь не обойтись. Обратный путь этот корабль не выдержит.

— Значит, тем более нужно быстрее плыть к берегу, — решил Федор, ознакомившись с повреждениями оставшихся кораблей, — чтобы там ни было, возможно, мы сможем починить корабль. Ведь наши инженеры и плотники выжили?