Читать книгу "Дюна. Битва за Коррин - Кевин Андерсон"

Поразительно красивая, похожая на спустившегося с небес ангела, стояла Норма на плоской крыше одного из цехов верфи, производящей спейсфолдеры, и смотрела в небо. Она направила взор в черное бездонное пространство, усеянное сверкающими звездами и мерцающими планетами. Некоторые из них принадлежали Лиге, другие — Синхронизированному Миру мыслящих машин… но многие превратились в радиоактивный пепел, став просто мертвыми космическими объектами.

Огромное пространство манило ее. Прохладный ветер шевелил длинные светлые волосы. Норма нашла способ соединить мостами все миры галактики, свернув ткань космического пространства. Каждая звездная система, которую она сейчас видела, и другие, невидимые глазу, стали доступны исследованию и освоению человеком. Двигатели Хольцмана работали, и она никогда не сомневалась в том, что они будут работать. Но было и еще нечто ускользающее, то, что никак не давалось ее разуму.

Мои корабли отнюдь не безупречны.

Организм Нормы был так насыщен меланжей, что она практически не спала, как когда-то — когда была маленькой девочкой — в теплых россакских пещерах. Тогда она ложилась спать, не тяготясь никакими проблемами, несмотря на то, что на нее почти не обращали внимания. Чтобы возместить это пренебрежительное отношение Зуфы, маленькая Норма в мечтах переселялась в другие миры, углубившись в математику, которая в ее интерпретации была столь эзотерической, что заняла место между физикой и философией.

С помощью Аурелия Венпорта, который всегда поощрял ее занятия, в мозг Нормы стали проникать важные идеи, словно первые капли, превратившиеся вскоре в бурный полноводный поток. К семи годам, когда у нее сформировался мощный не по годам интеллект, она всегда ложилась спать, размышляя над проблемами или волновавшими ее ум интеллектуальными задачами; часто решения плясали где-то рядом, и она слышала их словно фуги, исполняемые на постепенно затихающем органе, потом ее одолевал сон, а наутро решение задачи было уже во всех деталях готово у нее в голове.

За спиной Нормы раздался вой двигателя Хольцмана, который испытывали в ангаре рабочие. Она сосредоточилась на звуке, и ей показалось, что он стал отдаленным и тихим. Пульсирующая в ее тканях меланжа успокаивала, притупляла чувства, но зато обостряла иные способности. Постепенно отвлекающий звук вовсе исчез, и она перестала ощущать и дуновения холодного ветра. Своими мыслями она воспарила высоко к звездам.

Там, далеко, в просторах бездонного космоса, корабли армии Джихада один за другим свертывали пространство и время, перелетая от одной планеты Синхронизированного Мира к другой. Мысленно она видела, как исчез в космосе и погиб еще один экипаж, люди погибли, разорванные на части, и это она не смогла помочь им найти правильный путь. Хотелось, чтобы верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес разрешил установить компьютерные системы навигации не только на двенадцать кораблей. Если компьютер сконструирован для того, чтобы обеспечить уничтожение Омниуса, то что может быть в нем плохого?

Возможно, ей стоит разработать маршруты, сделав их более короткими и предсказуемыми. Это будет похоже на эстафету, когда короткими перебежками корабли будут безопасно преодолевать один за другим отрезки пространства, достигнув в итоге конечной цели. Они будут мгновенно преодолевать безопасные пространства, но более медленно двигаться в неизведанных участках. Но это будет стоить больших потерь времени. Время! Именно этой роскоши нет в распоряжении армии Джихада.

Видения оставались живыми и реальными, она различала, как корабли Лиги обрушивают ядерные удары на планеты Синхронизированного Мира, видела бурю атомных импульсов, опустошавших анклавы Омниуса… Видела плененных всемирным разумом людей, которые вначале надеялись на освобождение, а потом начинали понимать, что и они тоже обречены на уничтожение.

Вот перестала существовать еще одна машинная планета, стёрт еще один Омниус. Но с каждым перелетом сквозь свернутое пространство и время в живых оставалось все меньше и меньше воинов Джихада, все меньше и меньше боевых кораблей.

Очнувшись от своих грез, Норма вдруг заметила, что обширная плоская крыша, на которой она стоит, залита яркими огнями плавающих светильников. Рядом стоял Адриен, с беспокойством смотревший на грезившую наяву мать. Интересно, давно ли он стоит здесь, подумалось Норме. Она снова услышала громкий и отчетливый звук работающих двигателей, разносившийся по верфи.

— Как много потерь, — хрипло произнесла она, едва шевеля пересохшими губами. — Они не могут предвидеть, где свернутое пространство поглотит их, и поэтому гибнут. Слишком много жертв среди храбрых бойцов Джихада, среди невинных пленников Омниуса. Мои корабли. Моя неудача.

Адриен взглянул на нее. В его темных глазах застыло стоическое смирение.

— Это еще одна цена долгой и кровавой войны, мама. Когда Джихад наконец будет закончен, мы сможем вернуться к нашим делам.

И все же сквозь ночь она продолжала слышать крики умирающих, отдававшиеся в пространстве и между его свернутыми плоскостями.

Путь воина — мгновение за мгновением — это непрерывная практика в смерти.

Мастер меча Истиан Госс

Согласно плану, разработанному Ворианом совместно с примере Квентином Батлером до отбытия с Салусы Секундус, после выполнения каждого очередного задания боевая группа высылала скоростное судно с докладом о результатах операции. В связи с высокими потерями при каждом скачке сквозь свернутое пространство армия Джихада не могла позволить себе риск направлять всю группу в условленное место встречи; мартиристы же, которые, как правило, пилотировали фельдъегерские корабли, считались переменным составом.

Мелькавшие как молнии маленькие корабли доставляли сообщения в какое-то условленное место, оставляли подробный доклад об исходе атаки и потерях в виде радиобуя, данные с которого затем записывались и копировались разведчиками, присланными с других групп. Это позволяло командующим быть в курсе хода операции и численности потерь. Вориан Атрейдес скопировал эту систему с системы доставки обновлений с одной планеты Синхронизированного Мира на другую курьерскими кораблями. Это была очень забавная ирония судьбы.

Техники расшифровывали информацию, заполняли бланки. Каждое донесение об успехе говорило о маленькой победе, указывало путь к выживанию, питало надежду. Но были донесения и другого рода. Потеряно сто восемьдесят четыре корабля… двести семнадцать… двести тридцать пять… двести семьдесят девять. Каждый полет в свернутом пространстве во время этого атомного блицкрига был игрой в ужасную своей непредсказуемостью русскую рулетку: молниеносная победа, если все шло хорошо, — и молниеносная смерть, если полет оказывался неудачным.

На какое-то мгновение Вориан позволил себе скорбь по поводу гибели военного корабля Лиги «Зимия» и его капитана, превосходного солдата и веселого собутыльника. Сколько историй о былых сражениях и о женщинах рассказали они друг другу в бесчисленных космпортах Лиги. Вспомнил Вориан и другие лица, других людей, промелькнувших перед его мысленным взором. Все это были павшие герои, но ради исполнения возложенной на него миссии Вориан не имел права предаваться скорби.