Читать книгу "Замужество и как с ним бороться - Оливия Лихтенштейн"

— Все хорошо, милая, — говорил Грег, гладя меня по голове. — Это ведь небольшой приступ, он немножко отдохнет и снова будет как огурчик.

— Он такой хрупкий, такой худой, — плакала я. — Я не перенесу, если он умрет.

— Я знаю, милая, знаю, — сказал Грег. Он взял меня за подбородок и посмотрел мне в глаза. — Но мы с детьми всегда будем рядом с тобой. Ты была права, когда сказала, что нам нужно быть добрее друг к другу.

И я снова разрыдалась, жалея и папу, и нас с Грегом.

— У всех бывают черные полосы, такова жизнь, — продолжал муж. — Это ведь не значит, что все кончено. Иногда тебе так кажется, а на самом деле ты еще только в середине пути.

Я вдруг поняла, насколько же Грег мудрее и взрослее меня. Именно за это я его когда-то и полюбила. Я ведь ужасно сильно его любила. Когда мы только начали жить вместе, я бежала с работы сломя голову, радовалась, когда видела возле дома его машину — верный признак того, что он уже пришел и ждет меня. Это ведь меня учили понимать людей и их поступки, а не Грега, и все равно он, несмотря на все свои заморочки, оказался гораздо умнее.

Сначала Китти, а потом и Лео открыли глаза и сели. Китти подтолкнула Грега, чтобы он встал ко мне поближе.

— Поцелуйтесь, — велела она.

— Фу, это еще зачем? — возмутился Лео.

— А почему бы и нет? Ты ведь целовался, тогда, в парке, — съябедничала Китти, и Лео ткнул ее в бок.

— Что-что? — переспросила я.

— Он поцеловался с девчонкой, — объяснила Китти.

— Мы это называли «закрутить» с кем-нибудь, — вспомнила я.

— Да-да, нужизньменяетсяитеперьвсеуженетаккаквтвоевремя, — сказал Лео, вспомнив вдруг о карьере белого рэпера. Он угрожающе покосился на Китти.

А мы с Грегом взглянули друг на друга и улыбнулись. Кажется, безумие последних месяцев потихоньку уходило.

— Прости меня, Грег, — сказала я.

— За что?

— За все.

Идиллию вскоре нарушила Дженет, которую рвало в углу, и отдаленные переругивания со второго этажа. Это скандалили Беа и Зузи. Следующий день выдался ясным и солнечным. На кухне Беа нервно намазывала маслом бутерброды, сосредоточенно нахмурив густые брови. На стуле позади стояла Китти и расчесывала Беа волосы, попутно повторяя с ней супружеские клятвы, написанные специально для однополых пар.

— Где ты это откопала? — спросила я, увидев в руках Китти отпечатанные страницы.

— На специальном сайте, миссис и миссис ком, — объяснила Китти со всем превосходством продвинутого ребенка XXI века. — Я их искала, чтобы они знали, что им придется говорить. — Она повернулась обратно к Беа: — Потом ты говоришь: «Я, Беа Хавлова, беру тебя, Зузи Палакову, в законные партнеры».

Хотя до радостного события оставалось еще несколько недель, приготовления к «лесбийской свадьбе», как мы ее прозвали, отнимали у нас все больше и больше времени. (Как-то Лео, учась у Сэмми резьбе по дереву, пока я готовила ужин, выдвинул теорию, согласно которой Беа и Зузи приехали к нам не из Чехии, а с острова Лесбос, и поэтому их следует называть лесбонийками.

— Нужножемнекудатодеватьсвоеобразование, — объяснил он.

— Звучит скорее как название какой-нибудь марсианской расы, — запротестовала я.

— Даодинхренвсеравноонипростокискикоторыхмужикиуженепотискают, — ответил сын, чем немало меня шокировал.)

Лео вошел на кухню и, не глядя, протянул руку и достал из холодильника апельсиновый сок. Никогда еще субботним утром он не вставал так рано.

— Ты очень, очень плохой мальчик, — заговорила Беа. — Ты стоял на стуле и подглядывал за нами с Зузи через дверное стекло!

Лео немного сконфуженно фыркнул, но промолчал.

— Лео! — возмущенно воскликнула я.

— Можетподглядываламожетинетэтоизвестнотолькомнеодномуиникогокромеменяне касается, — протарабанил он, пожав плечами. — Ивообщеянехочуобсуждатьэто сосвоейматерью.

— А еще они с Атласом подглядывают за нами в телескоп, с крыши дома Рути, — добавила Беа, грозно помахивая в сторону Лео ножом.

М-да. Нет, конечно, я ничего не имею против бесхребетных либералов, но все-таки сексуальные игрища лесбиянок в родном доме не очень хорошо влияют на нашего сына и его друзей. Хотя для Атласа это даже полезно — на днях Рути поведала мне, что, по последним сведениям, он все-таки считает себя гетеросексуалом.

Не желая слушать подробности сексуальной жизни своего взрослеющего сына, я сбежала в гостиную. Там уже сидела Зузи. Она вцепилась в кружку с чаем так, словно пыталась получить от нее все тепло, какое только можно. На столике рядом с ней лежал закрытый «Доктор Живаго». Видимо, она наконец-то его дочитала. Остекленевший взгляд Зузи был направлен строго в стену.

— Я всегда думала, что все будет как в сказке, — заговорила она. — Беа… Она любит меня, но достаточно ли сильно? А что, если она найдет себе другую? Что, если я — не ее Лара?

— На такой риск приходится идти ради брака, — ответила я. — Выбери для себя счастье, — вновь изрекла я бессмертную и, похоже, весьма полезную фразу Долли Партон.

Зузи поставила кружку на стол и стала крутить на пальце обручальное кольцо с сапфиром. Символично — сапфир для сапфических невест.

— У нас в Чехии говорят по-другому: «Надейся на лучшее, а жди худшего».

Как я и боялась, чешскую душу примитивной мантрой «будь счастлив» не утешишь. В этом выходцы из Восточной Европы похожи на евреев — только мы умеем перманентно жить на грани катастрофы и постоянно ждать, что будет еще хуже.

— Зузи, а ты когда-нибудь была с мужчиной? — решилась задать вопрос я.

— Пару раз. Но это не для меня. От них так пахнет, что меня прямо тошнит, — призналась она и сморщила веснушчатый нос.

А вот меня в мужчинах чуть ли не больше всего привлекает запах. Конечно, мне нравится, как пахнут только симпатичные мне мужчины. В последнее время в прессе появилось довольно много публикаций на предмет исследований, посвященных феромонам, и я внимательно их изучала, надеясь найти хоть какое-то оправдание своей супружеской измене. Может, во всем виноват мой нос? И что тогда не так с носами геев и лесбиянок, раз им нравятся только представители своего пола? Надо будет рассказать об этом Рути, пусть заставит Атласа понюхать мужчин и женщин. Интересно, чей запах ему понравится больше? Так он быстро и безболезненно выяснит, кто он — гомо- или гетеросексуал. С каждой минутой эта идея захватывала меня все больше и больше; из нее получилась бы неплохая статья для «Психологии сегодня». Впервые за долгое время мне захотелось поработать.

Зузи все еще сидела с кислой миной.

— Вначале Юрий Живаго любит Тоню. Он ведь женился на ней, а потом отправился на войну и влюбился в Лару, заставив Тоню страдать. А что, если я — Тоня, а не Лара? Что, если Беа найдет свою Лару и бросит меня?