Читать книгу "Гоблины. Жребий брошен - Андрей Константинов"

Будь Андрей лет эдак на десять-пятнадцать моложе, его вполне мог спасти универсальный рецепт от хандры и опустошенности — влюблённость. Но сейчас, в нынешнем его семейно-отцовском положении, «как така любовь?» Да ну, к чёрту! Просто смешно. Мешку некстати припомнился тупой тюремный анекдот, рассказанный как-то знакомым уфсиновцем: «Открывается кормушка в камеру и рожа вертухая, появившиеся в ней, орет: «Иванов!». Иванов радостно спрашивает: «Что, дачка?!» Ответ вертухая: «Хуячка! На этап с вещами!» И тут же Андрей переделал его на свой манер: «Открывается кормушка в камеру и рожа вертухая, появившаяся в ней, орет: «Мешечко!» Он удивленно спрашивает: «Кто это?» Ответ цирика с кавказским акцентом: «Это — Лубов!»

Жаль, что этот анекдот из всей его компании можно было рассказать одному только Гришке Холину. Остальные просто не поймут, к чему это он. Мешок вдруг поймал себя на мысли, что в последнее время ему всё меньше нравятся его знакомые, и всё больше порно: «Холину, кстати сказать, на самом деле тоже не помешало бы заменить каждодневное бухло на порно»…

В очередной раз капитально застряв в неслабой, но исходя из проложенного маршрута всяко последней пробочке, Мешок раскурил сигарету, чуть приглушил гитарные стенания Эрика Клэптона и как бы безразлично поинтересовался у Прилепиной:

— Как там поживает наша божья старушка Демичева? Азербайджанцы более не досаждают?

Ольга не уловила подвоха в его вопросе, а потому доложилась откровенно и бесхитростно:

— Всё хорошо. Через две недели слушания. Представляете, Александра Яковлевна, готовясь к выступлению в суде, даже записалась к парикмахеру? Хочет выглядеть настоящей примой.

— Как мило! — лукаво прищурился Мешок. — А кран у неё больше не течет?

— Нет, Виталий вчера всё починил, — подтвердила Прилепина и осеклась, лишь теперь сообразив: куда, собственно, клонит начальство.

— Ай молодца! И сколько же Вучетич за это со старухи поимел?

— Нисколько.

— Напрасно. По мне так сантехническая деятельность вполне может быть приравнена к творческой. Запрет на которую сотрудникам милиции законом не возбраняется.

— Глумитесь?

— Как можно?! Напротив, я всегда радуюсь проявлениям инициативы со стороны подчиненных. В самом деле: к чему заниматься крючкотворством? Коли возникла необходимость отправить оперативника в служебное время чинить кран — надо срочно отправлять. И «пусть весь мир подождет»!

Ольга, насупившись, попыталась оправдаться:

— Андрей Иванович, я не…

— А я — да! — резко перебил её Мешок. — Я безмерно уважаю ваши оперские таланты, Ольга Николаевна. Особенно в связи с недавними событиями. Но хотел бы напомнить, что в этом подразделении пока ещё я — начальник. Поэтому позвольте в следующий раз вопросы расстановки вверенных мне сил и средств согласовывать именно со мной. Минимум — ставить меня в известность!

— Простите. Я действительно…

— Прощаю! — Мешок снова не дал ей договорить. Он уже пожалел о том, что взялся выместить на Прилепиной своё скверное настроение и в эту минуту чувствовал себя некомфортно. — Вы действительно… — он обернулся к Ольге и, сглаживая неловкую ситуацию, улыбнувшись, докончил: — …вы действительно выглядите сегодня потрясающе!

Испытав лёгкое смущение от весьма и весьма неравнодушного начальственного взгляда, Прилепина поспешила сменить тему, невзирая на всю её (темы) приятность:

— А мне сегодня с утра Василий Александрович звонил. Ворчал-обижался, что его окончательно все позабыли-позабросили. Настойчиво зазывал в гости.

— Я даже догадываюсь, почему именно «настойчиво зазывал».

— И почему же?

— Согласно поступившим агентурным данным, Лидия Станиславовна активнейшим образом взялась за здоровье супруга и отныне строго-настрого запрещает ему выпивать без наличия весомого повода, — усмехнулся Андрей. — Но согласен, надо бы уважить старика. Сегодня вряд ли получится. Да и завтра, пожалуй, тоже. Но вот в пятницу… А что? Может, не станем откладывать в долгий ящик, а прямо в эту пятницу вместе и махнём? Вы как?

— Давайте попробуем.

— Отлично! Тогда сразу после работы и подорвёмся… Уф-ф, ну слава богу, прибыли! — Мешок вывернул машину в ближайший карман и притормозил у здания Следственного управления. — Не доводилось бывать? Нет? Тогда прошу: следственная гавань, она же бухта с романтическим названием «Барахта». Вперед, Ольга Николаевна, нас ждут великие дела. Ибо иных в производстве господина Викула не бывает…

* * *

…Трудно сказать, насколько действительно великим было дело, возбужденное в отношении замглавы администрации Курортного района, но Олег Викентьевич вызвал в свой кабинет представителей «гоблинов» именно в связи с этой историей. Точнее — с теми драматическими событиями, которые случились непосредственно после ареста господина Быкова.

— …Все улики, вся доказуха были у нас практически на руках. — с нарастающим раздражением объяснял Викул. — Оставались буквально самые мелочи. А тут такое! Про взрыв в коттеджном поселке «Полоса прибоя», надеюсь, слышали?

— Читали. В утренней сводке, — подтвердил за двоих Мешок.

— Вот, это как раз Пущина, взяткодателя нашего, на атомы разложили. Я ему на сегодня повестку выписал и: «Вот тебе, Олежек, совочек и веничек, соскребай клиента!»… Э-эх, оперативно работают, с-суки!

— Зацепки, свидетели есть?

— Есть записи камеры из дома напротив: за пятнадцать минут до взрыва к убиенному приезжал какой-то мужик. Похоже, привез тот самый кейс, в который было вмонтировано взрывное устройство.

— Уже кое-что.

— Дохлый номер! «Копейка», номера не читаются. Да и те, скорее всего, левые. А мужик из серии: многие парни плечисты и крепки, многие носят очёчки и кепки. Показали запись соседям: клянутся, что раньше никогда его здесь не видели. Хотя опознаваемость там… Ну да что я тебе объясняю!

— Раз Пущин впустил его в дом, значит были знакомы, — не сдавался Мешок. — Обратно какой-никакой хлеб.

— Ну то, что нахлебаемся, — это точно!

— А почему вы сразу решили, что ликвидация произведена именно в интересах арестованного чиновника? — неожиданно спросила доселе молчавшая Прилепина.

Этот на первый взгляд банальнейший вопрос тем не менее застал Викула врасплох. Он посмотрел на Ольгу с лёгким удивлением и ответил не сразу:

— Есть избитый, но до сей поры актуальный юридический принцип: «Ищи, кому выгодно». Так вот здесь — примерно тот самый случай.

— «Cui prodest?» принцип любопытный. Вот только не всегда работающий.

— Даже так? — еще больше удивился Олег Викентьевич.

— Именно так, — тряхнув чёлкой, невозмутимо подтвердила Прилепина. — Этим принципом бывает затруднительно объяснить многое плохое и почти невозможно всё хорошее.