Читать книгу "Главное доказательство - Павел Орлов"

Никто из коллег еще не возвращался. Сашка Павлов сейчас, поди, еще ожидает подсчета очков и оглашения результатов стрельб. Коля с Андреем вообще непонятно насколько зависли на реализации. И хорошо – никто не мешает.

Часа не прошло, как мы снова сидим в нашем кабинете, и снова втроем. И этот третий сейчас должен мне назвать имя убийцы.

А Марина Михайловская молчит. Но я уверен – она знает имя убийцы. Она его видела.

Помните рассказ Людмилы, пару дней назад, когда мы с ней из офиса вместе на машине возвращались?

«Ой, знаешь, у моей секретарши – той, которую ты сегодня видел в приемной, – не так давно соседей ограбили. Представляешь, дочка их выходила утром в школу. Только открывает дверь, как тут же в квартиру врываются трое парней. Связали „скотчем" девчонку со старенькой бабушкой – хорошо, хоть не убили – и все ценное вынесли. Марина тогда тоже так напугана была… „Я, – говорит, – теперь, Людмила Сергеевна, всякий раз в глазок смотрю, перед тем как на лестницу выходить"…»

Всякий раз. Стало быть, и в тот вечер тоже. Они собирались выходить, как вдруг Юрий вспомнил, что надо проверить газ. Он ушел на кухню, а Марина. А Марина, перед тем, как открыть дверь, по привычке выглянула в глазок. И увидела человека, выходящего из соседней квартиры. И она узнала его! А, узнав, жутко испугалась, что тот вдруг столкнется здесь и сейчас с Юрием. Надо было срочно что-то делать.

В подобных ситуациях женщины моментально находят единственно правильные решения. Марина тут же симулировала обморок и тем самым заставила Юрия побыть в доме отца еще некоторое время.

Обморок.

Черт, как же я раньше не догадался? А все Платонов со своей беременностью. В смысле, не со своей, а с богомоловской. То есть – тьфу! – совсем запутали.

– А теперь, девочка, послушай меня. Я не знаю, почему ты скрываешь от нас правду. Но я знаю, что в тот вечер, когда вы с Юрием встречались на квартире его отца, ты случайно – в глазок – увидела человека, выходившего из соседней квартиры. Так вот, теперь имей в виду: этот человек – убийца. И ты, получается, этого убийцу покрываешь. Но дело даже не только в этом. Самое страшное в этой истории – это то, что в убийстве обвиняют другого человека, которого ты, Марина, тоже знаешь. То есть молчанием своим ты не только позволяешь гулять на свободе преступнику, но и губишь Сергея.

– Не я же его арестовала, – пробует робко протестовать Михайловская.

– Да, девонька, не ты. Его милиция арестовала. Арестовала, поскольку настоящий убийца сумел повернуть дело так, что подозрение пало на Власова. Так что человек, который все это организовал, очень хитер и поэтому опасен вдвойне.

– Но.

– Никаких «но»! – слегка повышаю я голос. – Ты просто не знаешь, на что он способен. Подумай хотя бы над одним обстоятельством: ты уверена, что он не видел возле дома твою машину?

Михайловская по-прежнему сидит, низко опустив голову, и я не могу видеть выражения ее лица. Но по тому, как дрогнули плечи, понимаю, что наш с Серегой расчет оказался верным.

– А теперь, когда он знает, что милиция, хоть и не сняла подозрения с Власова, но снова начала поиски убийцы, то будет стремиться обезопасить себя. И возможный свидетель ему абсолютно ни к чему. Как ты думаешь – что он с тобой сделает? Так – на всякий случай, чтобы не проболталась – даже случайно. Пойми: этому человеку ведь есть что терять! И он пойдет на любой шаг, чтобы сохранить все то, что имеет. Я, кстати, не исключаю, что определенные меры в этом направлении им уже предприняты. Так что тебе же, дурочка, безопаснее будет, если мы его возьмем!.. Ну, что ты молчишь?! Кого ты видела в тот вечер в дверной глазок?… Имя, Марина, мне нужно его имя!.. Кто?! Да ты не бойся – я даже тебе помочь могу, если хочешь. Можешь сама это имя и не произносить. Скажи мне только одно: Шохман?!

Девушка вздрагивает, как от удара, и поднимает на меня взгляд, полный неподдельного ужаса.

Колька Удальцов из моей группы до перевода в контору больше десяти лет отработал в транспортной милиции и любит иной раз вспомнить боевую молодость. Рассказывать он, надо отдать должное, любит и умеет – я даже иногда думаю, что вот бы кому книги-то надо писать.

Кое-что из его репертуара, если позволите.

Произошла эта история еще в те времена, когда народ милицию всего лишь недолюбливал, а не как сегодня – на дух не переносил. На каком вокзале – Коля не говорил, и я врать не буду. Да оно и неважно, собственно.

Прибыла на этот самый вокзал комиссия из Управления с целью проверить, насколько бдительно несут службу сотрудники местного отдела милиции, и решили члены этой комиссии сыграть учебную тревогу. Вводная была простая: нападение на кассу. Причем работали почти реально: по указанию прибывших кассирша нажала кнопку сигнализации, а один из проверяющих одновременно включил секундомер, дабы проверить, уложится ли дежурная смена в нормативные показатели. Время пошло!

А надобно еще заметить, что и сам отдел милиции, и его дежурная часть располагались в отдельном здании на противоположном конце перрона. Но те, кто разрабатывает нормативы, на подобные мелочи внимания обычно не обращают. Им подавай усредненное время прибытия – и никаких разговоров! А сколько метров наряду при этом надо пробежать – причем не по рекортановой дорожке стадиона, а по запруженной людьми платформе – это, так сказать, мелочи, на общую стратегическую концепцию влияния не оказывающие. Извольте соблюдать!

И вот в помещении дежурной части начинает тревожно гудеть зуммер. Один из сотрудников уголовного розыска в штатском, зашедший туда за бумагами, моментально сориентировался и, выскочив на улицу, рванул в сторону кассового зала. По нему, правда, норматив не засекают, но кто даст гарантию, что это проверка, а не самое настоящее нападение?… А вдруг?! Это ж тогда всему уголовному розыску жизни не будет, пока супостатов на найдут… Что касается дежурного наряда, несшего службу, как это и положено, в форменном обмундировании, то, согласно имеющейся инструкции, сотрудники должны не просто вовремя прибежать к месту действия, но еще и с оружием и в бронежилетах. Пока все необходимое вытаскивали из специального шкафа и на ходу на себя напяливали, оперативник уже имел метров тридцать форы.

А теперь давайте попробуем посмотреть на происходящее с позиции находящихся на платформе людей. Что же они видят? Бежит по перрону, расталкивая всех перед собой, молодой парень с выпученными глазами, а следом за ним несутся три милиционера в полном боевом облачении, размахивая при этом оружием. И какие ж сия картина могла вызвать ассоциации? Ну, тут уже – в меру испорченности наблюдателя. А поскольку мы – менты – народ в этом плане испорченный жутко, то у нашего брата иных ассоциаций, кроме как преследование правонарушителя, и быть не могло.

На свою беду, именно в этот момент по тому же перрону шел как раз сотрудник уголовного розыска, приехавший по делам из Петрозаводска. Облачен он был в штатский костюм, а направлялся, по иронии судьбы, как раз в линейный отдел милиции – отметить командировочное удостоверение. Охотничий рефлекс сработал у него безукоризненно. Как только вокзальный оперативник поравнялся с приезжим коллегой, тот мгновенно подставил ему ножку. Местный опер со всей дури плашмя грохнулся на асфальт и еще не успел даже толком сообразить, что произошло, как наш карельский приятель ловким движением заломил ему руку за спину, придавив для верности поверженное тело коленом к бетону… Вот что значит профессиональная солидарность!