Читать книгу "Особо опасная статья - Вячеслав Денисов"

Оттолкнув стоящего у входа телохранителя, Кряжин выскочил на площадку и изо всех сил стал окончательно портить о себе мнение. На лестничной клетке раздался грохот – следователь бил ногой по замку соседской двери.

– Что вы делаете?! – закричал Кайнаков.

Не отвечая, Кряжин отступил, примерился и снова ударил ногой по двери. Она чуть скрипнула, но не поддалась ни на миллиметр.

– Помогай же мне, малыш! – обратился Кряжин к двухметровому охраннику, изумленному его выходкой, – тому, что постоянно стоял на площадке.

Он перевел взгляд на хозяев, но, ведомый новым призывом странного «важняка», прижал к груди выпирающую из-под отворота пиджака кобуру и с силой ударил в замок на дубовой двери.

Дверь была добротна и крепка. Первую ее створку пришлось бы рвать на себя, а это означало поиск приспособлений и потерю драгоценных секунд.

Еще один удар – и замок, оставаясь на прежнем месте, чуть подался назад, демонстрируя ущерб – белесые нити трещин вдоль линии запора. Но все равно дверь обещала стоять насмерть.

– Вы окончательно спятили, Иван Дмитриевич! – почти визжала Ангелина Викторовна.

Четвертый удар охранника перед шестым ударом Кряжина решил исход противостояния. Створка тяжело отлетела в сторону, грозя на обратном пути зашибить всех, кто ринется в проем.

Охранник поймал ее в тот момент, когда следователь, выдергивая из-за пояса пистолет, бросился в квартиру. Все двери ее были заперты или прикрыты.

Кухня площадью метров двадцать… Пустая коробка из-под бананов с надписью «Ecuador», сковорода на плите с тремя застывшими в белом жире сосисками, окно, залепленное снаружи газетой. «Черт! – взревел мозг следователя. – Я думал, что это зал!!»

Телохранитель стоял у входа и не понимал, что ему нужно делать в квартире соседей.

– Ломай все двери, мать твою! – взревел на этот раз голос следователя, и охранник, перепугавшись этого голоса больше, чем последствий погрома, ткнул ногой в первую попавшуюся ему на пути дверь.

Спальня… В ней мог бы уместиться бассейн. Но умещались лишь два потертых табурета, старая кровать с матрасом без простыни и обшарпанная тумбочка с набором журналов.

Кайнаковы стояли на пороге и с ужасом смотрели на происходящее в квартире. А Кряжин стал портить мнение о себе еще увереннее. Подскочив к угольному магнату, он схватил его за худую шею и толкнул в направлении коридора, ведущего в глубь квартиры. Кайнаков понял, что он должен делать. Эта квартира – точная копия его жилья, но только в зеркальном отображении. И президент быстро двинулся по коридору, указывая на двери пальцем.

– Это комната для костюмов!

«Для костюмов!..» – пронеслось в голове следователя, когда он, выбив на ходу дверь, окинул пустое пространство площадью метров в десять.

– Вторая спальная! – Удар, треск, эхо… Телевизор и маленький диванчик. Первые две вещи, которые в этой квартире были совершенно новыми. Пусто.

– Бильярдная!.. – Прижатая к косяку дверь отшатнулась с грохотом, потому что проверять, заперта она или нет, никто не собирался. Куча старых газет, ведро с обойным клеем, затянувшимся на поверхности матовой пленкой, пара кистей и две пары перчаток… Пусто!

«Игровая!..» – Треск (кому нужно запирать детские игрушки?!), удар ореховой двери по внутренней стене, струя известки с потолка… Никого…

– Он здесь! – в пустой квартире крик охранника прозвучал, как окрик режиссера через рупор на съемочной площадке.

Кайнаков сел на пол… Кто здесь?.. Коля?! Или?..

Кряжин был скор. Необычайно подвижен для своих лет и телосложения. Он вмялся в проем двери плечом к плечу с охранником и увидел мальчика, сидящего на драном диване.

– Возьми его, – сказал советник, и это был единственный за семь дней совет, которому Кайнаков последовал, не раздумывая.

Прижав к груди сына так, что тот едва не задохнулся, он уселся вместе с ним на диван, не в силах куда-то идти.

– Проверь это бунгало! – приказал Кряжин охраннику, указывая на предпоследнюю дверь, а сам выбил дверь в последнее, знакомое по кайнаковской квартире помещение. Кабинет, где Альберт Артурович разместил свою богатую, но совершенно неприкасаемую библиотеку, собранную лишь для того, чтобы среди великолепия ее переплетов выкуривать с коллегами сигару и размышлять о вечном, ссылаясь на авторов так и не раскрытых книг.

Завсегдатай киоска по продаже жареных сосисок – молодой светловолосый человек – стоял на подоконнике, чуть склонив под потолком голову. Он был все тот же – светлобровый, с невидимыми ресницами и ямочкой на подбородке. Разница заключалась лишь в том, что сейчас он не жевал банан, а тогда за его спиной отсутствовал маленький спортивный парашют.

Окно было распахнуто настежь; в комнату врывались далекие звуки живущей по своим привычным правилам Москвы, и вряд ли кто-то сейчас готовил видеокамеру для того, чтобы запечатлеть на пленку очередное проявление «русского экстрима».

Светловолосый слегка улыбнулся, выдернул из парашюта на спине стабилизатор. Шаг к бездне – он взялся свободной рукой за верхний оконный выступ. Кряжин засек это движение и, не раздумывая, вскинул пистолет…

Двадцать четыре этажа, из которых двадцать три – по три метра, а нижний, технический, – пять. Итого – семьдесят четыре метра до набережной, где в ожидании хозяина уже неделю стоит черный «Мерседес-купе», цифры на спидометре которого заканчиваются двумя двойками и нулем. Иди, догони…

И в тот момент, когда Кряжин нажимал на спуск, светловолосый экстремал оттолкнулся от подоконника. Ему очень хотелось видеть при этом глаза следователя, остающегося там, наверху, но вместо этого увидел то, из-за чего прямо сейчас отдал бы все, лишь бы вернуть назад те три секунды, когда он еще стоял на широком выступе окна.

Пуля из «макарова» следователя перебила стопор фала стабилизирующего парашюта, и теперь парашют за спиной, отстрелив внутрь комнаты купол со стропами, представлялся в виде клубка ядовитых змей, одновременно укусивших прыгуна.

Он уже валился внутрь, когда пол комнаты, шурша и расползаясь, стали занимать стропы. Над ними, пузырясь, словно цветная пена шампуня, забугрились воздушные пузыри купола, освободившегося от гнета. Он уже не видел комнаты, и в голове его звонком звенела мысль о том, что он идет вниз, а купол… в комнате! Который должен был с хлопком распахнуться над головой на уровне пятого этажа!

Холодея от ужаса, он летел вниз, чувствуя, что даже трение строп о подоконник где-то там, наверху, не спасает его от падения. И вдруг ощутил рывок. Едва не захлебнувшись от динамического удара, к которому не был готов, он ударился о стену, отлетел от нее на добрых пять метров, и снова пошел на стену, как таран.

«Окно!» Оно было в двух метрах левее его, и светловолосый, начав отталкиваться ногами, стал увеличивать амплитуду своего качания…

«Хороший выстрел», – похвалил себя Кряжин и тут же, выпустив из руки пистолет, упал на пол, чтобы пропустить мимо пальцев стропы и крепко ухватить шелковый трехцветный купол. Так за флаг своего государства не держался ни один следователь мира. Весу в бандите-экстремале было не менее восьмидесяти килограммов, и если попытаться удержать его падение, наматывая на руку стропы, то можно остаться не только без подозреваемого, но и без рук. Когда стропы с шипением ушли наружу и натянулись, Кряжин почувствовал резкий удар, и его поволокло к окну. Вжимаясь изо всех сил в пол, он сопротивлялся как мог, сначала упираясь ногами в батарею отопления, потом, когда понял, что его поднимает на ноги, поджался и прижался к стене плечом.