Читать книгу "Врата войны - Роман Буревой"

— Разве в этом случае не применяют детектор лжи?

— Детектор показывал, что я — правдивый мальчик.

— Такое бывает? — недоверчиво хмыкнул хозяин.

— Мой отец — виндекс. Я унаследовал все его способности.

— Ваш отец — виндекс? Как интересно, — проговорил мягкий голос у него за спиной.

Ланьер обернулся. Хьюго стоял подле. Как он подошел и когда, Виктор не заметил. И, похоже, Бурлаков не заметил тоже.

— Ваш отец — виндекс, но вы не слышали, как я подошел? — в наигранном изумлении поднял брови Хьюго. — Как же так?

Виктор почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Но портальщик быстро взял себя в руки.

— В споре с вами я всегда проиграю, Хьюго! — Ланьер улыбнулся. — Если скажу: не могу убивать, это преступно, это грех, вы ответите: чего еще можно ждать от жалкого портальщика? Если скажу, что убил человека, если поведаю, что видел смерть и пытки и не дрогнул, вы презрительно фыркнете, а потом заявите, что я — бесчувственный мерзавец, не ведающий, что такое добро и зло. Вопрос даже не в том, верите вы мне или нет. В любой ситуации вы будете стремиться доказать, что я лгу. Одно только вас чрезвычайно задело — что про атаку на крепость я узнал первым.

В глазах Хьюго вспыхнула неприкрытая злоба.

«Удар под дых, — подумал Ланьер. — Он мне этого никогда не простит».

Но в удовольствии уязвить Хьюго он себе отказать не мог.

— Присядьте, выпейте с нами, — предложил Григорий Иванович начальнику охраны.

— Ну что вы, я жалкий охранник, как я могу мешать вашему важному разговору?

И прежде чем хозяин успел что-то ответить, Хьюго удалился.

МИР

Глава 22

1

Городок походил на игрушку. Двухэтажные домики, один к одному, белые окошки, островерхие кровли, балкончики, террасы с матовыми стеклами. Кудри дикого винограда, оплетающие фасады, крошечные палисадники, ровные дороги с дробным узором мостовой. Шары фонарей вспыхивали при приближении машины и гасли, как только она проезжала. Крайний дом был не похож на прочие: темные стены, поросшая мхом черепичная крыша. Большущая двухэтажная веранда. Дымчатые стекла. Дом обступили сосны, почти такие же высокие, какие растут в мортале. У входа бронзовая фигура средневекового рыцаря опиралась на двуручный меч.

Поль остановил машину перед домом. Здесь, на стоянке, теснились штук двадцать мобилей и скутеров, старой машинке едва нашлось место.

— Ого! — удивился Поль, оглядывая стоянку и залитые светом окна дома. — Сегодня у твоего деда вечеринка?

— Сегодня среда. К рену стекаются его подопечные.

— И кто же они, эти гости?

— Кто хочет, тот и приходит. Мой дед всем френдит. Одно время пятеро умников являлись каждую среду, чтобы пожрать на халяву. Так что жратву пришлось отменить. Теперь сами гости иногда приносят вино. Дед держит холодильник на замке. — Женька выскочила из машины, взбежала по ступенькам, распахнула дверь. — Деда! Это я! Сюрприз!

И она нырнула в прихожую. Если в этот дом приходят свои и чужие, то Виктор Ланьер кто здесь — свой или чужой? Ладно, чего гадать — сейчас выясним.

Поль вошел в дом вслед за Женькой. В просторном холле курили двое парней и девица. Девица явно была центром группы — на вид лет двадцать семь, волосы ярко-рыжие, джинсы с заклепками, кофточка из хамелеоновой ткани. В тонких пальцах — тонкая темная сигаретка.

— А, новый гость! — воскликнула рыженькая, увидев Поля. — А личико старое. Неужели сам Вик Ланьер пожаловал?! Когда ж ты вернулся из-за врат? Никто не спикнул.

Сущинская? Ну да. Поль видел ее там, за вратами, летом. Но она об этом не подозревала.

— Я действую инкогнито. — Поль оглядывал гостей рена с любопытством.

— Инкогнито? — подхватила рыженькая. — Как команданте Тутмос. Слышали его последнее заявление? Он устраивает марш к пирамидам.

— Что... пойдет пешком через Атлантику в Египет? — хмыкнул длинноволосый парень в алой курточке и драных джинсах.

— К пирамидам Чицен-Ицы, Гаррик! — захохотала рыженькая, очень довольная, что собеседник попал впросак. — Ридали мою новую книгу? «Путь за врата»! Пейперная. Миллион экземпляров. Новый рекламный слоган: «Сущинская спикает суть!»

«Всего лишь светская тусовка?» — Поль попытался скрыть разочарование.

Признаться, он ожидал большего от этих «сред» рена. Чего-то почти мистического. Откровений?

— Тутмос — единственный, кого я уважаю, — заметил щуплый паренек неопределенного возраста в грубом свитере. — Рены устарели. Сироткин молчит. Я давно прошу его объявить войну стражам врат. Через врата должны проходить все! Все должны отведать, что такое вкус живой крови! Я требую, чтобы рен выступил. Но он молчит. В конце концов, он обязан... — парнишка задохнулся.

— Мы шли с команданте Тутмосом до самого Арколя, — объявила Сущинская.

— Летом я встречался с ним на его гасьенде, — небрежно бросил Гаррик. — Все тот же китель, перья, черные очки. Как он мог очутиться летом в нашем мире, если весной прошел врата?

— Ты ездил к команданте в Мексику? Ты видел Тутмоса? — Парень в свитере не мог скрыть зависти.

— Подумаешь! Как будто трудно слетать за океан! Дело в другом. Нет никакого команданте Тутмоса, — веско заявил Гаррик. — Это его двойник. Все знают: подлинный Тутмос давно умер. Остались только двойники. Они всех дурачат. За что их и люблю. Веселье — единственное, что стоит ценить в нашем мире.

— Мне в принципе не важно, есть он или нет! — огрызнулся паренек в свитере. — Главное, что его боятся и ненавидят наши ожиревшие миротворцы.

— Идемте в гостиную, — предложила Сущинская. — Я непременно должна сказать гадость полковнику. Иначе я буду плохо себя чувствовать завтра.

Она бросила сигарету в пепельницу и поднялась.

— Идемте, идемте! — повернулся Гаррик к Ланьеру. — Рен хотел послать протест в связи с закрытием портала «Дельта-ньюз», но я его отговорил, сказал, нам не хватает информации. Хорошо, что вы пришли. Надеюсь, вы все объясните.

Они вошли в гостиную — просторную комнату с панорамным окном, обставленную под старину. Кресла и диван были обиты шелком, на полу — пушистый ковер. Главным украшением гостиной служил отделанный мрамором камин. Угли в нем вспыхивали то синим, то красным. Еще несколько минут — и подернутся седым пеплом.

В гостиной было полно народу — человек двадцать, не меньше. В основном все молодые. Но попадались и те, кому было уже за тридцать, В центре, в кресле с высокой спинкой сидел сутулый человек в светлой рубахе и просторных серых брюках. Видимо, это и был рен Сироткин, хозяин дома. Сущинская уже успела занять кресло по правую руку от него. Слева от хозяина уже расположилась Женька.