Читать книгу "Иная вера - Влад Вегашин"

Иногда было больно от осознания того, что придется снова всех их оставить, но Стас сжимал зубы, улыбался отражающемуся в зрачках Стеку, брал себя в руки и шел вперед.

Он свой выбор сделал.

V. III

Но не будет эха от слов,

Как крови не впитает камень…

Вокруг лежал снег.

Марина удивленно оглянулась – ведь последнюю неделю температура воздуха уверенно держалась выше нуля даже ночью, а днем, на солнце, иногда даже поднималась до плюс пятнадцати. Да и вообще, бескрайняя снежная равнина в середине апреля – это как-то… странно, что ли?

Несмотря на лежащий снег, холод совершенно не ощущался. Может, это ненастоящий снег? Велагина наклонилась, подхватила горсть колких снежинок. Они были… нет, нетеплыми, но примерно той же температуры, что и ее кожа, хоть и таяли, как положено нормальным снежинкам.

Стоп. А откуда вообще взялась бескрайняя снежная равнина, если Марина сейчас, вообще-то, в городе? Больше того, она у себя дома, и буквально полчаса назад легла спать. Легла, почитала немного перед сном, потом погасила свет, закрыла глаза, устроившись поудобнее, и…

Все правильно. Заснула.

– То есть я во сне? – задумчиво пробормотала девушка. – Забавно… Интересно, что здесь можно делать?

– Все, что угодно. Ведь это ваш сон, – раздался незнакомый голос.

Она резко обернулась.

Синеглазый блондин лет тридцати пяти – сорока, среднего роста, хорошо сложенный, с резкими чертами лица и очень бледными губами. Темный кожаный плащ старинного покроя распахнут, под ним черная рубашка и брюки, на поясе – ножны с кинжалом. Охарактеризовать его можно было буквально двумя словами – странный тип.

– Что вы имеете в виду? – уточнила Марина, отступая на шаг. Только сейчас она заметила, что стоит на снегу в модельных городских сапожках на тонком и относительно высоком каблуке, но не проваливается. Заметила, удивилась – и тут же провалилась по колено.

– Только то, что я сказал. В данный момент вы спите в своей кровати. Здесь – пространство вашего сна, которое вы можете менять по своему усмотрению и которое само меняется в соответствии с вашим восприятием. Кстати, если бы вы не осознали, что стоять на снегу, не проваливаясь, невозможно, вы так и не провалились бы.

– И я могу сделать здесь, к примеру, лето? Траву, солнце, озеро…

– Просто представьте, как все меняется.

Марина закрыла глаза. Представила, как за считаные мгновения истаивает снег, стекаясь ручейками в низину между тремя холмами, обнажая черную, плодородную землю, как оживают в прогретой солнцем почве семена трав и полевых цветов, пробиваются наружу, к свету. Черная долина покрывается мягким зеленым ковром, по которому в беспорядке разбросаны желтые, синие, красные, фиолетовые, оранжевые, розовые, голубые островки простых полевых цветов. Меняется и она сама: вместо блузки, юбки, сапог и куртки – джинсы, летние сандалии и майка, уложенные в прическу волосы превращаются в удобный и практичный хвостик, исчезает косметика с кожи… Закончив, Марина открыла глаза.

Вокруг, сколько хватало зрения, расстилалась зеленая долина. Невдалеке сверкало на солнце чистейшее озеро, а у ее ног, касаясь сандалий и джинсов, голубел кустик незабудок.

– Ничего себе… – ошарашенно проговорила девушка. – И в самом деле работает…

И просто так, из чистого озорства, представила, как кожаный плащ незнакомца превращается в голубиные крылья.

Ничего не произошло.

Незнакомец улыбнулся.

– Я – не часть вашего сна, Марина. На меня вам не удастся воздействовать – все же я опытный сноходец и умею защищаться даже в чужом сне.

– То есть вы пришли специально?

– Разумеется. Возникла необходимость с вами встретиться и поговорить. К сожалению, подойди я к вам на улице или в кафе – боюсь, вы очень быстро указали бы мне конкретный, хоть и не очень точный, адрес, по которому мне, на ваш взгляд, необходимо отправиться.

Велагина округлила глаза.

– Никогда не слышала, чтобы такое заворачивали вместо обычного «послать на», – с некоторым уважением сказала она.

Незнакомец рассмеялся – сухо, колко, но невраждебно.

– Все же я разговариваю с дамой и считаю необходимым вести себя соответствующе. – Он галантно поклонился, и девушка вспыхнула до корней волос. – Так вы не откажете мне в разговоре и заодно прогулке к вашему чудесному озеру?

– Не откажу, – растерялась Марина.

– Вот и хорошо. Позвольте предложить вам руку?

Ей казалось, что она сошла с ума. Но все вокруг ощущалось совершенно реальным, естественным, правильным – даже этот странный человек со странными, старомодными манерами.

– О чем же вы хотели со мной поговорить?

– Вы себе даже не представляете, сколь о многом мне хотелось бы говорить. Но придется, к сожалению, о деле. Хотя сначала я попросил бы вас ответить на один вопрос, который может показаться вам отвлеченным, хотя на самом деле таковым не является.

– И что же это за вопрос?

– Представьте себе, что у вас есть друг. Нет, не надо вспоминать кого-либо из реально существующих друзей, лучше придумайте некоего абстрактного друга. Близкого вам по духу человека, которого вы, по вашему мнению, хорошо знаете, которого очень цените и любите, уважаете за его поступки, сходитесь – опять же, по вашему мнению – во взглядах, и так далее. В общем, хорошего друга. Представили? Хорошо. А теперь представьте, что вы узнали о нем какую-то страшную тайну. Страшную не в том смысле, что очень тайную, а в том, что очень страшную. Как вы станете к нему относиться?

Марина размышляла недолго.

– Если мы действительно друзья, это никак не отразится на моем к нему отношении, – ответила она.

– Вы в этом уверены? А если эта тайна – ну, к примеру – его маленькая страсть к жестокому убийству девочек двенадцати-четырнадцати лет, с предшествующим и последующим изнасилованием? Причем страсть, которую он время от времени удовлетворяет – соответственно, насилуя и убивая. Вы сможете относиться к нему по-прежнему? Учтите, я имею в виду не эпизод из прошлого, в котором он раскаивается, а увлечение в настоящем. Увлечение, в котором он не видит ничего предосудительного. – Велагина вздрогнула, а незнакомец продолжал: – Вот как вы к такому отнесетесь? «Он мой друг, и я буду на его стороне в любом случае» или все же есть что-то, что нельзя простить даже самому близкому человеку?

– Я думаю, что все же есть такие вещи, – после минутного раздумья сказала Марина. – Человек, для своего развлечения убивающий детей, не может быть моим другом. Если он был моим другом, а я не знала о его… увлечении – это значит только то, что моим другом был другой человек, не существующий в реальности. Я, наверное, путано объясняю…