Читать книгу "Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Кит Гейв"

было особенно больно смотреть. Разбившийся о его голову графин повредил часть мозга, отвечающую за контроль эмоций.

Как и Константинов, Мнацаканов получил серьезную травму головы. Однако их повреждения были настолько разными, что ребят положили на разных этажах. Сергей очень обрадовался, когда им снова разрешили увидеться. Вот только из-за повреждения мозга он выражал свою радость слезами. Уортон рассказывает, что Сергей очень часто ревел, причем иногда ничего не мог с этим поделать. Он полностью пришел в сознание, но всю оставшуюся жизнь будет вынужден провести в инвалидном кресле – левая сторона его тела практически парализована.

Врачи установили, что у Владимира Константинова закрытая черепно-мозговая травма. Ткани его мозга порвались сразу в нескольких местах, а потому ему тяжело разговаривать и держать равновесие при ходьбе. Это также сказалось на его когнитивных способностях и умении принимать осмысленные решения. Кроме того, серьезно пострадала его кратковременная память.

Примерно через полгода после аварии Константинов вместе с женой Ириной и дочерью Анастасией переехал во Флориду, где начал проходить курс усиленного восстановления под постоянным присмотром врачей. Потихоньку он учился садиться на стул, стоять по несколько минут и в конце концов смог передвигаться из комнаты в комнату с помощью ходунков.

Еще больше времени ушло на то, чтобы частично восстановить навык речи. Он начал говорить по паре слов тут и там – как правило, на русском. Затем стала восстанавливаться его длительная память. Он начал вспоминать свои первые шаги в хоккее.

Через несколько лет после аварии Константинов узнавал своих старых партнеров, когда заходил в раздевалку «Ред Уингз», и крепко жал им руку. Во время восстановительных процедур он любил играть в карты. В последние годы увлекся живописью, его работы были представлены на нескольких выставках.

* * *

Водителя лимузина Ричарда Гнайду приговорили к девяти месяцам тюремного заключения, а также дали ему два года условно после того, как он признал себя виновным в вождении без прав. Следствие установило, что в лимузине не было неисправностей, и пришло к выводу, что Гнайда уснул за рулем. Такой вывод был сделан, основываясь на показаниях Фетисова и признании самого Гнайды.

Следователи не смогли установить, курил ли Гнайда марихуану в день аварии или частицы травы, найденные в ходе токсилогического анализа, являлись побочным продуктом частого ее употребления водителями. Без твердой уверенности следствие сочло невозможным предъявить ему криминальное обвинение.

Окружной судья Окленда Кимберли Смолл приговорила Гнайду к амбулаторной терапии и двумстам часам общественных работ в реабилитационном центре для пациентов с закрытыми черепно-мозговыми травмами. «Если вам придется менять им белье – значит, будете менять им белье», – сказала судья Гнайде.

Через два месяца Гнайду выпустили из тюрьмы за хорошее поведение. Однако уже через полгода Смолл снова отправила его за решетку за нарушение условий досрочного освобождения. Он перестал ходить на предписанную судом консультацию по наркотическим веществам и встречи анонимных алкоголиков, а также не явился в суд для составления графика своих общественных работ. Гнайду приговорили к дополнительным семидесяти пяти дням тюремного заключения до марта 1999 года. Его тюремный срок пошел в зачет общественных работ и консультации.

Два года спустя после того, как Гнайда чуть не убил трех членов «Детройт Ред Уингз», сев за руль лимузина без прав, его снова арестовали за вождение в нетрезвом виде. По данным полиции, 2 июля 1999 года он вышел из стриптиз-клуба, сел за руль и тут же въехал в дорожный знак «стоп». Процентная доля содержания алкоголя в крови у него составила 0,12 промилле, что выше допустимого по законам штата Мичиган, где максимальная допустимая доля на тот момент составляла 0,10 промилле. За третье вождение в нетрезвом виде Гнайду приговорили к году тюрьмы.

После аварии было множество других судебных разбирательств. Самый большой иск подали жены пострадавших – они требовали 290 миллионов долларов в окружном суде США. Тем не менее суд присяжных проголосовал «шесть против одного» в пользу того, что автодилер «Финдлей Форд», который продал автомобиль «Гамбино Вестсайд Лимузин Сервис» в городе Бэллвилл, штат Мичиган, принял надлежащие меры, чтобы обеспечить исправность транспортного средства и его безопасность для пассажиров, прежде чем передать его новому владельцу. В ходе пятнадцатидневного разбирательства семьи пострадавших отклонили предложения в четыре и шесть миллионов долларов – эти суммы им предлагали для того, чтобы закрыть дело. В итоге родственникам не досталось ничего.

Адвокаты компании «Финдлей Форд» настаивали в суде на том, что виновными должны быть признаны Гнайда и владелец лимузинной компании Джон Гамбино. «Гнайда уснул за рулем, – говорили они. – У мистера Гнайды на тот момент не было водительских прав, а владелец компании Джон Гамбино знал об этом, но все равно допустил его к управлению автомобилем».

Трое пострадавших вызвали в суд Гнайду и лимузинную компанию, у которой был лимит в два миллиона долларов для страховых случаев. Суд единогласно признал правоту первых. Страховая компания также согласилась обеспечить пожизненное обеспечение ряда медицинских затрат. В 2001 году компания «Форд Мотор» согласилась выплатить порядка 163 тысяч долларов Константинову и 64 614 долларов Мнацаканову.

Семьи пострадавших остались крайне недовольны итогом судебных разбирательств.

* * *

В тот день Игорь Ларионов хотел присоединиться к своим одноклубникам на лужайке для гольфа. Очень хотел. Но когда проснулся в пятницу утром и увидел за окном погожий июньский денек (+29 – лучший день за то нехарактерно холодное лето), у его дочерей появились другие планы. Им захотелось понежиться под солнцем у бассейна.

Ларионову пришлось выбирать между командой и семьей, как рано или поздно приходится делать выбор многим профессиональным спортсменам. Партнеры по команде не поймут тебя, если ты не присоединишься к ним на последней вечеринке в честь победы в Кубке Стэнли. Но что ты за отец, если повернешься спиной к двум своим дочкам, которые за последние девять месяцев толком тебя не видели, потому что с середины сентября ты был в тренировочном лагере, а затем сыграл более ста матчей, прежде чем завершить сезон в июне?

– Я сказал дочерям, что уже дал слово, что приеду, и должен его сдержать, – вспоминает Ларионов. – Но подумал, что, может быть, съезжу, сыграю девять лунок, а потом вернусь, и мы с ними поедем в бассейн. А они все просили: «Нет, поехали в бассейн сейчас. Проведи день с нами».