Читать книгу "Сердце отравителя - Ива Лебедева"

в упор не видя, как ваш разлюбезный светлый орден поднимает этих самых тварей, а «ведьма» обращает их в прах?

— Велено не пускать в город никого. — Стражник не изменился в лице, но в глазах будто что-то вспыхнуло.

Я открыл было рот, чтобы продолжить бессмысленные увещевания, но вдруг совсем рядом раздался вопль — к воротам с внутренней стороны выскочили две или три твари.

Стража, похватав оружие, попыталась их зарубить, все на миг смешалось — и этого мига хватило, чтобы снести ко всем нелегким проклятые ворота, ворваться в город, никого не зашибив… и уткнуться в вооруженный отряд разобравшихся с нечистью бойцов.

Повисло молчание, потрескивающее от напряжения. Одна искра — и все взорвется.

— Вам лучше их сжечь, пока они не встали, — как можно спокойнее сказал я, кивая в сторону бесформенной груды немертвой плоти. Почти кожей ощущая прикованные ко мне взгляды солдат. Они слушали. Вопрос — слышали ли? — Решайте, будете сражаться с нами — или с ними?

Командир стражи бросил на меня взгляд, не злой, но тяжелый. Обычно так смотрят люди, которым не дали хорошенько отдохнуть после тяжелого рабочего дня, напомнив об обязательном визите к дражайшей тетушке.

— Идите куда хотите, — устало хмыкнул он, опуская дубинку и давая остальным знак сделать то же самое. — А у нас приказ.

— Конечно, не утруждайте себя. — Яда сдержать не удалось. — Ваше дело малое — потом не забыть убрать трупы людей, которых вы могли бы спасти.

Они наконец расступились, и я сорвался с места в галоп, вновь оставляя позади замешкавшийся отряд.

Ли Нин

То, что делало из некогда живых людей немертвых марионеток ордена, было всего лишь плесенью. И ее выжигать пришлось обычной магией. Но я не Огонь, мне это давалось очень тяжело. Хорошо еще, что сила аватара рвалась в бой сама, разрушая тела марионеток. А оставшуюся после них черную пыль я уже жгла обычными заклинаниями. До надрыва, до крови из глаз… держала постоянный канал связи с Юндином, хотя это тоже стоило мне сил. Зато он мог направлять меня и помогать. Не словами и не советами — наша связь на таком расстоянии была скорее чувством, чем даже образом. Но без него я бы сгорела раньше, чем закончила работу.

Повезло, что он все еще считался «на задании» и его не призвали в академию как одного из ведущих боевиков. Он мог оставаться рядом с Яном и помогать мне.

Людские ресурсы ордена пришлось брать на себя людям же. Ветру, Камню, магам академии, поднятым по тревоге. Хорошо еще, что отступники так долго готовились к перевороту и так много поставили на магию немертвых, которым было не страшно обычное оружие, что, оставшись без этих орд, были вынуждены отступать.

Но они не поскупились на ловушки для аватара. Еще бы! Если я исчезну, у них будет лет пятнадцать — двадцать до рождения нового мага смерти, чтобы собрать в горсточку все, что осталось от силы и знаний ордена. Будет надежда затаиться и начать все сначала.

Только вот я не собиралась умирать. И когда последняя горная крепость, из которой тянуло спорами плесени (я чуяла ее не только даром, но и носом), открылась передо мной, я была готова. Сосредоточенна как никогда, спокойна и полна решимости.

Глава 64

Ли Нин

Меня ждали. Боевое построение ордена расположилось во внутреннем дворе крепости. Стены из белого мрамора возносились едва ли не под самые облака, среди окружающих снежных вершин это смотрелось красиво и невыносимо пафосно.

Особенно когда они начали разворачивать белые с золотом знамена (зачем?! Им делать нечего? Это война, а не парад!) и вперед выступил почти невыносимо красивый человек в форме орденского командира.

Самого главного командира, судя по всему. И они тут вовсе не дураки, знамена им требовались не для красоты, если верить тому, что я прочла в вышитых золотом знаках на шелке. Ловушка, как я и думала. Ну что же…

— Иди сюда, порождение силы. — Поскольку простых людей здесь не было, глава ордена Жизни не стал играть в сказки про злую ведьму. — Мы ждали тебя.

— Я вижу. — Разговаривать с ним не особенно хотелось. Я чуяла плесень где-то глубоко под землей, сила рвалась уничтожить неправильную смерть, но я жестко взнуздала ее, как строптивого жеребца. Что-то здесь не так. Надо быть осмотрительной.

— Ну же, — светловолосый, похожий на иконописного ангела мужчина открыто улыбнулся, — мы так долго ждали тебя. Подойди.

— Еще подождешь. — Вежливость у меня испарилась еще пару дней назад, в особенно смрадном плесенном подземелье, где было несколько тысяч неправильных мертвецов. И соваться в круг, который старательно выстраивали шелковые флаги, я не торопилась. Зависла на небольшой высоте, прищурилась и наблюдала. В то же время осторожно разливая силу по двору, давая ей просачиваться сквозь камни и песок куда-то вниз, где была пустота.

— Умная, — зло вздохнул магистр ордена, теряя свою ангелоподобность. — Не хочешь сама — возьму силой!

И ударил.

Сначала я даже не поняла, чем именно.

А потом, когда сверкающий водоворот закрутился вокруг нас стеной, до меня дошло. Этот идиот пытался… он пытался вытянуть из меня силу аватара! Впитать ее в себя. А флаги вокруг развернулись в гигантскую пентаграмму, замыкающую нас в непроницаемый купол, из которого не вырваться ни мне, ни ему.

— Я так долго ждал. — Блондин в доспехах смотрел на меня словно на самое большое сокровище в мире. — Готовился. И готовил тебя. Поколение за поколением уничтожал мужчин-аватаров, пока дар наконец не перешел в женское тело. Создал этот орден. Внушил жалким людишкам, что борьба со смертью — главное дело каждого. Даже научился создавать немертвых, чтобы выманить тебя на открытый бой!

— А тебе обязательно сейчас загонять мне пафосные речи? — не скрою, я его дразнила. Нарочно. Потому что мне нужно было время, чтобы сосредоточиться и разгадать, что этот гад задумал.

— Ты куда-то торопишься, смерть? — усмехнулся магистр. — Впрочем, тебе действительно ни к чему рассказ о твоей предшественнице, которую не удалось пленить. Но ты — идеальный сосуд, осталось только пригубить. Так иди же ко мне! Отдай мне свою силу! И тогда я стану властелином мира!

— Тьфу, идиот! — Я не знала, рассмеяться или заплакать. Столько боли, смертей, поломанных судеб — и ради чего? Ради одного сумасшедшего придурка, которому