Читать книгу "Мое прекрасное несчастье - Джейми Макгвайр"

— Америка Мэйсон, — поморщилась я. — А я столько раз придерживала твои волосы, когда тебя тошнило!

— Ты чихала мне в лицо! — сказала Америка, показывая на свой нос.

Я сдула с лица непослушные пряди. У меня никогда не получалось переспорить Америку, если она решительно настраивалась добиться своего.

— Отлично, — сквозь зубы сказала я, а потом подарила подруге свою самую фальшивую улыбку. — Ты пойдешь со мной на дурацкую вечеринку «Сиг Тау» по случаю Дня святого Валентина?

Финч притянул меня к себе.

— Да. И только потому, что ты назвала ее дурацкой.

После обеда я пошла с Финчем на занятия, по пути обсуждая вечеринку и то, как мы оба страшимся ее. Мы сидели рядом на психологии, и я в отчаянии замотала головой, когда преподаватель начал излагать программу курса. В этот день я ее слушала уже четвертый раз!

За окном кружился снег, умоляя впустить его, а потом разочарованно падая на землю.

После занятий мимо прошел парень, которого я однажды видела в «Доме». Хлопнув по моей парте, он подмигнул мне. Я вежливо улыбнулась и повернулась к Финчу. Тот одарил меня лукавой улыбкой. Я запихнула в рюкзак учебник с ноутбуком, повесила все это на плечи и поплелась по засыпанной солью тропинке в «Морган».

На пустыре стайка ребят затеяла игру в снежки, и Финч передернулся, глядя на взмывшую в воздух бесцветную пыль.

Пока он докуривал сигарету, я составляла ему компанию. К нам подбежала Америка, потирая руки в ярко-зеленых варежках.

— Где Шеп? — спросила я.

— Поехал домой. Вроде как Трэвису понадобилась его помощь.

— А ты почему не отправилась с ним?

— Эбби, я там не живу.

— Это только в теории. — Финч подмигнул ей.

— Да, мне нравится проводить время со своим парнем. — Америка закатила глаза. — Подайте на меня в суд.

Финч бросил окурок в снег.

— Я пошел, девчонки. Увидимся за ужином?

Мы с Америкой улыбнулись и кивнули. Финч сначала поцеловал в щеку меня, потом Америку. Уходя, он держался середины мокрого тротуара, чтобы, не дай бог, не ступить в снег.

— Он такой нелепый. — Америка покачала головой, следя за его усилиями.

— Мерик, этот парень из Флориды. Он не привык к снегу.

Подруга засмеялась и потянула меня к двери.

— Эбби!

Я обернулась и увидела, как мимо Финча пробежал Паркер. Он остановился и отдышался, перед тем как заговорить. Пушок на его серой куртке вздымался с каждым вздохом, и я усмехнулась, когда Америка с любопытством взглянула на Паркера.

— Я… фух! Я хотел спросить, не желаешь ли ты где-нибудь сегодня поужинать?

— Ну… уже пообещала Финчу сделать это с ним.

— Хорошо, не беда. Я просто хотел опробовать новую закусочную в центре. Все говорят, что там здорово, — сказал Паркер.

— Может, в следующий раз, — сказала я, осознавая свою ошибку.

Я надеялась, что он не воспримет мой легкомысленный ответ как отказ. Паркер кивнул, сунул руки в карманы и удалился туда, откуда явился.

Когда мы с Америкой вошли в комнату, Кара при виде нас скорчила гримасу и погрузилась в чтение новых учебников. После каникул ее нрав ни капли не улучшился. Раньше я пропадала у Трэвиса, так что несносные комментарии Кары и ее отношение ко мне еще можно было терпеть. Но две непрерывные недели до окончания семестра, проведенные в ее компании, заставили меня пожалеть, что я не согласилась жить с Америкой.

— Кара! Как я соскучилась, — проговорила Америка.

— Взаимно, — проворчала Кара, не отрывая глаз от книги.

Америка принялась болтать о том, как провела день, и о планах на выходные, разумеется разработанных вместе с Шепли. Мы поискали в Интернете прикольные ролики, нахохотались до слез. Кара несколько раз раздраженно фыркнула по поводу нашего шумного поведения, но мы ее проигнорировали. Я была благодарна Америке за визит. Время пролетело так стремительно, что я даже не успела подумать, звонил ли Трэвис, пока она не собралась уходить. Америка зевнула и посмотрела на часы.

— Я спать. Эб… вот черт! — Она щелкнула пальцами. — Я оставила у Шепа косметичку.

— Мерик, это не трагедия, — ответила я, хихикая над последним роликом.

— Так-то оно так, только там у меня противозачаточные таблетки. Идем, нужно их забрать.

— А ты не можешь попросить Шепли привезти косметичку?

— Трэвис взял его машину. Он в «Реде» с Трентом.

— Опять? — Я поморщилась, под ложечкой засосало. — Почему он так много тусуется с Трентом?

— А какая разница? — пожала плечами Америка. — Идем!

— Я не хочу наткнуться на Трэвиса. Будет выглядеть нелепо.

— Ты меня хоть слушаешь? Он не дома, а в «Реде». Идем же! — заныла подруга, потянув меня за руку.

Я поднялась, все еще сопротивляясь, и Мерик вытащила меня из комнаты.

— Наконец-то. — Кара вздохнула.

Мы подъехали к квартире Трэвиса, и я заметила под лестницей «харлей», а вот «чарджер» Шепли отсутствовал. Я с облегчением вздохнула и по обледеневшим ступенькам последовала за Америкой.

— Осторожно, — предупредила она.

Знай я, каким волнующим будет новый приход в эту квартиру, ни за что бы не позволила Америке уговорить себя. Из-за угла на меня помчался Тотошка, скользнул по кафелю и врезался в ноги. Я подняла его и позволила лизнуть меня. Хоть бы он не забыл!.. Я пронесла щенка через гостиную и подождала, пока Америка найдет косметичку.

— Я точно знаю, что оставила ее здесь! — крикнула подруга из ванной, вышла в коридор и скрылась в спальне Шепли.

— Ты смотрела в шкафчике под раковиной? — спросил Шепли.

Я глянула на часы.

— Мерик, поторопись, нам пора.

Америка раздраженно вздохнула в спальне.

Я снова опустила глаза на часы, а потом вздрогнула, когда за спиной отворилась входная дверь. Внутрь проковылял Трэвис, обнимая хихикающую Меган. Мое внимание привлек пакетик в ее руке. Меня затошнило, когда я поняла, что это: презервативы. Вторая рука Меган повисла на шее Трэвиса так, что нельзя было разобрать, кто кого обнимает.

Трэвис окинул взглядом комнату и вдруг посреди гостиной заметил меня. Он замер, а Меган, все еще улыбаясь, перевела взгляд на мою персону.

— Голубка!.. — ошеломленно проговорил Трэвис.

— Нашла! — сказала Америка, выбегая из комнаты Шепли.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Трэвис.

Вместе со снежинками потянуло резким запахом виски. Меня охватила злость, необходимость изображать равнодушие сразу отпала.