Читать книгу "Девочка у моста - Арнальдур Индридасон"

когда ее мысли занимала Нанна.

57

С минуту Бета молча смотрела на брата в ожидании его реакции. Она только что созналась ему в том, что совершила вместе со своими подругами. Это была целиком и полностью их инициатива, и они не чувствовали за собой никакой вины. Пока Бета рассказывала, как они раскапывали могилу Нанны, на лице Конрауда не дрогнул ни один мускул.

Они дождались, пока работники кладбища закончат работу и уйдут домой, после чего заехали на машине одной из подруг – развалюхе со сплющенным капотом и покрытыми ржавчиной дверцами – на парковку возле церкви. Сидя в машине на западной стороне парковки, они долго не решались выйти из нее, поскольку понимали, что как только они приступят к осуществлению своего плана, назад пути не будет. Наконец все трое открыли дверцы и вышли из машины. Отправляясь на свою миссию, они оделись так, как обычно одевались для работы в саду: сапоги, перчатки, потертые штаны и толстые свитера. Хозяйка драндулета открыла багажник и достала из него две лопаты и кирку, которые протянула подругам. Если до сего момента они колебались, то теперь у них не осталось и тени сомнения в правильности своих действий. Решительным шагом они вошли на территорию кладбища и двинулись вперед вдоль дорожки, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что на кладбище кроме них троих никого нет: на парковке, правда, стояло еще два автомобиля, но ни одной живой души подруги не заметили – по крайней мере в этой половине кладбища. На его противоположной стороне имелся еще один вход, но нет ли кого там, они проверять не стали. Погода стояла безветренная, но моросил дождь, мелкие капли которого проникали сквозь одежду и орошали землю.

Их план родился, когда Бета встретилась с подругами в «Стигамот»[25]. Они были примерно одного возраста и все трое пережили насилие. Их сдружила многолетняя совместная работа в «Стигамот», где они оказывали поддержку женщинам – жертвам сексуальных домогательств. Бета назначила подругам встречу в центре «Стигамот» на Квервисгата, поскольку хотела поделиться с ними одной историей.

Все трое столкнулись в жизни с теми историями, которые никогда не должны происходить, но происходят ежедневно: историями насилия и истязаний, жестокого обращения с детьми и подростками – девочками и мальчиками, историями женщин, ставших жертвами семейного деспотизма, историями мужчин, которые их преследуют и угрожают расправой им и их детям, историями дочерей, матерей, сестер и подруг, историями жен, что живут в постоянном страхе получить удар кулаком в лицо, который может их настичь в любой момент.

Своим подругам Бета рассказала историю Нанны. Они в потрясении слушали о том, как какой-то подонок, что был вхож в ее дом, надругался над ней, и единственным тому свидетельством стал рисунок, спрятанный в кукле, о том, как ее безжизненное тело обнаружили в Тьёднине, о том, что полиция расследовала это происшествие спустя рукава, а результаты вскрытия остались тайной, поскольку заключение патологоанатома куда-то пропало, и о том, что на данный момент никаких причин для эксгумации и исследования останков Нанны не имелось.

– Если бы выяснилось, что в результате насилия она действительно забеременела, можно было бы предполагать, что ее убили, – сказала Бета в завершение истории. – Я ведь говорила вам, что на момент смерти ей было всего двенадцать лет?

Подруги закивали, и одна из них спросила:

– И что же ты предлагаешь?

– Поехать на кладбище, – ответила Бета, – и раскопать ее могилу.

Ее подруги переглянулись.

– А если нас вдруг одолеют сомнения, – продолжила Бета, – если мы поставим под вопрос наше право на такой шаг, давайте вспомним о том, что произошло с нами самими. Вспомним о справедливости, которой мы так и не добились, и обо всех девочках и девушках, которые прошли через тот же ад насилия и издевательств, но их так и не услышали.

– Мы пошли на это из уважения к Нанне, – говорила теперь Бета Конрауду, который все еще сохранял внешнюю невозмутимость. – И пусть никто не думает, что это не так. Этот случай должен быть расследован, как того заслуживает несчастная девочка. Я рада, что Марта распорядится провести экспертизу останков. Если ничего не обнаружится, мы по крайней мере утешимся тем, что Нанне никто не причинил вреда. В ином случае…

– … придется заново открыть дело, – закончил за нее Конрауд. – Надеюсь, что я не зашел слишком далеко, рассказав тебе о Нанне. По сути, Марта-то права…

Бета кивнула:

– Однако я все равно не сомневаюсь, что мы поступили правильно.

Короткая трель его мобильника возвестила о входящем сообщении: Марта просила Конрауда подъехать в морг на Бароунсстигюр.

– Похоже, мы это скоро выясним, – обратился он к Бете, одновременно отправляя Марте ответ, что уже едет.

58

Марта ждала его у входа в морг со своей привычной тонкой сигаретой с ментолом в руке. Судя по окуркам, валявшимся у ее ног на тротуаре, она стояла там уже довольно давно. В другой руке она держала пустой бумажный стаканчик, видимо, из-под кофе. Марта выглядела спокойнее, чем когда выговаривала ему на кладбище в Фоссвогюре: казалось, энергия покинула ее. На ее лице было выражение, которое Конрауд хорошо знал, поскольку не раз и не два видел его за годы их совместной службы в полиции: выражение лица женщины, которая смертельно устала. Устала от своей работы, от того, что ей приходилось видеть и переживать каждый божий день, от историй, что она вынуждена была выслушивать, от негодяев, что ей приходилось задерживать, а потом вести с ними душеспасительные беседы, от нецензурной брани, что обрушивалась на нее. Сейчас перед Конраудом стояла женщина, которая, предложи ей работать задаром на городской свалке, с радостью бы согласилась, лишь бы только уйти из полиции.

– Ты ведь больше не куришь, верно? – сказала Марта, бросая на землю очередной окурок и растаптывая его ногой.

– Почти, – ответил Конрауд, который, бывало, позволял себе сигарку, когда хотел почувствовать аромат табака.

– Не знаю, говорила ли я тебе уже, что никогда не собиралась работать в полиции, – изрекла Марта, доставая из пачки очередную сигарету и зажигая ее. Выпустив дым, она понаблюдала за тем, как он рассеивается в темноте.

– Говорила, – кивнул Конрауд. – И не раз.

– Паскудная работенка.

– Кому ты рассказываешь?

– Мало того что паскудная, так еще и зарплата мизерная, – добавила Марта. – И чем я вообще думала, когда пошла в полицию? Кто меня заставлял?

– Видимо, ты хотела сделать этот мир лучше.

– Я тебя умоляю!

– Ну или хотя бы попытаться сделать его