Читать книгу "Подари мне луну - Джулия Куин"

Но дело в том, что она страшно боялась, что слуги ее не признают. Дочка священника, хуже того — гувернантка! Они откажутся выполнять ее приказания. Необходимо сразу правильно себя поставить с прислугой — иначе потребуются годы, чтобы исправить первое впечатление, если оно окажется неблагоприятным. Вот только как это сделать?

Роберт, похоже, догадался, о чем она думает. В карете, возвращаясь от лорда Паллистера, он похлопал ее по руке и сказал:

— — Теперь ты графиня. Все будет в порядке, вот увидишь.

Виктория кивнула, но руки у нее все равно тряслись, пока они с Робертом поднимались по ступенькам парадного крыльца. Она попыталась успокоиться, но у нее ничего не вышло, а обручальное кольцо, казалось, оттягивало ей палец своей тяжестью.

Роберт помедлил, прежде чем распахнуть дверь.

— Ты дрожишь, — сказал он, сжав ее обтянутую перчаткой руку.

— Я очень волнуюсь, —призналась она. — Почему?

— У меня такое чувство, что я принимаю участие в маскараде.

— И твой костюм…

— Костюм графини, — подхватила она с нервным смешком.

Он улыбнулся.

— Это не маскарадный костюм, Виктория. Ты действительно графиня. Моя графиня.

— Но я не чувствую себя графиней.

— Ты привыкнешь.

— Тебе легко говорить — ты же родился графом. А я не имею ни малейшего понятия, как себя держать.

— Но ты же семь лет была гувернанткой. Ты наверняка замечала, как ведет себя леди… Нет, беру свои слова обратно, — нахмурился он. — Старайся не подражать леди Холлингвуд. Будь сама собой. Графиня не обязательно должна быть суровой и высокомерной.

— Ну хорошо, постараюсь, — неуверенно промолвила она.

Роберт потянулся к ручке двери, но дверь распахнулась раньше, чем он успел до нее дотронуться. На пороге возник дворецкий и склонился перед ними в глубоком поклоне, пробормотав: «Милорд».

— У меня такое подозрение, что он выслеживает меня через окно, — шепнул Роберт на ухо Виктории. — Мне ни разу еще не удалось опередить его и самому открыть дверь.

Виктория тихонько усмехнулась, несмотря на свое волнение. Роберт так старается ее успокоить — нельзя его разочаровать, ни в коем случае. Конечно, она до смерти боится, но вопреки всему она станет настоящей графиней.

— Иербери, — промолвил Роберт, протягивая дворецкому шляпу, — позвольте представить вам мою жену, графиню Макклсфилд.

Если Иербери и удивило это неожиданное сообщение, он и виду не подал — ни один мускул на лице не дрогнул.

— Мои искренние поздравления, — невозмутимо произнес он, затем добавил, повернувшись к Виктории:

— Миледи, я буду счастлив служить вам.

Виктория чуть не прыснула в ответ на его слова. То, что кто-то собирается ей прислуживать, было так необычно. Но, твердо решив вести себя как подобает графине, она одарила дворецкого дружелюбной улыбкой и сказала:

— Благодарю вас, Иербери. Я рада вступить в ваши владения.

Светлые глаза Иербери немного потеплели, когда она сказала: «Ваши владения». Вслед за тем случилось непредвиденное — Иербери чихнул.

— О! — воскликнул он с таким видом, словно это был один из семи смертных грехов. — Миледи, я сожалею.

— Не говорите чепухи, Иербери, — возразила Виктория. — С каждым может случиться.

Он снова чихнул, едва успев промолвить: «Хороший дворецкий никогда не чихает». Потом чихнул подряд еще четыре раза.

Виктории еще ни разу не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь так краснел. Бросив быстрый взгляд в сторону Роберта, она шагнула вперед и взяла дворецкого под руку.

— Идемте, Иербери, — тепло сказала она, прежде чем дворецкий успел хлопнуться в обморок от таких непринужденных манер новой графини. — Не будете ли вы так любезны провести меня на кухню? Я знаю отличное средство — мы вас мигом вылечим.

И Иербери, на лице которого в этот миг отразилось больше переживаний, чем за все сорок лет, что он служил в доме Роберта, провел ее на половину прислуги, ежеминутно рассыпаясь в благодарностях и извинениях.

Роберт, оставшийся в одиночестве в парадном холле, с улыбкой наблюдал эту сцену. Виктории понадобилось не больше двух минут, чтобы очаровать Иербери. Он не сомневался, что к вечеру все домочадцы будут есть у нее из рук.

Прошло несколько дней, и Виктория постепенно освоилась со своим новым положением. Она была уверена, что никогда не научится приказывать слугам так, как это делали большинство аристократов: она слишком много времени провела среди них и понимала, что они такие же люди, со своей гордостью, обидами и надеждами. И хотя слуги ничего не знали о происхождении Виктории, они, безусловно, догадывались, что она гораздо ближе к ним, чем кто бы то ни было.

Однажды утром, во время завтрака, горничная, из желания угодить своей хозяйке, заявила, что пойдет и заново подогреет шоколад, который успел уже остыть. Только служанка выскользнула за дверь, Роберт заметил:

— По-моему, они готовы за тебя жизнь отдать, Тори.

— Не говори чепухи, — фыркнула она, улыбнувшись.

А Роберт добавил:

— Не думаю, что они сделают то же ради меня. Виктория уже хотела повторить свое предыдущее замечание, но в этот момент в комнату вошел Иербери.

— Милорд, миледи, — с достоинством промолвил он, — приехали миссис Брайтбилл и мисс Браитбилл. Сказать, что вас нет дома?

— Конечно, Иербери, благодарю, — ответил Роберт и вернулся к своей утренней газете.

— Нет! — воскликнула Виктория.

Иербери тут же остановился, не дойдя до двери.

— Ну и кто здесь хозяин? — пробормотал Роберт, от которого не укрылось, что дворецкий все внимание устремил, на новоиспеченную госпожу.

— Роберт, они же твои родственники, — примирительно заметила Виктория. — Мы должны их принять, иначе твою тетушку хватит удар.

— Моя тетушка на удивление толстокожа, и я хочу побыть наедине со своей женой.

— Я же не предлагаю тебе пригласить весь Лондон к нам на чай — всего лишь уделить несколько минут своим родственникам. — Виктория обернулась к дворецкому:

— Иербери, прошу вас, проводите их сюда. Надеюсь, они согласятся позавтракать с нами.

Роберт нахмурился, но Виктория заметила, что он сделал это только для виду. Через несколько секунд миссис Брайтбилл и Харриет влетели в комнату. Роберт поднялся с кресла, приветствуя их.

— Мой милый, милый племянник! — затрещала миссис Брайтбилл. — Ты такой гадкий мальчик!

— Мама, — вмешалась Харриет, робко покосившись на Роберта, — по-моему, его уже нельзя называть мальчиком.

— Вздор, я буду называть его так, как мне хочется. — Она повернулась к Роберту и окинула его суровым взглядом. — Ты знаешь, что отец тобой недоволен?