Читать книгу "Осколок его души - Марина Александрова"

Так вот, пробелы в моём образовании определённо были, потому пользуясь наличием свободного времени и отсутствием интереса ко мне Китарэ, я стала вольным слушателем на лекциях по праву, истории и литературе. Хотя, литературу я посещала из чистого упрямства. Все занятия, что я посетила, были посвящены стихам великих поэтов прошлого… Я не понимала ни слова из того, что они пытались там выразить.

Говоря о том, что день был всё страннее и страннее, я имела в виду то, что сегодня меня изволил сопровождать Китарэ. Мы вместе молились, ели, а теперь шли на лекцию по праву, которая вот-вот должна была начаться.

— Ты интересуешься законами? — вдруг спросил Китарэ, когда до здания, где велись общие лекции, оставалось не более сотни шагов.

Ну, он не первый, кто спрашивал у меня о подобном. После слуха, который пустил один из преподавателей иностранного языка, учитель права меня тоже об этом спросил… Хорошо хоть, после урока.

— Мне надо поддерживать репутацию, — хмыкнула я, — ты знал, что меня считают самым опасным из всего ожерелья? — улыбнулась я всей абсурдности этих слухов.

Иногда я думаю, знаем ли мы тех, кто нас окружает на самом деле? Или мы знаем о них только то, что приписываем им сами?

— Ну, — кивнул Китарэ, — в чем-то они правы, — усмехнулся он.

— Ха, тут ты прав, — не стала отрицать я того, что меня, несомненно, забавляло.

Натянутость в наших улыбках постепенно стиралась, точно мы провели вместе ни один день, а гораздо больше времени. Я не могла сказать за то, что чувствует Китарэ. Но для меня это морозное утро, постепенно перетёкшее в ясный солнечный денёк, когда иней на деревьях продолжал искриться мириадами крошечных звёзд, превратился в миг, где я обрела странное удовлетворение и спокойствие просто от того, что могла быть рядом с ним разговаривая ни о чем, смеясь над какой-то ерундой. Такое в моей жизни было впервые. Я привыкла хранить самые приятные и памятные воспоминания в своём сердце. Это были мои сокровища. И я уже знала, что именно этот миг я буду хранить очень бережно.

Всякий раз стоило мне переступить порог огромной аудитории и направиться в сторону мест окружавших трибуну преподавателя, в аудитории наступала мертвенная тишина. Мне кажется, профессорам стоило мне выделить небольшое вознаграждение за поддержание дисциплины на их уроках. Неважно, сколько было студентов и кто именно внутри, замолкали все. Вот и сегодня не было исключением. Стоило моей фигуре возникнуть в проеме двери, как повисло почти осязаемое молчание.

— Ну, серьёзно, — пробурчала я, — может, в императорском цирке будем выступать? — исподлобья бросила я тяжелый взгляд на группу эвейев, что стояли сейчас ближе всего ко мне.

Парни смутились и тут же отвели взгляд. Прекрасно, я альфа-самец! Крутой и беспощадный задохлик в полторы меры ростом.

Но когда следом за мной вошел Китарэ… аудитория буквально взорвалась слаженным «жжж». Все они едва слышно перешёптывались, поглядывая на нас и это было настолько неожиданно и одновременно неприятно, что я несколько растерялась. Вот только то, что было неловким для меня, для Китарэ похоже не стоило ничего. Как ни в чем не бывало, словно, не замечая никого из присутствующих, он прошёл мимо этой группы студентов и воплощением ледяного императора, направился к самым верхним местам. Не раздумывая ни секунды дольше, я направилась за ним. И хотя, прилежным студентам следовало сидеть ближе к преподавателю, но никто не имел права восседать над будущим императором. Все, кто до этого уже обосновался наверху, спешно собирали свои вещи, перебираясь как можно ниже, так что когда мы, наконец, взобрались на самый верх, рядом с нами и перед нами уже никого не было. Все теснились внизу.

— С тобой можно не думать о том, как бы занять место, — тихо прошептала я, едва подавив смешок.

— Зато с тобой всегда тихо, — изогнув бровь, и смотря прямо перед собой, заметил он с каменным выражением лица.

Я боюсь даже представить, какое давление испытывали учащиеся на протяжении всей лекции, зная, что за их спинами наблюдает будущий правитель и лучший наемный убийца Гаалы в моём лице. Мне кажется, даже преподаватель едва не впал в истерику, когда дело дошло до озвучивания мер наказания, применяемых по отношению к различного вида преступникам в Артакии. По-моему, ему было неловко передо мной.

Это была самая странная лекция, которую я посетила за время пребывания в Храме. В аудитории полной эвейев, мне казалось, что нет никого кроме нас двоих. Я честно пыталась слушать, о чем говорит преподаватель, но все мои попытки скатывались к тому, что я думала сперва о том, как это непередаваемо волнительно, вот так проводить время вместе. Затем, моя здравомыслящая сторона, давала звонкую оплеуху этой не к месту и времени возникшей в моём подсознании романтичной дурёхе, напоминая о ночном происшествии и всячески пытаясь запугать эту восторженную идиотку, но стоило рациональному «я» немного отвлечься, и всё повторялось вновь. Я то хмурилась, призывая себя к порядку, то мои губы сами собой расплывались в предвкушающей улыбке… Преподаватель время от времени ронял мел и начинал заикаться.

— Ты готова продолжить наши занятия в склепе сегодня? — вдруг поинтересовался Китарэ, прошептав мне на ухо. От его шепота по моей шее пробежал рой мурашек, и я невольно вздрогнула.

— Конечно, это важнее всего, — кивнула я. — Несмотря ни на что, мы не можем терять время.

— Точно? — зачем-то уточнил он.

— Если бы было неточно, я бы сказала, — нахмурившись, обернулась я к нему так, что наши лица, а самое главное губы, оказались в неловкой близости друг от друга.

Тяжело сглотнув, я резко отвернулась, пытаясь унять своё смущение, а в особенности всё всплывающие воспоминания об этих губах.

— Идём отсюда! — громче, чем следовало, и довольно резко, рыкнула я и тут же стушевалась под взглядами эвейев, которые как по команде вдруг обернулись к нам.

Я на самом деле не понимала, что со мной происходит. Да, конечно, это могла быть влюблённость, но разве нормально так дуреть под её действием. Меня бросало то в жар, то в холод. Моё сердце барабанило в груди так, что мне, казалось, грудную клетку вот-вот разорвёт. И мои эмоции скакали туда-сюда, как совершенно безумные кузнечики. Где мой рассудок, сдержанность, скромность и смирение?! Я так легко стала выходить из себя, порой до кровавой пелены перед глазами! И ещё, сейчас я бы с удовольствием поцеловала Китарэ, но уже сама… А это уже совсем из ряда вон.

— Мне надо выйти, — севшим голосом, пробормотала я, задыхаясь.

Китарэ ничего не ответил, а лишь как-то понимающе кивнул, резко поднялся, взял меня за руку и почему-то сдавленно прошипев, поспешил вниз.

Я плохо помнила, как именно мы оказались на улице. Всё на чем я могла сосредоточиться, так это на собственном дыхании. Я натуральным образом задыхалась. Рядом с входом в здание, находился неглубокий пруд, который посередине украшала композиция из камней и цветов. Китарэ осторожно усадил меня у самого берега, и тут же зачерпнул в ладони пригоршню ледяной водой, плеснул мне в лицо, помогая умыться. Ощущения были такими, словно он ошпарил меня. Но, так или иначе, мне стало легче. Я смогла вновь дышать и осознавать мир вокруг. И только сейчас я заметила, что обычно такая бледная кожа Китарэ, заметно отличается, на той самой руке, которой он держал меня. Она явно покраснела.