Читать книгу "Ярость on-line - Александр Романовский"

Ледяные кристаллы, окруженные безразличным вакуумом.

Курта заворожила эта картина. А потом настало время действовать.

07:03… 07:02… 07:01…

Цифры замигали и стали ярко-красными. Как помада на губах распутницы.

Еще более примечательные события произошли снаружи, с ледяной оболочкой массива. Одна из черных граней (многогранник с непогрешимо-ровными сторонами) раскололась надвое. Из кривой трещины хлынул яркий свет. Он усиливался по мере того, как разлом расширялся. Пламя хлестнуло по «глазам» галлоном кислоты. Курту показалось, что он ослеп. Различались лишь очертания. Массив, «лампочки». Даже лед — казавшийся эталоном all black, предтечей мрака, клочком, вырванным из мантии Первозданного космоса, — мерк, бледнел и тускнел, превращаясь в серое подобие былого величия. Жалкая искра в сравнении с пылом пожара.

На этом фоне расщелина по-прежнему сверкала белоснежной полосой. Зигзаг, кривая загогулина. Застывшая комета. Молния, пойманная в ловушку арктических льдов. Из трещины вытекал — нет, скорее вырастал — кристаллический свет. Он ломался и лопался, высвобождая заключенную внутри энергию.

Курт обретал зрение заново. То ли свет утратил часть интенсивности, то ли рецепторы приспосабливались к новым эффектам.

Какая-то часть Волка понимала, что прошли считаные мгновения… Возможно, даже не прошли. Одна-единственная секунда, замороженная в вечности, растянулась и длилась, испытывая себя на прочность, пока не наступит злосчастный «порог» и вечность не лопнет с печальным звоном порванной струны…

«Портал» открылся мгновенно. В паузах меж ударами сердца — 07:00… 06:59… — но участникам действа это казалось невыносимо долгим… Лед раскрывал створки, словно моллюск, приготовившийся к вторжению в свое нежное нутро. Внутри сверкала жемчужина, служившая источником белого свечения.

Даже ледорубу становилось не по себе от такого соседства. Черная туша съежилась и, насколько возможно, втянулась в свою шахту. Ледяной свет нещадно опалял блестящую шкуру. Сократившись в размерах, вирус, соответственно, сократил площадь соприкосновения с враждебной средой. Однако «портал» не мог причинить ледорубу ощутимого вреда — это шло бы вразрез с первоначальными планами «черепов».

Испустив последние протуберанцы, расщелина погасила иллюминацию. На этом, вероятно, подготовительный процесс завершился.

И — настало долгожданное «сейчас». Время сорвалось с катушек, с грохотом помчалось, наращивая обороты, по шпалам. Carpe chet[2]. Наступил тот самый момент «здесь и сейчас», о котором так много говорят, но не многие способны заметить. Время наконец настигло события. Схватило за шкирку и, не вслушиваясь в мольбы и причитания, повлекло за собой.

Курту показалось, что его восприятие разделилось надвое. Одна часть — отстраненная и созерцательная — досматривала «замедленный» режим. А вторая, едва-едва очнувшаяся, но властно взявшая бразды правления, нырнула в бурлящий водоворот. Перед Куртом вновь взвихрилось то, что он наблюдал мгновения назад (с другой стороны, насчет мгновений еще можно поспорить). Массив треснул, словно перезревшая дыня; из пробоины хлынула сочная, ослепительная мякоть. Разлом и свет, галлон кислоты и «портал» — все происходило единовременно. Сверкающий зигзаг словно косой вспорол лед. Рецепторы вторично опалила яркая вспышка — продлившись микросекунды, она не повлекла каких-либо ощутимых последствий.

Мнилось, что события ускорились в несколько десятков раз (всевластный Режиссер потешался над подопечными так и эдак). Разумеется, впечатление было обманчивым — с начала до самого конца. Таково истинное течение вещей: бешеное и неукротимое, точь-в-точь неистовый вихрь, втягивающий все, что попадается под руку. (На мгновение Курту померещилось, что он испытал форсаж. Здесь, в киберпространстве. Старейшина считал подобное нонсенсом. В Сети нет ни инстинктов, ни гормонов. Нет ДНК… Ничего, что отличает Волков от безволосых. Следовательно, форсаж… Новый ребус.)

«Портал» появился в тишине, заполнявшей пустоты сердечного пульса. Внезапно, посреди ровного места. Здоровенная брешь с неровными краями, зияющая ослепительной белизной на фоне всепоглощающей черноты. Разглядеть, что находилось внутри, не представлялось возможным. Все тонуло в колючем сиянии.

: ВПЕРЕД!

Бегущая строка тускнела на ярком фоне. О содержании послания приходилось догадываться интуитивно. Что, впрочем, было совсем не обязательно. Ни от «штатного киллера», ни от Черепа — странная парочка, убийцы и безумцы (если угодно, безумные убийцы), полный состав «диверсионной группы», — совершенно ничего не требовалось. А именно — никаких сознательно-волевых усилий, необходимых, чтобы попасть в массив. Все было продумано и решено за них.

В который раз Курт ощутил себя беспомощной марионеткой. Не восстанавливало утраченное достоинство (прежде всего, в собственных глазах) даже то обстоятельство, что Череп тоже пребывал в аналогичной ситуации. Кукла, подвешенная за ручки-ножки к пальцам кукольника.

Курт почувствовал, как могучая сила сграбастала его и потащила — прямиком в раскрытый зев «портала». Кривые челюсти, скалясь, неумолимо приближались. Казалось, они начали смыкаться (злая шутка дистанции, скорости и восприятия). Или вот-вот начнут, стоит «диверсантам» преодолеть рубеж…

Когда, в какой момент Рубикон был пройден — прорван, смят, разорван гусеницами бронетехники — Волк так и не понял. Так и не вспомнил впоследствии. Он летел, точно камешек, выпущенный из пращи хулигана, когда белоснежное сияние врезалось в них толстой беспросветной периной… Консистенция света была такова, что Курт ждал столкновения по меньшей мере с бетонной стеной. Но все прошло куда более гладко. Самого столкновения, собственно, и не произошло. Кристаллический свет сомкнулся вокруг, и — разверзлась тьма.

Падение. В тоннеле, лишенном стен и, по всей вероятности, дна. Вниз, в непроглядно-темной, скользкой утробе. Некоторое время длился свободный полет — секунды, минуты, часы? Ничто, как известно, не вечно. Исчерпало себя и падение.

Но… позвольте, где же приземление?

Более всего это напоминало пробуждение. Пробуждение после долгого, жуткого, безумно реального кошмарного сна.

Курт пришел в себя, причем ему даже не потребовалось открывать глаза. Те уже были открыты. Волк огляделся. Если буквально — повернул голову вправо, влево… Да, именно ее. Голова вернулась на место. И… Курт поглядел вниз. Да, и руки. И ноги, и все остальное. Не какие-то там однотипные безволосые подделки, каковыми посетителей снабжают в развлекательных конструктах. Кисти рук были покрыты густой волосяной порослью. На одно — томительное, сладостное — мгновение Волку почудилось, что он вернулся в свое привычное, обжитое тело. Жуткая Сеть осталась далеко, и…

«Штатный киллер» обратил внимание на пальцы этих самых рук. Рук, которые он ошибочно причислил к своему организму. На концах пальцев, как и положено, выступали острые когти. Слишком острые — несмотря на то, что Курт не забывал их подпиливать… И — слишком длинные. В полторы фаланги.