Читать книгу "Неотразимая герцогиня - Бертрис Смолл"

— Онор неплохо говорит по-французски, — пояснила Аллегра, — и, кроме того, служанке лучше знать обычаи простолюдинов.

— До чего же забавно, что твоя Онор сумела выучить еще один язык, — усмехнулась Кэролайн. — Да это почти то же, что иметь горничную-француженку! Даже если она родом из Вустера.

— А можно посмотреть наши костюмы? — взмолилась Юнис.

— Онор, принеси маленький саквояж с одеждой, подготовленной для Франции, и покажи леди Уолворт и леди Бэйнбридж, — велела Аллегра.

Саквояж был принесен, открыт, и Онор вытащила юбку, пояс и чепец. Кэролайн немедленно напялила чепец на свои локоны. Юнис обернула широкий пояс вокруг тонкой талии.

Обе уставились друг на друга и разразились хохотом.

— Это не шутка, — упрекнула Аллегра. — Если нас поймают, скорее всего не миновать нам гильотины. Эти революционеры не смотрят на национальность! Англичан казнят наравне с французами. Недаром Куинтон все время твердит, что мы затеяли опасную игру. Нужно пройти восемь миль от побережья до поместья графини, не возбуждая подозрений, освободить ее и детей, снова вернуться на побережье, где нас будет поджидать яхта, и потихоньку поднять паруса. Я не подумаю плохо о той из вас, кто изменит свое решение и останется в Англии.

— Нет! — твердо сказала Кэролайн. — Графиня д'Омон — моя кузина.

— Нет! — вторила ей Юнис. — Признаюсь, мы обе нервничаем, но никому в голову не приходило пойти на попятную.

— Но как мы доберемся до владений графини? — спросила Кэролайн.

— Примем обличье кровожадных вязальщиц из Харфлера, которые пришли, чтобы потащить графиню и детишек на суд революционного трибунала. Якобы Комитет общественной безопасности города послал нас за гражданкой д'Омон и ее отродьем. Если люди, которые удерживают графиню, попытаются нас остановить, мы набросимся на них с ругательствами и угрозами. Францией правит страх. Простое обвинение ее тюремщиков в том, что они отказываются подчиниться властям, сразу их усмирит, я уверена. Вспомните, что, несмотря на все революционные идеи, эти люди привыкли беспрекословно подчиняться своим господам. Стоит лишь построже на них прикрикнуть, и они подожмут хвосты. Однако придется быть как можно более убедительными.

А тем временем мужчины тихо совещались, обсуждая план действий.

— Когда мы отплываем? — спросил герцог графа Астона.

— Капитан Грант предлагает поднять якорь ближе к полуночи, с вечерним приливом. Небо ясное, ветер умеренный.

Если погода продержится, послезавтра мы будем у французского побережья.

— Он знаком с теми местами?

Маркус улыбнулся:

— Во всяком случае, знает укромную бухточку у самого Харфлера. Там мы и бросим якорь.

— Интересно, откуда ему известно о таком идеальном укрытии? — подивился вслух лорд Уолворт.

— Черт возьми, Адриан, а откуда, по-твоему, берутся все те тонкие французские вина, без которых ты жить не можешь? — ехидно осведомился граф. — Не воображаешь же ты, будто кто-то позволит чертовым лягушатникам перекрыть все источники?

Когда мне не нужна яхта, а честно говоря, последнее время я почти ею не пользуюсь, Гранту позволено совершать небольшие экспедиции для собственного развлечения. Если при этом он привозит немного вина, я не жалуюсь.

— Иными словами, Маркус, твой капитан — попросту контрабандист, — заключил лорд Уолворт. — Положение с каждой минутой становится все более критическим. Если яхту узнают и задержат, нам грозит гильотина. Мне это совсем не нравится!

— О нет, Дри, Грант занимается этим время от времени и до сих пор ни разу не попадался. Его даже не преследовали.

Лягушатникам не до того. Они слишком заняты террором и уничтожением всего, что создавалось веками, чтобы обращать внимание на английского капитана, которому захотелось раздобыть винца. Нам ничего не грозит.

— Не будь эта дама в родстве с Кэролайн, я никогда бы на это не пошел, — проворчал лорд Уолворт.

— Ты вполне можешь остаться. Еще не поздно, — предложил герцог.

— Нет, мне слишком дорог мой брак. Кэролайн никогда мне этого не простит, — обреченно покачал головой несчастный муж.

— Ты себя почувствуешь лучше после плотного ужина, — утешил друга граф. — По крайней мере мне это всегда помогает.

— Когда-нибудь ты станешь таким же дородным, как Принни, — поддел герцог.

— Но я нуждаюсь в подкреплении! Юнис только выглядит холодной и неприступной, но в постели она настоящая дикая кошка! Где же мне набраться сил?

— Нам необходимы наследники, — решил лорд Уолворт. — После этой безумной авантюры, если, конечно, Господь Всемогущий поможет нам выбраться из передряги и вернуться домой невредимыми, нам следует хорошенько над этим подумать. Я хочу сына, которого мог бы возить в своем седле.

И не одного, а нескольких сыновей. Одного — наследника моего титула, другого — для церкви, третьего — для армии и четвертого — для флота.

— А как к этому относится Кэролайн? — сухо поинтересовался герцог.

— Во всем со мной согласна, разумеется, — заверил лорд Уолворт. — Почему бы нет? Будь я проклят, Куинт, всего год назад мы спорили, стоит ли обзаводиться семьей, и вот что вышло! Солидные семейные люди — вот кто мы теперь, клянусь Богом!

— Надеюсь, мы доживем до почтенных лет, — серьезно сказал герцог под общий смех. — Если бы не Беллингемы, я сейчас был бы уже на пути в Хантерз-Лейр.

Жаль, что Оки нет с нами, но Сирена со дня на день должна разрешиться.

— Думаю, — вмешался лорд Уолворт, — что это мое последнее приключение. Меня вполне устраивает монотонное, размеренное существование в кругу семьи с Кэролайн и детьми.

— Согласны, — хором объявили друзья.

Морские ветры, гуляющие на побережье Суссекса, привлекли модное общество в Брайтон еще в восьмидесятые годы восемнадцатого века, когда сам Принни решил провести лето в этих краях. Три года спустя он приобрел там большой деревенский дом, но, разумеется, не ограничился простыми переделками, а нанял архитектора и рабочих, превративших здание в то, что называется теперь Королевским павильоном. Следующие тридцать лет Принни посвятил обустройству своей загородной резиденции, обставив ее в китайском стиле. Внутреннее убранство поражало роскошью. Теперь вся знать ежегодно устремлялась на курорт в Брайтон. Пиком сезона считалось двенадцатое августа, день рождения принца. Но сейчас, в начале марта, Брайтон был почти безлюдным. Большинство домов было закрыто, как и театр с его большой галереей и ярусами лож. Здесь жили только те аристократы, кто был слишком беден, чтобы позволить себе лондонский дом, или такие, кто считал морской воздух полезным для здоровья. «Доспехи короля» не считалось модным местечком, поэтому вряд ли кто-то мог узнать вновь прибывших и задаться вопросом, что делают эти аристократы в Брайтоне в столь неподходящее время года.