Читать книгу "Собрание птиц - Ренсом Риггз"

Но на сосне ничего не было.

– И что теперь? – крикнул я. – Полезем на дерево?

Нур покачала головой. Нахмурившись, она напряженно о чем-то думала. Затем пропела:

– Стишок запомни до конца, помогут вам три мудреца!

Мы не понимали, что это значит, и у нас было очень мало времени на раздумья. Может, это какой-то код? Метафора? Все остальные строчки песенки указывали на некое реальное место или на человека, но… мудрецы? Во всем городе, кроме нас двоих, не было ни души; все нормальные, угодившие в петлю, погибли или спрятались.

Еще одно дерево рухнуло прямо на проезжую часть меньше чем в тридцати футах от нас и осыпало нас колючими сосновыми иголками и крошечными градинами, которые жалили, словно острия. Мы закрыли лица руками.

Когда я рискнул открыть глаза, то увидел жестяную табличку с названием улицы, которую прежде не замечал; она с бряканьем раскачивалась на ветру.

«Уайзмен-стрит»[11].

Нур истерически захохотала, захлопала в ладоши, и мы бросились бежать. Номера домов были написаны краской на тротуаре; мы находились рядом с номером двадцать, но на всей Уайзмен-стрит уцелел только один дом.

Дом номер три.

Это было скромное одноэтажное бунгало, симпатичное, с бирюзовыми стенами – ничего особенного, кроме того, что этот дом вообще избежал разрушений. На веревке, натянутой между двумя столбами, хлопало выстиранное белье. Почтовый ящик содрогался от могучего ветра, но оставался на месте. Флюгер на крыше вертелся как бешеный, но ураган не смог вырвать его.

На веранде в кресле-качалке сидела женщина. Это могла быть только Ви. У нее были короткие седые волосы, но я узнал это лицо с резкими чертами, которое видел на фотографии и хорошо запомнил. На ней было платье, старая красная кофта, а на коленях лежал дробовик. Она слегка раскачивалась в кресле, наблюдая за торнадо, как другие любуются заходом солнца.

Увидев нас, она сначала застыла, затем вскочила на ноги.

А потом прицелилась в нас из дробовика.

– Не стреляйте! – завопил я. Мы оба словно приросли к месту и неистово замахали руками. – Мы пришли с миром!

Ви быстрыми шагами направилась к нам. Глаза ее горели.

– Кто вы такие и что вам здесь нужно? – рявкнула она.

– Это я! – сказала Нур.

Дуло дробовика резко повернулось в ее сторону. Ви смотрела на Нур. Изумление сменилось недоумением, печалью, а потом она сердито нахмурилась.

– Какого дьявола ты здесь делаешь? – заорала она.

Такого приема мы не ожидали.

– Я пришла навестить тебя! – ответила Нур, и я видел, что она очень старается сохранять спокойствие.

– Это понятно, – нетерпеливо произнесла Ви. – Но как ты меня нашла?

Нур обернулась и посмотрела на меня, словно говоря: «Можешь в это поверить?»

– Мы пришли по адресу, который ты дала! – сказала она.

– По адресу с вашей открытки! – добавил я.

Ви растерялась, затем побледнела.

– Я не посылала никаких открыток…

Нур смотрела на Ви с таким выражением, словно не верила своим ушам.

– Что? – пробормотал я.

Ви быстро переводила взгляд с меня на Нур.

– За вами следили?

Бельевая веревка оторвалась от столбов и пролетела на уровне наших плеч. Мы едва успели пригнуться, чтобы не лишиться голов.

– Идемте в дом, пока мы все здесь не погибли, – сказала Ви и, сунув дробовик под мышку, взяла нас обоих за руки.

Мы побежали к крыльцу. Ви захлопнула парадную дверь, задвинула несколько внушительных засовов, затем бросилась к окнам и начала опускать тяжелые металлические жалюзи.

– Нас уже раз пять едва не убило здесь, – заметил я. – Зачем вы поселились в таком кошмарном месте?

Дом одновременно был похож на жилище старой дамы и на музей оружия. Рядом со столом, накрытым к чаю, я увидел стойку с тремя винтовками, оснащенными оптическими прицелами. На подлокотнике дивана, обитого зеленым бархатом, висел патронташ. Интерьер напомнил мне дом моего деда.

– Я специально сделала эту петлю такой, – сказала хозяйка и потянула за веревку, которая свешивалась с потолка. Вниз с металлическим бряканьем съехал перископ. – Я сделала так, чтобы в эту петлю было невозможно проникнуть. Каждые тридцать минут здесь повторяется самая страшная катастрофа, которая когда-либо происходила в этом районе. – Она взглянула в перископ. – Кто-нибудь из вас умеет обращаться с огнестрельным оружием?

Я едва не сел на пол от изумления.

– Погодите-ка… вы создали ее?

Она отстранилась от перископа и посмотрела на меня.

– Я имбрина. Ну, разумеется, ты умеешь стрелять, ведь ты внук Эйба Портмана. – Она обернулась к Нур, которая, казалось, лишилась дара речи, и выражение ее лица смягчилось. – Предполагалось, что мы с тобой больше никогда не встретимся, дорогая моя. Хотя мне тысячи раз хотелось снова увидеть тебя…

– Но в эту петлю можно проникнуть, здесь можно выжить, – возразила Нур. – С помощью песни.

Я стоял рядом с ней, но она казалась бесконечно одинокой.

Ви оставила перископ в покое.

– Я не думала, что столько лет спустя ты ее вспомнишь.

– Как же мне было не вспомнить, – ответила Нур. Ее было едва слышно сквозь завывание ветра. – Ты действительно хотела, чтобы я пришла.

Ви улыбнулась и подошла к Нур. Я думал, что сейчас она протянет руки к своей приемной дочери и обнимет ее, но она вдруг остановилась.

– Это была ошибка. – Ее улыбка погасла. – Я знала, что мне не следует привязываться к тебе, но ты была таким милым, прекрасным ребенком. Я знала, что в конце концов, ради твоего же блага, придется расстаться с тобой, но мне хотелось верить, что однажды, возможно, ты… я… мы могли бы… – Ви опустила взгляд. Сделала глубокий вдох. – Мне не следовало учить тебя этой песне. Кроме того, ты должна была использовать ее только в самом крайнем случае. – Она снова подняла взгляд, но на этот раз на лице ее был страх. – И только после того, как получишь весточку от меня.

– А ты мне не писала.

– Нет.

– Ничего не понимаю, – сказал я. – Если не вы послали ту открытку, кто же это сделал?

– Очевидно, я, – раздался чей-то самодовольный голос у нас за спиной, и, обернувшись, мы увидели человека, стоявшего на пороге кухни. Это был тот самый старик из хранилища. Гипс исчез, в руке старик держал пистолет, направленный на нас. – Я отправил несколько открыток на разные адреса. Я знаю, что теперь открытка – старомодный способ общения… но и Велия, сидя здесь, немного отстала от жизни.