Читать книгу "Камень - Александр Варго"

Когда Людмила некоторое время нерешительно стояла в дверях, а потом как-то горестно охнула и схватила меня за руку, притянув к себе:

– Время уходит.

– Да, и, думаю, сейчас это неплохо для нас всех, – бодро ответил я, хотя скорее ощущал неуверенность и даже страх перед тем, что должно произойти.

Словно почувствовав это, девушка тихо спросила:

– Боишься?

– Есть немного. Но я знаю, что кое-кто будет меня ждать, и хотя бы из-за этого постараюсь перебороть себя и, что бы там ни было впереди, вернуться с Трюфельного холма живым.

– Поверь, я со своей стороны сделаю всё, что только возможно, чтобы всё получилось именно так! – горячо заверила Людмила, но тогда я снова не мог понять истинный смысл её слов.

Мы спустились вниз и увидели ожидающий нас вытянутый рыжий «Мерседес», инкассаторскую машину, где продолжали томиться Борис и Вера Павловна, а также три автомобиля сопровождения. Пожалуй, многовато, однако от этого стало как-то спокойнее, как, наверное, от того же газового пистолета в кармане, пусть ты и понимаешь, что это больше «пугач», чем серьёзное оружие. Но не весь ли наш мир более-менее правдоподобная иллюзия?

Я всё хотел поинтересоваться у Виталия Александровича по поводу того человека, которому суждено сгинуть вместо меня, но почему-то так и не решился. Это, кстати, было одной из причин того, что я испытывал некоторые сомнения в затее. Ведь, скорее всего, в этой роли, чтобы всё получилось, должен был выступать любящий и желающий вернуть меня к жизни человек, а не безымянный боец криминального фронта, которого, возможно, давно приговорили за какие-нибудь провинности и решили, что приговор будет исполненным таким экзотичным образом. Впрочем, конечно же, я был абсолютно далёк от того, чтобы попросить кого-то из родных или близких пожертвовать собой. Нет, пусть они продолжают жить и, пока не придёт естественная пора, не узнают о том, что в Тиндо есть такое место, как Трюфельный холм. Однако, вспоминая ситуацию с Дмитрием и чудесное воскрешение Норда, я всё-таки тешил себя надеждой, что номер может благополучно пройти и с посторонним человеком. Хотя, конечно, с собакой могло быть совсем другое дело, да и Дмитрий, без сомнения, питал ко мне чувства, пусть это было и ненавистью. Но возможна ли подобная замена, и вообще, насколько всё в действительности получается, сообразуясь с тем, что мы думаем, видим или предполагаем? Странные и ненужные размышления – вскоре я сам всё увижу и узнаю, так сказать, из первых рук.

Всю дорогу мы молчали. Виталий Александрович писал на планшетном компьютере, оригинально выполненном в форме скобы, короткие сообщения и с кем-то разговаривал по телефону, Наташа и Женя смотрели в окна, Норд лежал на коврике под креслом и учащённо дышал, а Людмила держала меня за руку и всхлипывала, несмотря на мои попытки её шёпотом успокоить, и беспрестанно говорила, что всё обязательно будет нормально. Да, прямо скажем, не радостная процессия собралась на такое чудесное событие, однако, можно сказать, в VIP-статусе для подобного. И всё, конечно, благодаря Наташе и Людмиле. Неожиданно я подумал о том, что выбор Виталия Александровича для моего спасения вполне может пасть и на женщину, ведь Борис ожил именно так. Уже тогда в мою душу вкралось неясное беспокойство, суть которого я вначале никак не мог понять, однако, кажется, где-то в подсознании всё уже давно встало на своё место. И именно это не заставляло сомневаться, что больше нам некого ждать – новых действующих лиц в происходящем не окажется.

Когда мы затормозили напротив того самого места, где я всего несколько дней назад пытался разобраться с Борисом за преследования в кинотеатре, и выбрались из машины, Виталий Александрович обвёл всё вокруг широким жестом и пояснил:

– Говорю это исключительно для вашей безопасности. Ведь, если что-то пойдёт не так и вы превратитесь в монстров, согласитесь, было бы верхом неблагодарности убить меня?

Внимательно оглядев нас, он продолжил:

– Так вот – там рассажены снайперы, а рядом со мной будут стоять бойцы с автоматами. Поэтому, когда вы станете снова материальными, пожалуйста, не дёргайтесь, медленно выходите и позвольте нам убедиться, что с вами всё в порядке. В противном случае, понятное дело, будет открыт огонь на поражение.

– Справедливо, – кивнул я, хотя, разумеется, мне вовсе не улыбалась перспектива, в случае успеха и после всего пережитого, быть просто расстрелянным каким-нибудь слабонервным бандитом, у которого мелькнуло какое-то сомнение. Тем не менее, видимо, иного выбора у нас не было, и Виталия Александровича здесь вполне можно было понять.

– Что же, тогда давай, Наташа, обнимемся и, надеюсь, сделаем это через несколько минут уже в нормальном состоянии. Где, вы говорите, то кафе?

– Вон там. «Вкусовые грани творчества»! – Женя указала рукой в сторону тянущихся вдаль хрущёвок, и Виталий Александрович удовлетворённо кивнул:

– Что же, тогда думайте о пьянке в собственном кафе – возможно, это как-то поддержит.

Он крепко прижал к себе Наташу, а я заметил, как на его лице появилось мимолётное брезгливое выражение, которое, отстранившись, он сразу озвучил:

– Однако ты явно сдаёшь и всё меньше соответствуешь тому, какой должна быть супердевушка, пусть и призрак. Ну, ладно, ладно – в теле снова будет совсем другое дело. Кирилл…

Виталий Александрович протянул руку, и я спокойно её пожал, а потом пришла очередь Людмилы, которая, чуть отступив, позвала меня:

– Подойди, пожалуйста.

Я пожал плечами, сделал мимолётный извиняющийся жест, но, посмотрев на лица окружающих, всё прекрасно понял. В самом деле, мы здесь были все, кто нужен, и даже с лишним звеном – Виталием Александровичем. И что теперь делать? Почему подобные вещи я вынужден узнавать последним, когда, похоже, уже ничего нельзя изменить, и всё предрешено? А любовь Людмилы – это была она, в своём чарующем лике самопожертвования, или просто игра, экзотический способ суицида всё это время? И не скрывали ли все они от меня информацию о теле Ольги нарочно? Впрочем, это было маловероятно – зачем им это?

– Кирилл, вижу, что ты уже всё правильно понял… – Люда всхлипнула и мелко затряслась. – Мы переговорили с Наташей и Женей – без кого-то любящего всё это с тобой не сработает, но зато есть я, как раз такая и готовая помочь. Только не возражай и не надо произносить длинных благородных речей. Знаешь, я же не всё тебе сказала. На самом деле, несмотря на все деньги, меня давно подтачивает одна неприятная болезнь, поэтому, то, что мы провели с тобой даже несколько дней, наверное, было самым лучшим подарком судьбы по этому случаю. И не думай – я не вру или что-то в таком роде. А пропажа тела Оли лишний раз лишь подтвердила то, что это должна быть именно я.

– Даже не знаю, что сказать.

– Ничего. Просто посмотри на меня, обними и, кто знает, где и когда мы встретимся в следующий раз. Однако мне, конечно, хочется задать тебе один беспокоящий меня вопрос.

– Какой же?

Я чувствовал странную пустоту и отрешённость, которые, правда, вовсе не отодвигали на второй план Трюфельный холм, а наоборот, делали предстоящее ещё ярче, но мрачнее, и устанавливали цену за чудо. Впрочем, если верить Людмиле, то речь шла о чём-то вроде эвтаназии и под этим углом зрения вроде бы всё выглядело вполне благопристойно. Но как можно было так притворяться, что я поверил во все эти мечты о совместном светлом будущем и прочих приятных вещах? Или я слышал лишь то, что хотел? Непростые вопросы, и, отказавшись сейчас, я подписывал смертный приговор как себе, так и Наташе с Женей. Конечно, можно было всё-таки предложить попробовать вариант с посторонней жертвой, но это точно убийство, которое окажется бесполезным. Почему-то, глядя сейчас на словно мгновенно постаревшую Людмилу, я сам ясно понял, что с кем-то ещё ничего точно не получится. И то, что я встретил давнюю знакомую при таких обстоятельствах и настроениях, – мой единственный шанс выбраться изо всей этой истории, не покалечив никаких жизней, кроме той, что, возможно, должна была оборваться именно накануне воскрешения. Да, наверное, так оно и есть, а я был просто слеп и занят, как обычно при жизни, какими-то несущественными делами, вместо того, чтобы просто взглянуть на то, что лежит на поверхности, и увидеть.