Читать книгу "Майк Науменко. Бегство из зоопарка - Александр Кушнир"

«В юности Майк перепробовал все наркотические средства, не требующие шприца и не обещающие слишком радикальных эффектов (этих он суеверно боялся): „банку“, „колеса“, „дурь“, — рассказывала в интервью для книги Таня Апраксина. — Позволял себе мечтать, вполне абстрактно, об амфетаминах. Но главным для него всегда был алкоголь. Он отдавал предпочтение рому, как он его называл — „твердому топливу“, но первое время у него было мало возможностей себя им обеспечивать. А уж когда все вокруг стали в этом помогать, тормозов просто не осталось. Казалось, что каждый раз он спешил как можно скорей уйти из сознания. Удалиться».

Через несколько дней Науменко не без приключений вернулся в Ленинград и встретился с издателями виниловой пластинки «LV». Потом ненадолго зашел домой — спрятать гонорар в размере пяти тысяч рублей в одну из книг на полке. Говорят, что большая часть денег так и осталась лежать между страницами, и лишь спустя много лет была случайно обнаружена родственниками.

«Миша был удивительно непрактичным и легкомысленным человеком, — с болью говорила Галина Флорентьевна. — Он не умел и не хотел экономить деньги.… Он жил сегодняшним днем и совершенно не заботился о будущем».

В один из вечеров в коммунальном коридоре на Боровой раздался телефонный звонок. На другом конце провода был Гоша Шапошников, приехавший в Питер погостить к родне. Услыхав непривычно хриплый голос Майка, он растерялся и обеспокоенно спросил: «Миша, ты в порядке? Как дела, как настроение?» Михаил Васильевич выдержал длинную паузу и каким-то чужим голосом произнес: «Да неважно, нормально все… Я сам во всем виноват».

И медленно повесил трубку.

Фото из архива Игоря «Иши» Петровского

СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА

«У меня нет ощущения того, что я высказался до конца. И желание, и потребность еще есть. Какой-то порох в пороховницах еще остался. Сейчас такое время, что петь можно о чем угодно. И многих это выбило из колеи… В последнее время песен пишется меньше. Я связываю это с переменами, которые вроде происходят, а вроде и не до конца. Смутное время, что и говорить»

Майк Науменко в интервью «Рокси», 1991

После отъезда жены с сыном в Москву Майк безуспешно пытался наладить быт в опустевшей комнате на Боровой. Друзья настойчиво убеждали его обратиться к врачам и пройти стационарное обследование, но все было тщетно — в тот период Науменко категорически отказывался от любых конструктивных инициатив. Затем Галине Флорентьевне удалось сделать невозможное, и она привезла сына в клинику имени Мечникова. Доктора осмотрели Майка, изучили результаты анализов и неожиданно заявили: «В данном случае мы бессильны. Мы этого не лечим». Что именно они имели в виду, можно было только догадываться.

«Летом 1991 года я долго уговаривала Майка переехать к нам жить, — вспоминала позднее Люда Петровская. — Но при этом было ясно: у человека есть свобода выбора. Я возила на Боровую готовую еду и его любимые болгарские баночки с фасолью. Вообще, в принципе, Майк был не гурман. Наверное, самый яркий не гурман в моей жизни. Поэтому домашние котлетки я отвозила обратно или раздавала соседям. А баночки с фасолью он ел с удовольствием. В это время я убирала ему квартиру, потому что он ждал Наташку. И хотел показать ей, что у него все хорошо».

Из последних стихотворений Майка становится понятно, что особенно трудно ему было пережить ночные часы, время тяжких мыслей и свинцовой бессонницы. Днем он бодрился и даже пытался «делать дела». Как-то раз Саша Старцев напомнил ему, что осенью 1981 года состоялся первый официальный концерт «Зоопарка», и уже сейчас можно начинать подготовку к десятилетнему юбилею группы.

В тот период в Ленинграде стали появляться первые независимые радиостанции. На одной из них сооснователь «Аквариума» Джордж Гуницкий вел авторскую передачу и пригласил Майка на интервью для «Рокси-Аудио». Лидер «Зоопарка» был полон энтузиазма и бойко делился творческими планами.

Фото: Андрей «Вилли» Усов

«Мы хотели бы сделать один, два, четыре больших концерта и пригласить туда наши любимые группы, — не без чувства гордости сообщал Науменко. — От „Машины времени“ до „ДДТ“ — и все, что посередине. Я пока не знаю, кто сможет участвовать… Мы играли в подобных концертах у других команд. И я считаю, что, может быть, им было бы уместно поучаствовать и в нашем концерте, если это случится».

Подводя итоги десятилетия, Старцев взял у Науменко обстоятельное интервью для очередного номера «Рокси», который впоследствии не распространялся. Предполагаю, что это было одно из последних интервью Майка:

«Мой вклад в рок 80-х? Себя хвалить неловко, но.… может быть, я одним из первых стал писать очень конкретные песни тем языком, которым мы общаемся друг с другом.… В песнях люди надеялись на узнавание и сопереживание. А может, находили там то, что они знали, но не удосуживались выразить словами. Если говорить высоким стилем, то, вероятно, в этих песнях было отражено настроение времени».

Примерно в эти же дни после долгой паузы Майку позвонил Сева Грач. Странно, но Науменко обрадовался звонку и пригласил бывшего директора «Зоопарка» в гости.

«Мы поссорились перед этим, но я позвонил и затем заехал к нему, — рассказывал Грач. — А Майк тогда получил приличные деньги за альбом „LV“, который был издан на виниле, и бухал. Говорит: „От меня Наташка ушла“. Я отвечаю: „Ну, который раз уже“. А он говорит: „Нет, тут все серьезно. И с рукой вот беда“. А я ему: „Так надо не бухать, а идти в больницу“. А он был такой человек — ненавидел что-нибудь просить».

Без Грача концертов у Майка стало совсем немного. В начале лета 1991 года у «Зоопарка» состоялся выезд в Белоруссию, в небольшой городок под названием Светлогорск. Организацией мероприятия занимались случайные люди, поэтому неудивительно, что выступление получилось за гранью добра и зла. Да и группы на тот момент толком не было.

В итоге вместо Куликова Майк пригласил сыграть на басу старинного приятеля Наиля Кадырова из группы «Почта». И даже не поленился написать ему от руки ноты, которые музыкант так и не успел посмотреть. Понадеялся сыграть все партии импровизационным методом, поскольку многие песни знал еще со времен квартирников Майка с Цоем.

«Творчество Майка я долго не воспринимал, — утверждал Наиль спустя несколько лет. — Один раз меня сводили на концерт „Зоопарка“ — там был ужасный звук, никто не умел играть, в общем, бардак. А вскоре Майк начал приглашать меня играть в „Зоопарк“. Я несколько лет отказывался, но потом все-таки согласился».

Как выяснилось спустя несколько месяцев, выступление в Светлогорске оказалось последним концертом в истории «Зоопарка». Я планировал услышать рассказ об этом вояже от директора группы Люси Волковой, но разыскать ее не удалось. Зато нашел многочисленные упоминания об этом волшебном мероприятии в интернете.