Читать книгу "Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию - Вадим Булаев"

***

— Фото фигурантки, точнее её сестры.

В руки Иванову ткнулась небольшая чёрно-белая, выцветшая от времени карточка. Парень жадно всмотрелся в изображённую на ней девушку, изо всех сил запоминая детали. Обычная. Не красавица, лицо широкое, крестьянское, глаза тоже не выразительные. Стандартный типаж. На местном рынке десятки таких за прилавками, как правило, стоят. Пройдёшь мимо — и не узнаешь.

— Не забывай, сколько лет прошло. Да и чары личины... — напомнил Швец. — Короче, до одного места сей портрет. Тут же ещё и ретушь есть. Больше на фоторобот, по своей сути, смахивает. Чем богаты, сам понимаешь...

— Да понятно. Всё готово?

— Да. У Машки целый взвод мордоворотов расположился, смущают девчонку. Но ведут себя прилично. Чтобы там пошлые шуточки или косые взгляды — ни-ни! Наоборот — Мурку со своим мышом познакомили, они там с ума сходят вовсю. Защиту квартиры тоже правильную сделали, с лазеечкой почти незаметной, как и ловушку. Захочет обойти — обойдёт!

Серёга поморщился. Начинались самые «узкие» и «тонкие» места их плана.

— А как эти бравые парни задерживать эту злыдню собрались? Она ведь их в два счёта...

Антон серьёзно ответил:

— Не боись! Несколько сетей из... не знаю из чего, но фонят раз в десять сильнее твоего креста. Среди римлян, оказывается, есть умельцы пользоваться такой экзотикой. В самых настоящих амфитеатрах курсы проходили, на гладиаторских боях.

— Вот бы послушать, как оно было... — проникновенно размечтался помощник. — Настоящие гладиаторы...

— Послушаем! Обязательно послушаем! — обнадёжил инспектор. — Но потом. Когда язык их освоим, по-нашему они не шпрехают... — с грустью дополнил он. — Ладно, не переживай! Тут, в доме, в соседнем подъезде, ещё и весь спецотдел в полном составе сидит; и Фрол Карпович, словно Финист — Ясный Сокол, вокруг кружит. Его не видно, а он есть! Так что охрана у тебя круче, чем у президента.

— Ага... Только из дома не выходи, окна не открывай, кури чуть ли не в унитаз, да и то, только после того, как его проверят до подвала...

Антон, мастерски копируя раздражённые интонации приятеля, продолжил:

— На диване валяйся, холодильник забит деликатесами за счёт руководства, делать ничего не надо... — его голос окреп. — И ты ещё смеешь бурчать на мелкие неудобства, хам неблагодарный! Да мне бы так, да ещё и с Розочкой... Не в притоне наркоманском ведь сидишь, а дома! Придёт Бездушная — примем, упакуем, сдадим куда положено...

— А куда положено, если она неумирающая? Ну не в колонию же.

— Не знаю. Куда следует. Не перебивай!.. А не придёт — вынут из тебя силу Яги и переведут в другой город. И всё! Колдунье только и дел будет, что за тобой по миру бегать! Она из страны сразу ф-фьють! — Швец изобразил рукой стремительно улетающее что-то. — Здесь ей опасно! Здесь МЫ не дремлем!

Помощник захлопал в ладоши и добавил:

— Зазвучали овации, переходящие в бурные аплодисменты! К делу давай, оратор... Когда начинаем?

Инспектор посерьёзнел.

— Сейчас. Пока вроде бы тихо, никого не засекли. Но ждём. Больше чем уверен — недолго. Твой адрес ей наверняка известен.

— Кто бы сомневался, — криво усмехнулся Серёга. — Его только слепоглухонемой среди нечисти не знает, да и то не факт. Хорошо. Сейчас так сейчас. Перед смертью не надышишься. Последняя просьба...

Кулак Антона мелькнул в воздухе с такой скоростью, что подчинённый его попросту не заметил. В голове у Иванова зазвенело, в глазах взорвался радужный фейерверк.

— Ты мне такие разговоры прекращай! — прямо в ухо парню заорал Швец. — Слово — материально! Накликать беду хочешь?! Ишь ты, последняя просьба... Я не желаю слушать подобный бред! Приступай к работе: займи горизонтальное положение на диване и включи телевизор! Раз в полчаса переворачивайся на другой бок, а то пролежни будут! Если что — я на связи! — а затем Антон вполголоса добавил. — Да не бойся ты за Машку. Не пустят её в первых рядах.

— Спасибо...

***

... Проснулся Иванов от того, что невидимые тиски сдавили грудь. Попытался вздохнуть — куда там! Словно преогромный великан зажал его тельце в своём кулаке и медленно, капля за каплей, выдавливал из помощника жизнь. Попробовал закричать — никак. Печать, на удивление, почти не отозвалась; так, лишь дала себя слегка ощутить. Накатила паника.

— Проснулся? Силён... — звонкий, девичий голос прозвучал совсем рядом, в изголовье.

Иванов с огромным трудом скосил глаза и увидел девушку лет двадцати, самую обычную. Среднего роста, полненькую, с крашеными в светлый цвет волосами, в блузке и джинсах. И не имеющую абсолютно ничего общего с портретом, продемонстрированным ему Антоном.

— Что, не похожа на фотокарточку? — рассмеялась незваная гостья. — Не расстраивайся, такое бывает. Могу превратиться для твоего удовольствия хоть в Клавдию Шиффер. Только вот не получится. Времени мало.

Произнося эти слова, она ловко что-то рисовала пальцем на груди парализованного Сергея, не забывая обмакивать свою импровизированную кисть в самую обычную поллитровую банку с буро-мутным раствором.

— Всё! — радостно поведала она и улыбнулась простецкой, приятной улыбкой. — Я, наверное, должна сейчас ответить на все вопросы по законам жанра, но не стану. Некогда. Скоро твои архаровцы сюда ворвутся. Вы что, думали, я о ловушке не догадаюсь? Как дети... Только не получится ничего у них. Тут, помимо Полога Невидимости и прочих стандартных атрибутов, ещё и Стена Мрака есть. У немцев в войну выучила. Там, знаешь ли, всяких специалистов хватало. А её даже с вашими отметинами на раз не взломаешь. Минуты две точно есть... Мне хватит. А потом ловите до посинения, глупенькие. Не удержит меня ваша ловушка, неужели не поняли?

Банка полетела в угол, разбрызгивая содержимое. У Бездушной в руках появился нож. Обычный, дешёвый кухонный китайчонок. Из тех, что на каждом углу продаются в копеечных магазинчиках. Колдунья вздохнула.

— Что же, пора заканчивать. Прощай.

Нож, зажатый в обеих руках, взмыл в воздух и стремительно рухнул вниз. Туда, где сердце.

Боли, как таковой, Сергей не почувствовал, лишь лёгкое жжение и спазм, пробившийся даже через наведённый паралич и выгнувший тело дугой. И тепло. Приятное, обволакивающее, почти родное...

— Будь ты проклята, — одним дыханием, подкреплённым силой воли и ненавистью к собственной убийце, попрощался Сергей. И умер.

***

...Очередь, спокойствие, осознание конца пути...

Людской поток двигался вместе с Ивановым. Споро, неотвратимо. Парень умиротворённо делал шаг за шагом, не нарушая строя и не особо интересуясь происходящим. Всё прошлое казалось тленом, всё будущее — финальным итогом прошлого. Знакомые ощущения...

К нему никто не подходил, не окрикивал, не подзывал. Потому выверенный временем процесс распределения душ по последним пристанищам проходил без сбоев. Секунда — шаг, секунда — шаг... До заветных дверей оставалось немного, метров пять. И Иванову даже захотелось туда, не важно, куда именно, просто для понимания финала собственной судьбы и конкретики.