Читать книгу "Эйвери: тройной отбор - Екатерина Романова"

– То есть, вы расстались?

– Расстались, мама. Может ли быть иначе, когда я – невеста Ренальда? Лучше расскажите, как там дома? Как приют? Как ребятишки? Все ли хорошо?

Разговор плавно перетек в другое русло, а вскоре ифа Орнелла позвала невест, чтобы исполнить танец, который мы готовили для жениха на протяжении нескольких недель. Жених, к слову, снова сидел на троне. Задумчивый, отстраненный, хмурый… Не знаю, куда Рен пропадал, но это плохо на него повлияло.

Девушки старались изо всех сил. Гарая несколько раз толкнула плечом Вайнону, Сибриэлла попыталась сбить с ног Светлозару, а Ермина совершенно случайно наступила на ногу Агате. Мне же каким-то чудом удалось увернуться и от локтя Агаты, и от многочисленных подножек, и от резких движений участниц отбора, не продиктованных танцем. Создавалось ощущение, словно мы не грацию демонстрируем, а умение выживать.

Когда музыка закончилась, я, как и все другие, исполнила королевской семье реверанс, и поспешила к фуршетному столу. После такого не помешает выпить шампанского!

Я взяла бокал с ледяным напитком и осушила его тремя большими глотками. Приятное тепло разлилось по телу, но успокоения не принесло. Я взяла второй бокал, но замерла, когда моего плеча коснулась ладонь. Я знала, что это Он, даже не оборачиваясь. Только улыбнулась и от удовольствия прикрыла глаза. Ладонь скользнула по моему плечу, локтю, запястью, коснулась пальцев.

– Ты ведь знаешь, что пить много алкоголя – вредно для здоровья, – прозвучал над ухом ласковый голос.

– А не пить – для нервной системы! – заметила я и выпалила на одном дыхании, заметив Лаэрта. – Зачем ты его пригласил?

– Ленарда? Вайлена? Того лысого старичка, который оттоптал ноги уже половине моих невест? – Рен улыбнулся и взял из моих пальцев бокал, чтобы пригубить.

– Ты знаешь, о ком я, – заметила нервно, посмотрев на бывшего жениха.

Вместо ответа меня повели танцевать.

– Виделась с родителями? – мягко спросил Рен, не отрывая от моих глаз искушающего взгляда и медленно прижимая меня к себе.

– А как же правило трех ладоней? – я приподняла бровь, мягко касаясь ладони принца, а другую руку располагая на его плече. А так хотелось скользнуть ниже, погладить его грудь, прижаться к ней щекой…

– Никогда о таком не слышал, – самодовольно заявил мужчина, подарив провокационный взгляд, когда моя грудь коснулась его груди, а горячие пальцы мужчины мягко пробежались по спине и устроились в изгибе моей поясницы.

Правило трех ладоней – основное в танце. Нарушение расстояния в паре считается дурным тоном. Больше – неуважение и даже пренебрежение к партнеру, меньше – публичное заявление о чувствах. И Ренальд прекрасно об этом знал, как и все, чьи изумленные взгляды мы сейчас ловили на себе.

Вот только даже сотня тысяч этих голодных, злых, возмущенных и удивленных взглядов не заставит меня отступить и на миллиметр.

Ренальд медленно повел меня в танце, плавно вписываясь в рисунок танцующих пар. Мы кружили по танцевальному залу, глядя друг другу в глаза и улыбаясь одному нам известному счастью. Мы были счастливы просто от того, что у нас есть этот миг.

Когда активная часть танца закончилась, мы переместились ближе к краю площадки, подальше от любопытных глаз. Хотя, сдается, даже если бы мы забрались на крышу, зеваки нашли бы нас и там.

– Я была счастлива повидаться с ними, – ответила запоздало. – Жаль, что завтра им нужно возвращаться.

– Они могут задержаться дольше. Это не проблема.

– Увы, нельзя надолго оставлять хозяйство без присмотра. Когда ты заводишь родовое гнездо, это налагает определенные обязательства. Привязывает тебя к месту…

– Гнездо, – повторил Рен, улыбаясь своим мыслям. – Забавно, что ты именно это слово подобрала.

Забыв, что мы не одни, Ренальд погладил меня по щеке, но сразу изменился в лице и вернул руку на мою талию.

– Что случилось?

Мы вовсе перестали танцевать. Даже не знаю, как назвать, что мы делали. Обнимались и покачивались под музыку. Танец скорее мешал нашему общению, но хоть как-то оправдывал непозволительное проявление чувств на публике.

– Сегодня я узнал много нового о людях, которые меня окружают.

– Вот как? – сердце недобро дрогнуло, а мужчина, словно оправдывая мои опасения, стиснул зубы. – И что это?

– По большей части наговоры, по меньшей части – суровая и даже жестокая правда. Но есть кое-что, в чем у меня остались сомнения…

– Я могу как-то разрешить твои терзания?

– За мной третий вопрос, – напомнил Ренальд, глядя на меня с высоты своего роста, но при этом без превосходства. – Ты все еще любишь его?

Музыка неожиданно оборвалась. Нет, не так… Танец закончился. Но оркестр, заметив, что регент продолжает удерживать меня в объятиях и изображать танец, начал играть композицию заново.

– Молчишь, – задумчиво произнес Рен, а у меня сердце бешено колотилось, и кровь приливала к щекам. – Хорошо. Я немного изменю вопрос. Любишь ли ты его так, что от одного взгляда дрожат коленки и замирает дыхание?

У меня оно сейчас замирает – от этого взгляда, от ощущения сильных пальцев на изгибе моей спины.

– Так что в разлуке ты не можешь думать ни о чем кроме его губ, – взгляд мужчины прошелся по моему лицу и замер на губах. Голос Рена стал ниже и тише. – Его рук и горячего дыхания на своей шее.

Сейчас мне хотелось почувствовать это горячее дыхание на своей шее. Непреодолимо! Настолько, что я, не владея собой, подалась вперед и, прикрыв глаза, устроила-таки голову на груди Ренальда.

– Так, что за одну только улыбку готова многое отдать?

– Это ты о себе с Агатой? – вдруг кольнула ревность, а сердце разрывалось от желания сжать Ренальда в объятиях так сильно, чтобы он понял, что принадлежит мне. Только мне и никому больше! Обнять и не отпускать никогда-никогда!

– Мы сейчас о тебе, – мягко напомнил он, касаясь дыханием моих волос.

– Наши отношения с Лаэртом никогда не были такими эмоциональными как ваши, – я подняла взгляд, и наши губы с Ренальдом оказались в каких-то сантиметрах друг от друга. Только подайся вперед и…

Я судорожно вздохнула, когда ладонь его высочества медленно скользнула по моей спине выше, погладила лопатки и снова двинулась вниз, рассыпая по коже мурашки, заставляя сердце трепетать, а коленки подгибаться.

– Значит, ничего из описанного ты не испытывала? – горячее дыхание обожгло губы.

– Никогда, – прошептала, погружаясь в дурман, скрывающий слово «прежде».

– Да или нет, Эйви. Поверь, другой вопрос – твой последний шанс на свободу – тебе понравится еще меньше.

– И, тем не менее, я лучше предпочту его, – прошептала, сама не понимая, о чем говорю. Я вообще сейчас плохо соображала, наслаждаясь жаром, исходящим от тела регента, тая в его объятиях, которые давно перестали вписываться в рамки приличий, переросли в ласку, дарящую нежность.