Читать книгу "Точка Зеро - Татьяна Рябинина"

— Добрый день, — синхронно хихикнули горничные.

Не ответив, Эшли начала подниматься по лестнице. Тони повернулся и вышел через дверь в хозяйственный двор. Энни и Салли продолжали хихикать.

— Нет, ну а что, — давясь от смеха, тихо сказала Энни. — Он классный самец. Трахается, как бог. И задница у него что надо.

Так, Дорогое Мироздание, давай отмотаем этот кусок назад, а? Я ничего не слышала. Пусть Тони поцелуется с Эшли, и на этом все кончится. В конце концов, я тоже не так давно целовалась с Джонсоном. Ничего не случилось Ничего ужасного. Ничего фатального.

— Вот только предохраняться в его возрасте уже пора бы научиться, — вздохнув, продолжила Энни. — Почему эти козлы думают, что предохранение — женская забота?

— Не хотела бы я от него залететь, — задумчиво сказала Салли. — Он же джентльмен. Узнает — обязательно женится. А ты потом мучайся с человеком, который живет с тобой только из чувства долга.

Они засмеялись и скрылись на лестнице, ведущей в подвал.

Фокси подняла голову и с недоумением посмотрела на меня: это что еще за вселенский потоп? Я впилась ноггями в ладони — как в тот самый первый вечер, когда мы стояли на лестнице гаража.

Вот и все, Светочка. Вот и все… И не надо решать мировую проблему. Никакой мистики — все тупо и банально. И дело даже не столько в том, что он трахнул Энни и она залетела («Скомпрометирую Энни, и мы от нее избавимся»!). И не в том, что в ближайшей перспективе трахнет эту рыжую козу Эшли. Может быть, прямо в тот же день, как я уеду. Как ты там говорил, Питер? Тони тяжело заводит и разрывает отношения? Смешно, честное слово. Дело в том, что, если я ему скажу о ребенке, он, разумеется, на мне женится. Тут ты совершенно права, Салли. Только зачем мне это, если он меня не любит?

Поэтому я ничего ему не скажу. И никому не скажу. И прости, Люська, но больше я к тебе никогда не приеду. Скорее всего, мы вообще больше не увидимся. Конечно, ты мне всегда была как сестра, и мне тебя будет очень не хватать, но… Так будет лучше для всех. И да, Люська, ты не зря была против наших отношений. И не зря сомневалась, что у нас что-то выйдет.

Я встала, и у меня снова все поплыло перед глазами. Переждав приступ головокружения, я потихоньку поднялась к себе и легла. И тут меня словно током ударило. Я поняла, когда и как все произошло.

Парило с самого утра. Накануне вечером Тони встречался в Стэмфорде с братом и вернулся поздно, поэтому я осталась спать у себя. Разбудили меня вопли стрижей и ласточек, которые ловили мух у самой земли.

— Обещали грозу, — сказал Питер за завтраком. — Сильную. Люси плохо себя чувствует. Лежит.

Я зашла к ней. Пожаловавшись слабым голосом на духоту, Люська завила, что вообще не собирается вставать. Намеченная поездка верхом накрылась медным тазом. Я все-таки прокатилась сама — Джерри уже не боялся отпускать меня одну, но даже лошадь сходила с ума от приближавшегося ненастья и капризничала так, что мне пришлось очень скоро вернуться.

К ланчу стало еще хуже. Питера подбила мигрень. Он принял лекарство и отправился составить компанию Люське. Я вышла в сад, но и там был кошмар. Корги, не шевелясь, лежали под кустами, как две рыжие тряпочки. В густом неподвижном воздухе стояла зловещая тишина, и только кузнечики вопили, словно приговоренные к смертной казни. Трава и цветы пахли так тяжело, что у меня тоже заболела голова. Даже на веранде, в тени сирени было мучительно душно.

Какая гроза, подумала я, на небе ни облачка. Ни единого долбанного облачка. Если только к ночи?

В доме от каменных стен было чуть прохладнее. Люська говорила, что у них в планах поставить сплит-системы хотя бы в часть комнат, но когда это еще будет? Вентилятор гонял взад-вперед горячий влажный воздух и нисколько не помогал.

Я стояла в комнате у окна и смотрела в сад. Меня трепало жесточайшее дежавю. Наверно, самое сильное за последнее время. Это все уже было. Этот душный августовский день, неподвижный воздух, запах цветов, корги под кустами, орущие кузнечики. Я даже знала, что будет потом: придет Тони, начнется гроза, и мы займемся любовью…

Но было что-то еще. Гроза почти пять веков назад, в жизни Маргарет — была ли она на самом деле? Именно тогда она впервые узнала, какое наслаждение может дать близость с любимым мужчиной. Но сейчас мне казалось, что в тот день я вспоминала именно эту грозу. Которая еще только должна была начаться сегодня. Хотя это было невозможно. И что-то еще произошло перед грозой… Если бы вспомнить…

Скрипнула дверь. Я обернулась — и тут же оказалась в объятьях Тони.

— Все попрятались кто куда, — сказал он. — Я подумал, что ты у себя. Скоро гроза начнется.

Я хотела возразить и тут заметила, что небо за окном, только что пронзительно голубое, приняло серый оттенок, а на горизонте начало наливаться чернильно- лиловым. Тучи собирались буквально на глазах. Солнце исчезло, и только тонкие лучи пробивались сквозь плотную массу, похожую на черничный пудинг.

Мы стояли у окна и смотрели на эту небесную фантасмагорию. Воздух сгустился до предела, и мне казалось, что между нами проскакивают искры. Раздался первый далекий раскат грома, похожий на глухое ворчание.

— Вообще-то я не очень люблю грозы, — сказала я, наблюдая, как собаки, забеспокоившись, выбираются из-под кустов. — Но сейчас у меня такое ощущение, что мы две тучи, между которыми проскакивают молнии.

— Молнии проскакивают между тучами и землей, — снисходительно поправил Тони, целуя меня в шею. — Согласен быть тучей.

Раскаты грома приближались, сверкнула первая молния. Наши ласки становились все опаснее и жарче, но мы, словно сговорившись, не уходили от окна — ждали, когда начнется ливень. Наконец потемнело так, как будто начался вечер. Вспышка показалась такой яркой, словно молния действительно пробежала между нами. Почти тут же ударил гром. Ветер скользнул по неподвижной листве, которая зашумела, облегченно вздыхая.

Тони закрыл дверь на задвижку. Я даже не заметила, как мы избавились от одежды, сдернули с кровати покрывало. Все померкло в лихорадочном желании: скорее! Это был настоящий экстаз, и каждый раскат грома заставлял нас еще сильнее сжимать друг друга в объятьях, чтобы стать ближе, еще ближе, слиться воедино.

Ядерный взрыв совпал с особо яркой вспышкой молнии, и мои то ли слова, то ли стон «я люблю тебя!» заглушил гром…

А потом… Тони ушел в ванную, херувимы корчили мне рожи, а я блаженно потягивалась и пыталась понять, услышал ли он мои неосторожно вырвавшиеся слова. А еще — почудилось мне или нет короткое «me too».

И мне снова показалось, что все это уже однажды было…

Никто не знал, что я приехала, и к чаю меня не ждали. Ближе к обеду я отправила смски Люське и Тони о «безумно болящей голове» и осталась у себя. Проплакала полночи, а утром вышла к завтраку, надев маску у-меня-все-хорошо.

Никто ни о чем не узнает. И наши последние ночи действительно будут последними.