Читать книгу "Безмолвие - Джон Харт"

Глава 25

Джонни проснулся уже ночью. Под веки словно набился песок. Он сидел у костра под полуночным небом, смотрел, как тлеют угли, как искры поднимаются вверх, будто по тонким черным нитям.

Он боялся уснуть.

Чувства оказались слишком глубокими и реальными. К такому жизнь его еще не подготовила.

Она была его женой.

Если он снова уснет, то, быть может, увидит, как она умирает.

Сигареты Вердины притягивали взгляд как магнит. Они лежали на столе по другую сторону костра. Несмотря на страх, ему хотелось еще раз увидеть Мэрион, узнать, выжил ли ребенок…

– Она не моя жена.

Правда, но не совсем. Он был Джонни Мерримоном, и он же был Джоном. Разделить их он не мог, и это сводило его с ума. Поднявшись со стула, Джонни подошел к воде и посмотрел вдаль, через болото. Представил старуху с горящими глазами.

И в этот раз узнать правду, что еще темнее…

Она им манипулировала. Она чего-то хотела. Джонни думал, что так может чувствовать себя алкоголик, в глубине души понимающий, что все равно сорвется. И всю ночь мысли ходили по кругу.

Он хотел обнять жену.

И знал, что она не его жена.

– Это не моя жизнь!

Джонни вернулся к костру и еще несколько долгих часов сидел, пока в лесу не зашевелилось что-то. Поначалу – лишь мерцание, игра света в зарослях, пробуждающихся перед рассветом. Но глаза Джонни снова уловили движение. Он смотрел поверх догорающего костра, и когда пустота пришла в движение, она показалась ему знакомой, как потерянные друзья и забытые места. Сон словно навалился снова, придавив своей тяжестью. В чаще разошлись лианы, и его объял страх, словно что-то не теплое и не холодное коснулось тела. Ноги и руки отяжелели, воздух в легких сгустился, как жидкость. Он моргнул – показалось, что во всей этой пустоте проступает нечто плотное: изгиб плеча, склоненная голова.

Любить ее – это нормально…

Слова всплывали в сознании Джонни, но это были не его слова. Все казалось нереальным. Он твердил себе это, пытался произнести вслух, повторял: «Уходи, оставь же меня в покое».

Оно не уходило.

Оно кружило возле костра, и Джонни слышал шорох и сухой шелест неглубокого дыхания.

Я хочу, чтобы ты полюбил ее…

Джонни в ужасе закрыл глаза. Уловил запах дождя и прелой кожи, ощутил тоску, зов и почти забытую надежду. Вжавшись в кресло, он против собственной воли уснул. А когда наконец открыл глаза, смотреть было не на что. Костер догорел; после восхода прошло не менее двух часов. Джонни чувствовал росу на коже и скованность во всем теле. Он встал, размышляя, просыпался ли вообще, или так и проспал целую ночь, свалившись от усталости. Взял сигареты, посмотрел на лес, потянулся к нему, как любил делать, чувствуя, воспринимая обычные, нормальные вещи, первые слабые шевеления нарождающегося дня.

Приходило ли оно за ним при первых проблесках зари?

Или сон просто подсказывал – люби?

Глава 26

В дверь позвонили ранним утром. Джек не знал, который час. Шесть? Половина седьмого? Поднимаясь с дивана, он натянул штаны поверх шортов, пригладил спутанные волосы. Джек давно не выходил из квартиры. Рисунки висели на стене, валялись на полу.

– Кто там?

– Лесли.

Джек заколебался. Лесли четырежды звонила, прислала три сообщения. Она злилась. Джек ее понимал.

– Рано еще.

– Мне плевать.

Вздохнув, Джек обвел взглядом квартиру. Мало того, что повсюду рисунки. Здесь же коробки из-под пиццы, пивные бутылки, холодные китайские закуски.

– Мы можем поговорить позже?

– Ты пропустил встречу у Римера. Тебя четыре дня никто не видел.

– Что тебе нужно, Лесли?

– Ты мне все еще должен.

Он снова вздохнул.

– Впусти меня, Джек. Я серьезно.

«Надо бы по-быстрому навести порядок», – подумал он. Но вместо этого нажал на кнопку, впустил. Приоткрыв дверь, слушал, как по ступенькам стучат высокие каблуки. Лесли появилась из-за угла, и, преодолевая последние четыре ступеньки, разглядывала его.

– Дерьмово выглядишь.

Джек поскреб щетину. Трое суток он почти не спал. Когда закрывал глаза, видел рисунки как черно-белые вспышки. Он не смог бы объяснить ту власть, которую они возымели над ним, но то, что Джек узнал о пропавших и умерших, вызывало ощущение опустошенности и страха.

– Где ты был? – спросила Лесли.

– Не в себе.

– Да, похоже на то. – Переступив порог, она огляделась. – Господи, Джек… – Осторожно переступила через бутылки и рисунки. Наброски покрывали все стены, не оставив пустого места. Она взяла один, тут же бросила. – Что все это значит?

– Что-то типа проекта.

– Ну и вонища тут… – Открыв окно, Лесли посмотрела на Джека недовольно и озабоченно. – Ты ведь понимаешь концепцию большой юридической фирмы? «ТекСтоун» – это большое дело. Ни один серьезный партнер не позволит себе вот так исчезнуть, как ты. Какого черта, что за проект? – Она наткнулась на записи по Хаш Арбор, но Джек отобрал страницы прежде, чем Лесли успела прочитать об убийствах и исчезновениях.

– Слушай. – Положив бумаги на стол лицом вниз, он развернул гостью к двери. – Извини, что забил на Римера и «ТекСтоун». Извини за все, но время сейчас не самое лучшее.

– Не самое лучшее? Ты рехнулся? Про тебя говорят. Партнеры, Джек. Люди, которые тебя наняли. Что бы все это ни значило, чем бы ты здесь ни занимался, – она обвела рукой стены, холодильник, шкафы, – тебя вышвырнут.

– Вообще-то, мне наплевать.

– Тогда я определенно приняла тебя не за того человека. Ты мог стать у нас самым молодым партнером за всю историю. Я разглядела в тебе что-то.

– Это «что-то» изменилось. Прости.

– За тобой еще должок.

– Ага. Бизнес.

– Не делай такое лицо. Я тебя с самого начала предупредила, что это всего лишь секс. – Лесли достала из кармана карточку. – Хочу, чтобы ты позвонил этому человеку. Он редактор в Нью-Йорке. Жаждет поговорить с Джонни Мерримоном.

– И зачем мне это?

– Ради денег. Возможно, больших.

– Для Джонни?

– Конечно.

– А у тебя какой интерес?

– Быть может, мне когда-нибудь захочется написать книгу. Заручиться поддержкой редактора никогда не вредно.

– Шутишь, да?

– Слушай, в моей жизни есть не только секс, право и деньги.

– Ладно, сколько?