Читать книгу "Любить не модно - Елена Филон"

Из-за меня она сорвалась.

Из-за меня сбежала.

Нет, тогда я ещё не понимал её чувств в полной мере, ведь я совсем не знал эту девушку, однако в тот вечер, когда я хотел отвезти её в больницу, а Крис, практически умоляя, попросила отвезти её домой, во мне что-то снова треснуло, с новой силой, и сердце вновь кольнуло… Крис сумела меня удивить. Я не мог понять, что за стержень такой внутри этой девочки; она и сильная, и грубая, и вспыльчивая, и в то же время её хочется защищать от всего мира, чёрт возьми! Просто… чтобы не видеть её слёзы.

Я был противен самому себе. Я не мог думать о Кристине так, как мне того хотелось.

Меня начинало ломать. Больно, беспощадно, выкручивая суставы и дробя кости, вонзая в сердце острые спицы при каждой попытке обмануть самого себя.

Я боролся, как мог.

Я знал, что проиграю.

Однажды очень давно музыка спасла мне жизнь. Благодаря музыке я смог справиться с потерей друга, смог избавиться от пагубных привычек, смог начать с чистого листа с головой уходя в мир музыки. Мне была важна поддержка близких, и Алина, такая же убитая горем, как и я, стала единственной, кто помог мне вынырнуть из этого болота. Алине нравилось, как я играю на гитаре, нравились песни, которые пишу, она слушала меня с такой искренней улыбкой, что дышать становилось легче. Я работал днями и ночами, желая забыться, желая стать лучше, желая избавиться от тянувших меня обратно в пропасть мыслей, в прошлую жизнь. И у меня получилось, музыка спасла меня.

В тот раз.

В этот раз не вышло.

Чтобы не думать о Крис, я посвящал написанию песен каждую свободную минуту, но… всё было бессмысленно уже только потому, что я невольно писал музыку для неё, думая о ней, представляя её, видя её образ перед глазами.

В тот день, когда они с Женей пришли в Клевер все в синяках, я всеми силами пытался делать вид, что Крис заслужила взбучку от одноклассниц. На самом же деле, у меня жутко чесались кулаки, чтобы самолично найти сестру Стрелы и проучить так, чтобы она в сторону Крис и посмотреть боялась. Я не имел на это право. Я преподавал в школе музыку. Меня бы призвали к ответственности, да и сам себя я бы возненавидел, так что пришлось вернуть демона в клетку и запереть на сотни засовов.

Но я сорвался. Не на ком-либо ещё, а на Крис.

Меня нашли люди её отца и весьма понятливо обрисовали ситуацию. Когда узнал о том, что за дерьмо творится на самом деле, мне хотелось разорвать каждого из этих уродов в костюмах, запихнуть в тесные чемоданы и отправить по почте к папаше Крис, который на самом деле отлично знает, где его дочь, что с ней происходит, и на что теперь похожа её жизнь!

Но я не сделал ничего подобного.

Они предложили мне деньги за то, что я буду присматривать за Крис. Обычная непыльная работа нянькой всего на пару месяцев от силы. И, чёрт, я засомневался! Я не ответил категоричное «нет»! Да, пытался, но каждый раз это звучало неубедительно, и эти люди… они приходили снова и снова. И вот после очередного их визита, я сорвался на Крис! Увидев её на пороге «Клевера», улыбающуюся и странно счастливую, я сам стал демоном, сорвался, перешёл все границы, решил поставить точку прямо тогда и вычеркнуть наконец эту девчонку из своей жизни раз и навсегда!

Никогда не забуду её глаза в тот момент.

Это вновь была боль. Боль, которой теперь я стал причиной. Лучшего доказательства тому, что Крис привязывается ко мне, и не нужно было. А значит, я всё сделал правильно! Я избавил от ошибки её. И я предотвратил свою самую большую ошибку в жизни, которая могла стоить мне сына. Зарождающиеся в моём сердце чувства к Крис, такие пагубные и запретные, могли лишить меня всего к чему я шёл долгие годы.

«Не сейчас – когда я вот-вот женюсь на Алине и смогу вернуть себе сына», – думал я.

«Не сейчас.»

Сам не заметил, как начал выполнять работу, предложенную мне отцом Крис. Я был эгоистом, считавшим, что огонёк в сердце при каждом взгляде на эту невыносимую девчонку вот-вот затухнет, а деньги лишними не будут. Большие деньги, которые могли бы помочь решить проблемы с «Клевером» и тем придурком, что хотел выкупить землю, на которой он стоит.

Кристина говорит, что давно меня простила за этот ошибочный шаг, но я всё ещё ненавижу себя за то, что однажды прировнял эту удивительную женщину к цифре с множеством нулей. Это была попытка доказать самому себе, что я всё ещё в здравом рассудке, что я взрослый мужчина и никакие школьницы априори не могут меня интересовать.

Это была битва с самим собой.

Битва, которую часть меня старалась выиграть, женившись на Алине, но в тот вечер, когда Рома во всеуслышание объявил о помолвке, я мог смотреть только на одного человека и практически не дышать. Мне было важно, мне было страшно, мне было больно видеть взгляд Кристины в тот момент. Она казалось… потерянной, сбитой с толку, ошарашенной. Она не ожидала. Она питала надежды.

«Так нужно, – думал я тогда. – Что бы это ни было, это пора оборвать на корню, пока оно не потянулось к солнцу и не расцвело ядовитыми бутонами, которые однажды отравят и меня, и Крис».

Так было правильно.

Так у меня появилась чёткая граница между мной, Крис и работой. А свои чувства к этой девушке я запер в той же клетке со своими демонами.

С тех пор я вёл себя как благоразумный и взрослый, я даже пришёл к ней домой, чтобы извиниться, верил – этого будет достаточно, чтобы обозначить свою позицию и заключить мирное соглашение. Идиота кусок… Решил, что мы можем стать друзьями. Помню, как Крис смеялась с этого, как с несусветной глупости. Потому что Крис была честна с собой до конца, честна с нами обоими, она-то знала… никакой дружбой здесь и не пахнет.

Она подтвердила это тем, что первая меня поцеловала. Невесомо, едва коснувшись губами… А я не ответил. Чёрт, внутри меня всё взорвалось от эмоций, заныло и застонало от желания прижать Крис к себе, поцеловать в ответ – по-настоящему, страстно, глубоко, узнать её вкус, ласкать её, изучить каждый изгиб её тела, каждую впадинку, но… я отреагировал на её признание так, словно отмахнулся от назойливого комара.

Она сбежала. А я не пошёл за ней. Хотел, чёрт! Но не мог себе позволить эту слабость! Не мог…

Разбил о пол один из мониторов в студии, решил, что станет легче, но хрен там… стало ещё хуже. Я стал жалок. Омерзителен самому себе. И я всё ещё должен был держать непроницаемое лицо перед всем миром, перед Крис… чтобы не выдать больных, не имеющих права на существование чувств, что испытывал к школьнице.

А потом увидел её у двери в свою квартиру. Она сидела на чемодане и смотрела на меня полными слёз глазами.

Поклялся себе, что заканчиваю с этой дерьмовой работой! Позвонил людям её отца, сказал, что не собираюсь оставлять Крис в своей квартире, но, проклятие, будто бы только и ждал их разрешения на это. Больше всего на свете я хотел, чтобы Крис осталась. Чтобы спала в моей кровати, чтобы я знал, где она, что делает, что с ней происходит, что она в безопасности здесь – рядом со мной! Потому что я придушу любого, кто ещё хоть раз посмеет обидеть эту девушку, но… наверное, в первую очередь, мне нужно было придушить самого себя.