Читать книгу "Синдром Джека-потрошителя - Влада Ольховская"

Леон не представлял, что могло оставить такой шрам, однако не это было важно для него сейчас. В его сознании, утомленном болью и потерей крови, мысли текли не так, как при полной ясности, и приоритеты расставлялись сами собой.

Он все еще поддерживал ее правую руку, а теперь осторожно поднес к лицу и коснулся губами. Когда слов не остается, но очень нужно что-то сказать, приходится искать новый язык. Леон хотел показать ей, что в этом шраме нет ничего некрасивого – скорее, наоборот. Ему было жаль, что Анна все еще чувствует боль, но стесняться этого она точно не должна.

На ее светлой коже остался алый след крови, однако руку Анна не отдернула, она только тихо попросила:

– Леон, не нужно…

Он улыбнулся ей, слабо – так получилось. Он уже слышал приближающийся вой сирен.

Они все-таки дождались.

* * *

Дмитрий сидел напротив нее за столом, смотрел прямо ей в глаза – и не мог понять. Во время их прошлого разговора ему казалось, что он хотя бы частично разобрался в том, кто такая Анна Солари. Теперь же ему казалось, что перед ним инопланетянка, и из-за этого у него не получалось даже злиться на нее. А ведь причин хватало!

– Меня не пускают к Леону, – спокойно произнесла она.

На этот раз она пришла к нему не в безупречном деловом костюме, а в свободном длинном платье и ботинках на плоской подошве. Ее волосы чуть заметно вились, они утратили насыщенно-черный цвет, став, скорее, темно-серыми, и несложно было догадаться, что это вымывается тонер. Ну и конечно, левая рука была открыта до локтя, а вот правую полностью скрывали эластичные повязки и перчатка; Дмитрий усвоил, что иначе у нее не бывает.

– Конечно, тебя к нему не пускают, он же в реанимации.

– А тебя пускают.

– Я врач, – напомнил Дмитрий. – А ты ему – никто.

Она пропустила колкость мимо ушей.

– Сделай так, чтобы пускали и меня.

– С чего это?

– Потому что иначе я сама найду путь, и он может тебе не понравиться.

Ему хотелось посмеяться над такой нелепой угрозой, а не получилось даже улыбнуться. Светлые чайные глаза смотрели на него, не моргая, гипнотизировали, как взгляд змеи.

– Ладно, я посмотрю, что можно сделать, – вздохнул Дмитрий. – Но с ним пока нужно осторожно. Жизни уже ничто не угрожает, и это хорошо, однако легкое было повреждено очень сильно. Для заживления требовались спокойствие и неподвижность, поэтому врачам пришлось ввести его в искусственную кому.

– Все это я знаю, добывать информацию я умею. Меня только раздражает, что я не могу его видеть. Исправь это.

Вот ведь наглая девица! Еще во время первого разговора Дмитрий послал бы ее подальше. Но после того, что сделали она и Леон, он уже не знал, во что верить, что думать. Они ведь действительно нашли настоящего убийцу, а значит, спасли всех его возможных жертв! Леон не смог бы сделать это без Анны Солари, но и она без него – тоже.

– Расскажи мне, что полиция выяснила об Алексее Лирине, – попросила Анна.

– Мне казалось, ты сама умеешь находить информацию! – язвительно заметил Дмитрий.

– Да. Но в последние дни моя способность находить информацию была сосредоточена на другом.

Справедливо. Да и потом, разговаривать о Лирине было не так сложно, как о Леоне, поэтому Дмитрий рассказал ей все, что узнал сам.

Семья Алексея Лирина, его настоящая семья, была самой обычной, благополучной. Там никто не пил, не отличался излишней жестокостью, мать и вовсе сдувала пылинки с единственного ребенка. А вот отец был к нему строже. Он старался занять все время сына: отдавал его в секции, отсылал в летние лагеря, записал в военную школу. Словом, он делал все, чтобы у Алексея не было возможности побыть одному.

– Он почувствовал что-то, – задумчиво произнесла Анна. – Возможно, излишнюю жестокость сына. Очень часто такие отклонения, как у Лирина, проявляются в раннем детстве, и достаточно внимательный родитель может их заметить и исправить.

У Лирина-старшего, похоже, ничего не получилось: в итоге он и его жена погибли в загадочном пожаре, так и оставшемся нераскрытым. Дмитрий подозревал, что в то время никому и в голову не пришло подозревать якобы убитого горем подростка.

Но не повезло и Алексею, из хорошей семьи он попал под опеку доморощенного тирана.

– Только не думаю, что это так уж повлияло на него, – указал Дмитрий.

– Вообще не повлияло. Во-первых, к тому моменту он был уже полностью сформировавшейся личностью. Возможно, задумавшей убийство и совершившей убийство. Во-вторых, жестокость родителей – это катализатор, а не первопричина. Многих детей, увы, бьют родители, немногие становятся маньяками. Думаю, в проигрыше все-таки остался папочка-опекун, получивший от пасынка неожиданную смерть.

Во время жизни в приемной семье Алексей сблизился со своей сводной сестрой Еленой. Ему по-прежнему были чужды любые эмоциональные связи, но он уже усвоил, в каком мире он живет. Здесь нужна хотя бы видимость семьи, чтобы тебе задавали поменьше вопросов. Неважно, что происходит внутри этой семьи, главное, что она есть и общество довольно.

Поэтому он использовал Елену, привязал ее к себе, предложил ей брак, который якобы выгоден им обоим, вместо того что помочь ей найти хорошего психотерапевта и преодолеть травму, оставленную отцом. Она почти половину жизни провела в зависимости от своего «спасителя».

Но она не была жестока и кровожадна. Елена не знала о том, что доставляет истинное удовольствие ее фиктивному мужу, да и не должна была знать. Она мирно жила своей жизнью, развивала бизнес и обожала Алексея – как брата и друга.

Он же, по предположениям полиции, начал убивать довольно рано. Он много путешествовал по стране, и в тех местах, где он бывал, нередко пропадали люди. Женщины из неблагополучных семей, пьяницы, наркоманки – словом, те, чье исчезновение и последующая печальная участь казались обществу объяснимыми и если и неправильными, то закономерными. Действовал знаменитый аргумент: «А чего ж она хотела, так жить-то?» – и жертва в глазах мира была виновата не меньше, чем преступник.

Да и потом, у Лирина тогда еще не было кровавого почерка. Он убивал нервно, быстро и больше времени тратил на избавление от тела. Он учился, он становился умнее и наглее, обретая нужную жестокость.

Анастасия Поворотова не была его первой жертвой, но она была одной из самых кровавых, ее смерть позволила ему понять, чего он хочет. Он рвался поднять ставки, получить новых жертв, доказать им, что они так же ничтожны, как придорожные проститутки, и Диана Жукова стала важнейшим шагом к этому.

– В остальном же полиция согласна с твоей версией, – признал Дмитрий. – Про шантаж, и деньги, и все остальное.

– Потому что это правильная версия.

– Судить все равно некого. Так откуда там взялся стрихнин?