Читать книгу "Семья и развитие личности. Мать и дитя. - Дональд Вудс Винникотт"

Некоторые из этих потребностей широко известны, другие трудно описать, не вызвав у вас удивление и даже тревогу. Легко говорить о голоде в общем, проблема в том, как говорить о других видах возбуждения.

Дело в том, что в тот или иной период возбуждаться может любая часть тела. Например, кожа. Вы видели, как дети царапают лицо или кожу в разных местах, кожа становится воспаленной, и на ней возникает что-то вроде сыпи. Определенные участки кожи чувствительней других, особенное в некоторые периоды. Можно представить себе тело ребенка и то, как локализуется возбуждение. Мы не можем обойти вниманием и половые органы. Уверяю вас, все это очень важно для младенца, и это все становится главным содержанием жизни ребенка в периоды бодрствования.

Возбуждающие фантазии возникают одновременно с физическим возбуждением, и вы будете удивлены, если я скажу, что они имеют отношение не только к удовольствию, но и к чувству любви, если ребенок развивается нормально. Постепенно младенец становится личностью, способной любить других и испытывать любовь к себе как к личности. Между младенцем и матерью, отцом и другими окружающими возникает прочная связь, и возбуждение связано с этой любовью. Эта любовь периодически ощущается в форме какого-то физического выражения.

Фантазии, связанные в примитивными любовными импульсами, по преимуществу разрушительны и тесно связаны с гневом. Но если эта деятельность ведет к инстинктивному удовлетворению, ребенок хорошо себя чувствует.

Вы можете видеть, что в такие периоды неизбежно возникает и раздражение, а здоровье ведет к гневу. Вы не думайте, что ваш младенец болен, если время от времени он проявляет гнев, который вы научаетесь отличать от печали, боли или страха. В гневе сердце младенца бьется быстрей. Если попробуете измерить его пульс, то сможете насчитать 220 ударов в минуту. Гнев означает, что младенец далеко зашел в своем развитии: он поверил во что-то, из-за чего можно впасть в гнев.

Но когда эмоции проявляются во осей своей силе, возникает риск, что опыты переживания возбуждения и гнева в большинстве своем будут болезненны; поэтому постарайтесь, чтобы ваш вполне нормальный младенец избегал самых напряженных чувств. Один способ такого избегания — приглушение инстинктов: например, младенец не в состоянии в полной степени испытывать возбуждение при кормлении. Или принимает некоторые виды пищи, а от других отказывается. Или позволяет другим людям кормить себя, но не позволяет матери. Это не обязательно болезнь: просто мы видим, что маленькие дети обнаруживают и усваивают технику обращения с чувствами, которые невозможно переносить. Им приходится избегать некоторого проявления естественных чувств, потому что эти чувства слишком напряженны или потому что они приносят с собой болезненные конфликты.

У нормальных детей часто возникают проблемы с кормлением, и матерям приходится терпеть месяцы и даже годы, когда ребенок сводит на нет все их усилия. Он может принимать только простую пищу и отвергать все особенно тщательно приготовленное. Иногда матерям приходится очень долго терпеть отказ ребенка от еды. Если они стараются в таких обстоятельствах применить силу, то это лишь увеличивает сопротивление. Однако если они терпеливо ждут, рано или поздно ребенок снова начнет есть. Если мать слишком тревожится в такие периоды, то врач или медсестра должны поддержать ее, так как на самом деле все в порядке и мать делает все необходимое для своего ребенка.

Теперь, как я уже сказал, можно поговорить о гневе. Обсуждать его трудней, чем другие виды возбуждения. Дело в том, что ребенок периодически впадает в различные оргии (и не только связанные с кормлением), и эти оргии естественны и важны для младенцев. Особенно их возбуждает процесс выделения, а сексуальные органы по мере роста и в соответствующие моменты возбуждают в еще большей степени.

Кстати, заметили ли вы, что вначале представления детей о том, что такое хорошо и что такое плохо, далеко не такие же, как у вас? Вещество, удаление которого связано с возбуждением и удовольствием, воспринимается как хорошее, его даже хорошо поесть, им хорошо вымазать колыбельку и стены. Возможно, это неприятно, но естественно, и вы не должны из-за этого расстраиваться, спокойно ждите, пока сами собой не возникнут более цивилизованные чувства. Раньше или позже возникнет отвращение, иногда оно возникает очень неожиданно: ребенок, который ел мыло и пил воду во время купания, вдруг становится необыкновенно благонравным и привередливым и избегает любой пищи, которая внешне хоть немного напоминает испражнения; а ведь всего несколько дней назад он эти испражнения брал в руки и даже заталкивал себе в рот.

Иногда мы видим возвращение в младенчество детей и понимаем, что какие-то трудности блокировали их продвижение вперед и теперь они нуждается в возвращении в младенчество, чтобы утвердить свои права на развитие в соответствии с естественными законами.

Матери следят за всеми этими происшествиями и, как матери, принимают в них участие; но они скорее просто наблюдают за развертыванием естественных процессов, чем навязывают собственные представления о плохом и хорошем.

Одна из трудностей такого навязывания младенцу представлений о плохом и хорошем заключается в том, что вмешиваются его инстинкты и все портят. Мгновения острых переживаний подрывают усилия ребенка приобрести любовь путем послушания. В результате действие инстинктов не укрепляет его, а только расстраивает.

Нормального ребенка мощные инстинктивные чувства не слишком сурово отбрасывают назад, и поэтому он становится уязвим для беспокойства. Невнимательному наблюдателю это может показаться болезненным симптомом. Я говорил о приступах гнева, можно также назвать капризы и периоды абсолютно вызывающего поведения в два-три года. Маленькие дети часто подвержены кошмарам, и их пронзительные крики по ночам заставляют соседей гадать, чем это вы там занимаетесь.

А сколько детей заикаются в два-три-четыре года, хотя настоящее заикание у них не развивается. Просто нужно проявлять к ним больше внимания, когда они хотят что-то сказать. Они полагают, что мы должны знать, что они хотят сказать, но знать без многословия, и они считают, что обладают правами человека, которые только еще начинают осознавать.

В таком юном возрасте детям не нужно быть больными, чтобы бояться собак, врачей, темноты или того, что возникает в их воображении при звуках, тенях или неясных фигурах в сумерки; они не обязательно больны, если подвержены коликам или тошноте и рвоте, когда их что-то возбуждает; они не обязательно больны, если в течение недели отказываются иметь дела с обожаемым отцом или говорить спасибо тете; и им не нужно быть больными, чтобы хотеть выбросить новую сестру на помойку или проявлять жестокость по отношению к кошке в попытках подавить ненависть к новорожденному брату или сестре.

И вы сами знаете, как аккуратные дети вдруг становятся грязнулями, а те, что давно ходят сухие, могут обмочиться. Короче говоря, в возрасте от двух до пяти все может случиться. Отнесем это к действию инстинктов и к тем ужасным чувствам, которые вызывают эти инстинкты, к болезненным конфликтам, которые возникают в результате действия детского воображения.