Читать книгу "На Темной Стороне - Юрий Никитин"

Журналистка ахнула и отвернулась в тот момент, когда кончикножа коснулся глаза властелина кокаиновых полей. Она слышала дикий крик, вкотором не осталось ничего человеческого, но краем сознания понимала, что впамяти телекамеры остаются кадры, где нож выковыривает из быстро заполняющейсякровью глазницы круглое белое яблоко, и оно повиснет на щеке, поддерживаемоениточками нервов и кровеносных сосудов.

Затем нечеловеческий крик повторился. Она поняла, что ножэтого нечеловека выковырнул второе глазное яблоко.

– Вот как трепыхается, зараза, – сказалТарас. – Счас укрепим, ты не сомневайся, не упадешь...

Подбадривая Гонсалеса таким ужасным образом, он вогнал подобавочному штырю в кисти, раздробив мелкие кости. Из-под широких шляпокжелезнодорожных костылей выступали на диво жидкие красные капли.

Гонсалес повернул в сторону приблизившегося Дмитрияискаженное болью и ужасом лицо:

– Кто бы вы не были... я говорю вам секретный код моегошвейцарского счета... Вторую половину знаю только я... вы выйдете из зданиябанка с чемоданом, где сто миллионов долларов... это все ваше!

Жена Гонсалеса, красивая женщина с благородным надменнымлицом, была распята на соседнем дереве так же свирепо, только что из-за еелегкого веса ей вбили по одному штырю в руки, по одному в бока, прихватив плотидостаточно, чтобы она была пришпилена к дереву, как насекомое, прочнымибулавками. Рот ее был закрыл пластырем, было видно как пыталась закричать,обезумевшие глаза стали круглыми и едва не вываливались из орбит.

Прислугу и всех детей Гонсалеса, чтобы ни у кого неоставалось сомнения, выволокли и, добив ножами, сложили у ног наркобарона. Онрычал как безумный и дергался, все еще пытаясь сорвать со штырей.

Дмитрий на миг ощутил жалость, дети есть дети, но тут жеусилием воли воскресил веснущатые лица семилетних детишек в его далекой России,что уже попробовали продукции этого короля наркотиков, вспомнил их исхудавшиетельца, что бьются в конвульсиях на больничных койках, медленно и мучительнодвигаясь к неизбежной смерти...

– Надо расплачиваться, – сказал он вслух. -За то,что сладко пили и ели... на чужом горе.

Тарас кивнул на соседнее дерево, где бессильно виселасекретарша. Роскошное платье с нее сорвали, тело фотомодели красиво выгнулось,кровь вытекала из-под шляпок штырей и тонкими красными шнурками сползала побокам в ее туфли.

– Жаль, – сказал он искренне. – Красивыхженщин всегда жаль.

Дмитрий не ответил, а Тарас перехватил взгляд командира ипоспешно побежал в дом торопить Рамиреса. Во-первых, это не наша женщина, былово взгляде стажера, а противнику надо наносить максимальный урон. Во-вторых,она могла бы остаться на прежней службе скромной медсестры. Но клюнула нароскошное жалование, хотя и знала, чем занимается ее хозяин.

А жену и детей... Пусть все узнают о немыслимых зверствахдесантной группы. Пусть распишут в газетах, покажут по телевидению и поместят вИнтернете. Зато те, кто сейчас колеблется: не принять ли соблазнительноепредложение поработать с наркотиками... или хотя бы выполнить разовоепоручение, те после этого случая зарекутся сами и другим закажут. Наказаниедолжно быть еще и устрашающим. Не просто «привести приговор в исполнение», апосадить преступника на кол, казнить так, чтобы остальных бросало в дрожь!

Можно много разглагольствовать, сказал он себе, онедопустимости пыток и вообще применения насилия. Мы тоже можем это говорить иубеждать наших противников, чтобы они вели себя, как и подобает цивилизованнымлюдям, как можно гуманнее. Но факт остается фактом: когда афганские муджахедыузнавали, что на их участке появился спецназ «Каскад», они снимались целымиотрядами, оголяя участки фронта, и разбегались по кишлакам, а то и уходилиобратно через границу Пакистана. Когда итальянские мафиози сталкиваются скитайской, известной своей жестокостью, то ей уступают поле деятельности. Асейчас время – прагматиков. Как говорил Леонид Ильич: во главу угла –результат.

Валентин тряхнул журналистку::

– Ну? Будешь снимать сама?.. Эх, тоже мне, пресса...Видишь, Макс, цель оправдывает средства. Так и говори. Вернулись к тому, чтоеще хрен знает сколько лет назад сказал Лойола.

Макс поправил:

– Лойола отнес это правило только к своим рыцарям. Имво имя достижения цели позволялись любые средства. Мы тоже это правило относимтолько к отрядам специального назначения.

Только Ермаков промолчал. Прижатая к стене страна имеетправо жить по этим правилам вся.

Рамирес выскочил из здания, прокричал:

– Все заряды на месте! Установлены верно! Я проверил обакрыла. Командир, пора уходить!.. Они уже вылетели на вертолетах. Через полчасабудут здесь.

Ермаков повернулся к распятым. Наркобарон прохрипел:

– Триста миллионов долларов!..

– Он еще торгуется, – сказал Тараспораженно. – Крепкий орешек!

Ермаков поднял пистолет, прицелившись Гонсалесу в живот. Тотвыкатил глаза, изо рта потекла толкая струйка крови:

– Бери все... Я отдам все... И этих всех убей... Толькоменя...

Ермаков перевел пистолет на его жену. Она выкатила глаза ещебольше, лицо было багровое как солнце на закате. Палец его коснулся курка.Пистолет чуть дернулся, отдача ничтожна, ствол не ушел ни вверх, ни в сторону,и он мог вогнать бы и вторую пулу точно в то же место.

Женщина выгнулась в диком муке. Тело затрепыхалось, онусомнился, не сорвется ли. На животе быстро расплывалось красное пятно. Онперевел пистолет, выстрелил в живот секретарши, а затем повернулся кнаркобарону.

– Ну, прощай...

Выстрел был не громче, чем хрустнул бы сучок под ногами. Всередине живота возникла кровавая дыра, в которую влез бы ствол кулак ребенка.Гонсалес охнул, а живот, сплющенный на миг от удара пули, внезапно раздулся.Изо рта коротким толчком выплеснулась красная струйка. Из горла вырвалсязвериный рык. Наркобарон уронил голову и неверяще смотрел на рану в животе,такую же точно, какую получил властелин медельинского картеля десяток лет тому.

Ермаков крикнул:

– Все! Уходим.

Дмитрий бежал через кусты, впервые не думая о том, чтотрещат, что остаются следы, что их могут услышать за сотни шагов, а уж увидетьтак и вовсе...

Через четверть часа бешеного бега Рамирес вывел их к дороге,затерянной в джунглях, где уже ждал автомобиль. С этой стороны искать небросятся, ибо невозможно за такой срок добежать до дороги. Что ж, им ещенеизвестен девиз подразделения: невозможное делаем сразу, чудо требуетнекоторой подготовки.

Он уже знал, что разрывные пули, которые полковник всадил вживоты наркобарона, его жены и секретарши – стеклянные. Их осколки невозможнообнаружить никаким рентгеном, и как бы не старались хирурги спасти жизнь этимсволочам, все трое помрут в страшных муках. Помрут, понимая, что спасения нет,что помирают, что никакие деньги не спасут от страшной мучительной смерти,когда лютая боль едва-едва снимается наркотиками.