Читать книгу "От животного – к Человеку. Ведение в эволюционную этику - Валерий Даниленко"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На роль подобной доминанты в ХХ в. явно не тянут религия и нравственность. ХХ век оказался основательно опустошённым в области религии и нравственности. Он подвергся не только мощной атеизации, но и не менее мощной аморализации. Остаётся, таким образом, три претендента на центральное положение в духовной культуре ХХ в. – наука, искусство и политика.
Самые слабые позиции здесь оказались у искусства. Мы видим в этой области, конечно, и новые достижения (в ХХ веке, например, достигает своего расцвета киноискусство), но в целом искусство ХХ в. приобрело явные признаки упадка. Что же у нас осталось? Наука и политика.
Нет сомнения, что наука в ХХ в. оказалась достойной соперницей политики, но всё-таки господствовать над политикой она сможет лишь в будущем. Собственно говоря, в будущем политика должна стать научной, совпасть с наукой. Поэтому никакого насилия со стороны науки она не будет испытывать. В ХХ же веке в культуре правила бал политика.
В каком положении оказалась наша наука после революции 1917 г.? Как отнеслись к большевистской власти люди науки? К. Е. Тимирязев, например, принял её сразу и безоговорочно. Другая история была с И. П. Павловым. Только тогда, когда он на практике увидел поддержку, которую ему оказала новая власть, он стал её хвалить. Незадолго до смерти (он умер в 1936 г.) он произнёс такой тост: «Радостно сознавать себя гражданином страны, в которой наука занимает ведущее и почётнейшее место. Можно искренне гордиться родиной, где так заботливо и широко поощряют прогресс науки и культуры… Мне уже много лет, но я счастлив, что могу работать на благо моей любимой родины и для счастья всего человечества… Раньше наука была оторвана от жизни, была отчуждена от населения, а теперь я вижу иное: науку уважает и ценит весь народ. Я поднимаю бокал и пью за единственное правительство в мире, которое могло это осуществить, которое так ценит науку и горячо её поддерживает – за правительство моей страны!» (http://nplit. ru/books/item/f00/s00/z0000054/st011. shtml).
Очень настороженно относился к большевикам В. И. Вернадский, но и он убедился, что они не разрушители, а созидатели. Он писал И. И. Петрункевичу в 1923 г.: «Научная работа в России не погибла, а наоборот, развивается… Научная работа в России спасена и живёт большой жизнью благодаря сознательному волевому акту» (Новый мир, 1989, № 12. С. 205). Да и как ему было обижаться на Советскую власть, если она создала условия для открытия огромного числа научных учреждений?
Ещё в 1922 г. В. И. Вернадский организовал Радиевый институт, руководителем которого он был по 1938 г. Его надежды на развитие научной работы в России, высказанные им в процитированном письме И. И. Петрункевичу из Парижа в 1923 г., оправдались вполне: при его участии были организованы в дальнейшем Институт минералогии и геохимии, Институт географии, Керамический и Оптический институты, Институт истории науки и техники, Совет по изучению производительных сил России, Метеоритный комитет, Комиссии по изучению вечной мерзлоты, по минеральным водам, по изотопам, по проблемам урана, по использованию и охране подземных вод, по определению геологического возраста пород, по тяжёлой воде, по истории знаний и др.
Несмотря на репрессии при И. В. Сталине, благодаря государственной поддержке наша страна в советское время стала могучей научной державой. Теперь от нашей науки остались в основном радостные воспоминания. Но и это подтверждает по-литикоцентризм нашей культуры.
Наша страна – не исключение. Под политическую дудку пляшут священники и моралисты, учёные и художники и в других странах. И в них она выступала в качестве ведущего фактора в культуре ХХ в. по отношению к религии, науке, искусству и нравственности. Всё дело только в том, чего в ней больше – созидания или разрушения?
Нет сомнения: культура ХХ в. перенасыщена политикой, т. е. политикоцентрична. Существенную роль здесь сыграла победа пролетарской революции в России, которая привела позднее к противостоянию лагеря социализма капиталистическому окружению. Это противостояние способствовало политизации современного этапа в развитии культуры – культуры ХХ века.
Политизации в ХХ в. подверглась философия. Так, пожалуй, самым крупным течением философской мысли в Западной Европе в первой половине ХХ в. стал экзистенциализм. Само его появление в это время и популярность в последующее во многом объясняется политическими условиями жизни, в которых оказались его творцы и их поклонники. Их «экзистенция» стала тем местом, куда они пытались укрыться от «настырной действительности» (выражение Г. Гессе).
Уход французского мыслителя Жана Поля Сартра (19051980) – главы французского экзистенциализма – от действительности подтверждается его «философией свободы». Он понимает под свободой абсолютную независимость человека от каких-либо ограничений. Речь идёт, таким образом, о той свободе, сущность которой лучше всего выразил один из персонажей А. Н. Островского: «Чего моя левая нога хочет?» Ж. П. Сартр выразил эту же мысль по-другому: «…все барьеры, все кордоны рушатся, уничтожаемые сознанием моей свободы» (Современная буржуазная философия. М.: Высшая школа, 1978. С. 366).
Автор приведённых слов мыслил себя продолжателем марксизма. Вот почему, по его мнению, марксизм со временем будет заменен его философией свободы. В книге «Проблема метода» (1957) он писал: «Когда по ту сторону производства жизни будет для всех существовать сфера подлинной (т. е. абсолютной. – В. Д.) свободы, марксизм изживёт себя; его место займет философия свободы» (Сартр Ж. П. Проблема метода. М.: Прогресс, 1994. С. 42). Кажется, слова Ж. П. Сартра в какой-то мере сбылись: марксизм у нас отменили, а на его место пришла «философия свободы». Для самых бессовестных.
ХХ век – это век великой научно-технической революции. Ей способствовал эволюционизм. Это вселяет в нас надежду на полное торжество эволюционного мировоззрения в будущем. Наши потомки с особым трепетом будут произносить имена выдающихся эволюционистов ХХ века – философа П. Тейяра де Шардена, физика Д. Гамова, биолога А. И. Опарина и психолога А. Н. Леонтьева.
На смену великим творениям живописцев XIX в. – И. Н. Крамского, Ф. А. Васильева, И. Е. Репина, Э. Делакруа, Э. Мане, О. Ренуара и многих других в XX в. приходят полотна М. Ф. Ларионова, К. С. Малевича, В. В. Кандинского, А. Матисса, П. Пикассо, С. Дали и т. п. авангардистов, творчество которых, несмотря на дифирамбы искусствоведов, никак не может претендовать на общенародное признание.
Экспериментаторские потуги мы видим не только у живописцев-авангардистов, но и поэтов-модернистов. Возьмём, например, Велимира Хлебникова (1885–1922). Он был весьма изящным эквилибристом в поэзии. Вот вам доказательство:
Очень талантливо! Но – бессмысленно. Или, по крайней мере, почти бессмысленно. Определённое содержание в этом стихотворении проклёвывается. В нём прослушивается призыв к смеху.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «От животного – к Человеку. Ведение в эволюционную этику - Валерий Даниленко», после закрытия браузера.
