Читать книгу "Дети Велеса - Андрей Расторгуев"

Осмотрелся. Увидел, что лежит под толстым, сшитым из грубой ткани, тёплым покрывалом. Заглянул под него. Так, одет в исподнее. Плечо туго забинтовано вместе с половиной груди. Ступни упёрлись в набитую соломой подушку, на которой покоится лохматая голова соседа по лавке. А подушка Стаса вплотную прижата к босым ногам другого товарища по несчастью. Рана под повязкой заныла, напомнив о себе. Не слишком больно. Можно терпеть.

– Проснулся, касатик? – услышал женский голос.

К нему со свечой в руке пробиралась между ранеными сухая маленькая старушка. Настолько маленькая, что приподнимись Пырёв на локте, обязательно стукнет лбом в её острый, выступающий подбородок, над которым нависал не менее выдающийся крючковатый нос, украшенный большой горбинкой. Вылитая Баба Яга. Только вот глаза у старушки, такие ясные, цвета чистого дневного неба, светились неподдельной теплотой и заботой. Во второй руке большая крынка с водой, которую бабка не замедлила поднести к пересохшим губам Стаса. Тот вцепился зубами в край посудины, наклонив её на себя. Торопливо хватая ртом, жадно глотал живительную влагу. Насытившись наконец, разжал челюсти, блаженно откидываясь на подушку.

– Вот и хорошо, – улыбнулась бабуля. – Скоро поправишься. Тяжко с тобою было. Верно люди гутарят, что вас, Велесовичей, ни хворь, ни лечение никакое не берёт. Вы сами себя лечите с божьей помощью, волею самого Велеса, отца вашего.

– Велеса?.. Он привиделся мне… Чушь всякую нёс.

– Вот. И слава Богу.

– Да ну… Бред какой-то.

– А когда ж ему являться-то, коли не в бреду? Не всякий смертный может похвастать, что лицезрел Бога, хотя бы и во сне.

– Кто ты? – Пырёв устал от старушечьей проповеди, поэтому просто сменил тему.

Бабуля, кажется, почувствовала его нежелание обсуждать сильных мира сего, понимающе улыбнулась, ответив просто:

– Я баба Маня. Присматриваю тут за мужичками пораненными да выхаживаю. Тебя, стало быть, тож. Ну-ка давай подмогну тебе сесть. Рану надобно перевязать.

Вопреки ожиданиям руки у бабы Мани оказались довольно-таки сильными. Она с лёгкостью, но бережно усадила кряхтящего Стаса. Стянула с него нательную рубаху и принялась разбинтовывать плечо. Повязку, видимо, меняли не раз, пока без сознания валялся. Засохшей крови на ней немного, и то лишь на первом, нижнем слое.

Местная знахарка работала сноровисто. За считанные минуты уже закончила перевязку и надевала ему через голову рубаху, приговаривая:

– Вот и ладушки. Поправляйся, сынок. Велес тебе допоможет.

Что-то было в ней, отличавшее эту сердобольную бабулю от других таких же неприметных старушек. Стасу показалось, он вот-вот поймёт, в чём тут дело, но из глубины комнаты донёсся просительный стон:

– Пииить…

– Иду, касатик, иду. – Баба Маня подхватила свечу и крынку с водой, повернулась и зашагала между лежащих на полу тел, безошибочно определив, кто стонал.

– Бабуля, а скиты-то где? – стараясь не сильно шуметь, спросил вдогонку спохватившийся Стас.

Но баба Маня, похоже, была глуховата и оставила вопрос без ответа. Зато отозвался сосед снизу, переставший вдруг стонать:

– Ушли скиты, братец. Почитай, сполоха два тому, как последнее кочевье снялось.

Голос у него был хриплый, надтреснутый, уставший от постоянного напряжения. Несмотря на это, сосед продолжал говорить:

– Сперва своего Скала увезли. Родичи его расстарались. Опосля другие кочевья начали потихоньку отваливать, пока все не убрались. А наши им и не мешали. Пусть себе уходят, не воюют же…

Мужичок попался разговорчивый. Судя по всему, этим он спасался от мучающей боли. Когда не с кем было поговорить, просто стонал в голос. Сейчас у него появился слушатель, вот мужик и пользовался подвернувшимся случаем на всю катушку.

– Сам-то я того не видал. Брат ко мне приходил. Он всё и сказывал. Должон ишо прийти. Давно не был. Занят, видать. Оно и понятно, скиты вон какой погром учинили. Много восстанавливать приходится. Трупы тож собрать надобно да схоронить. Ишо волколаков кругом полегло, хоть пруд пруди. Ежели их колом-то не проткнуть и не спалить, то под землю скроются мертвяками. Отыскивай потом их могилы упырьские с весны на лето, пока земля рыхлая и хорошо копается. Не то станут по зиме у скотины да у людей кровушку пить. Сейчас куда проще собрать да сжечь, как подобает. Ведуны все, кто остался, тем и заняты теперича. Только сами они не управятся, нет. Вот мужики-то и помогают им…

Пырёв с трудом сел. Где, интересно, его одежда? Хотелось выйти на воздух, справить нужду и просто прогуляться. Перспектива лежать и выслушивать болтовню соседа, мягко говоря, не прельщала. Попробовал встать. Получилось. На полу стояли его сапоги. На голенищах сложенные стопкой чистые портянки. А вот и одежда. Лежит себе спокойно у стены, кем-то заботливо выстиранная и даже, кажется, отглаженная. Дыры от порезов и от пули аккуратно заштопаны. Покрывалом оказалась собственная вотола.

– Меня-то в последнем бою зацепило, – продолжал вещать сосед снизу. – Две стрелы грудью поймал, и обе в правую сторону. Не везёт мне на правый бок. Прошлой зимой волколак руку покусал. Благо, я левша. Пока одну руку грыз, второй я ему голову-то и свернул. А ишо до этого два пальца на руке потерял. Как думаешь, на какой? Знамо, на правой…

Под монотонное бормотание словоохотливого левши Стас оделся. Насилу справился с портянками, обув сапоги. Завершив сборы, накинул на плечи вотолу. Своих верных мечей не нашёл. Только скитский пояс, и тот без ножа. Ну да, зачем оружие в госпитале? Повесив ремень на шею, как перевязь, продел в него руку, и двинулся к выходу.

Улица встретила шумным многоголосьем. Было тепло. Снег уже подтаивал, небо стало светлее, а хоршни, наоборот, начали тускнеть. Всюду сновали горожане, торопившиеся по своим делам. Кто стройматериалы вёз, кто личные вещи. Семьи возвращались в оставленные дома. Невдалеке над крышами зданий виднелась верхушка надвратной башни. По её очертаниям Стас понял, что находится в районе северной стены, и пошёл в сторону Врат. По пути полной грудью вдыхал свежий, заметно потеплевший воздух, наслаждаясь ароматами наступающей весны.

Через открытые ворота в оба конца то и дело сновали повозки. Из города выезжали порожними, а возвращались гружёные горами всякого хлама. Подойдя ближе, разглядел в этих кучах скитские доспехи с оружием. Не иначе, трофейная команда работает. А вот, похоже, и её начальник у ворот. Грузы осматривает, указывая, куда что везти.

– Кому война, а кому и мать родна, – прокомментировал Стас, подойдя к Аркаше. – Решил организовать пункт приёма цветмета? И тут умудрился лапу наложить.

Махнув рукой, Башка отпустил очередную повозку. Лишь после этого повернул совершенно серьёзное лицо, сказав:

– А чего добру пропадать. Трофеи по праву принадлежат победителям. Между прочим, нам ещё до лета тут сидеть. На что ты жить собираешься? Военную пенсию и компенсации за ранения здесь не выплачивают. Радуйся, что мне удалось Кардаша уболтать, а то заладил своё: «Воинов должно хоронить в броне и при оружии». Я ему говорю, какие это, к чёрту, воины, если грабят и убивают простых мирян. Не будь Упыря, говорю, хрен бы вы город удержали. Убедил. Кардаш распорядился все трофеи нам с тобой передать.