Читать книгу "Ефремовы. Без ретуши - Федор Раззаков"

В советском театре тоже были свои «красивые вруны», которые выдавали себя за правдорубцев. Тот же Юрий Любимов в Таганке. Или Олег Ефремов в «Современнике» и МХАТе. Их мифология не разоблачалась советскими властями, поскольку таковы были правила игры – врать (или привирать) разрешали обоим лагерям – как либеральному, так и державному. Но преимущество все равно было за первыми, поскольку их вранье шло от противного, а это людям всегда больше нравится. Как говорится, запретный плод всегда сладок. Но пока власти не давали кому-то из этих двух лагерей сильно подняться, ситуация выглядела стабильно (либералы назвали ее «застоем», что тоже понятно – они всегда любили красивые и хлесткие определения, чтобы понравиться толпе). Но затем к власти пришел Горбачев, и было решено державников попридержать (а то и вовсе придавить), а либералов, наоборот, поднять. И их вранье заполонило все советские СМИ. Именно поэтому китайцы прозвали Горбачева «шагуа» – «глупец». Впрочем, это для китайцев, которые хранят свое государство как зеницу ока, он был глупцом, а для советских либералов – умнейшим человеком, поскольку способствовал развалу второй державы в мире, помог Западу резко рвануть вперед. А советский либерал, как известно, всегда смотрел и смотрит в рот Западу – это для него вожделенная территория, почти чистый рай на Земле.

Возвращаясь к Олегу Ефремову, отметим, что он от Горбачева не отказался. Многие апологеты генсека, лизавшие ему задницу в конце 80-х, от него отвернулись (пристроив свои языки к заднице Б. Ельцина), но только не Ефремов. Здесь его нельзя назвать предателем (хотя по жизни, как мы помним, он предавал многих, о чем еще его педагог В. Виленкин говорил). Но в том, что произошло со страной в 90-х, Ефремов сильно разочаровался. Он-то рассчитывал совсем на иные результаты. Поэтому в одном из интервью тех лет он заявил: «Я стараюсь быть справедливым, а не то чтобы верным. Я справедлив – не было бы никакой этой жизни, если бы не Горбачев. Я видел, как он тыкался то туда, то сюда, движимый каким-то своим чувством – тоже справедливости. Поэтому я искренне не понимаю, почему интеллигенция так его отбросила от себя. Я не говорю, что таким именно и должен быть руководитель, я говорю о том, что он совершил и сделал у нас в стране. А во что это вылилось… Он уже тут ни при чем. Не он виноват в том, что демократы-то, грубо говоря, оказались жиденькими – все, к сожалению. И вороватыми, хотя это, конечно, недоказуемо…»

Но что самое интересное, в октябре 1993 года Ельцин и Ко жестоко подавили выступление членов Верховного Совета, расстреляв из танков Белый дом. Тогда погибло почти 200 человек. А всего лишь месяц спустя после этой трагедии Олег Ефремов принимает из рук этой власти (тех самых «жиденьких и вороватых демократов») орден Дружбы народов. Нехило, да? При этом хрупкая женщина, замечательный композитор Александра Пахмутова, наотрез отказывалась принимать из рук ельцинской власти вообще какие-либо награды. И первую из них в постсоветское время ей вручил В. Путин, уже после ухода ЕБНа в декабре 1999 года (это произошло 7 марта 2000 года).

Да и давний наш знакомый – ровесник и коллега Ефремова Игорь Горбачев – тоже не лег под новую власть, оставшись коммунистом, даже вступил в КПРФ. И поставил на сцене Пушкинского театра пьесу А. Островского «Не все коту масленица» с явным намеком на то, что победившие теперь буржуи рано радуются. Ведь о чем повествует эта бессмертная пьеса? В ней Островский приходит, казалось бы, к совершенно неожиданному финалу – бездуховное самодовольство и расчет терпят крах. Автор бросает вызов жестокой действительности, поэтому события разворачиваются наперекор ей. Состоятельный купец Ермил Зотыч Ахов, наглец и самодур, упивающийся своей властью, повстречавшись с искренним чувством, вынужден отступить перед ним. В финале пьесы он возмущается тем, что в мире совсем не стало никакого порядка и бедные гордятся, вместо того чтобы валяться у него в ногах. На что одна из героинь отвечает ему пословицей: «Не все коту масленица, бывает и Великий пост».

Такую же судьбу пророчил современным Аховым и Игорь Горбачев. И те ему этого не простили. В 1992 году Мастер вынужден был покинуть пост руководителя ленинградского Театра имени А. Пушкина (Александринки), который занимал с 1975 года. После этого он стал членом Координационного совета общероссийского общественного движения «Народно-патриотический союз России», основал (и стал первым ректором) Театральный институт «Школа Русской драмы», где учил молодежь «не прогибаться под изменчивый мир».

С этого момента имя Игоря Горбачева практически перестало упоминаться в российских СМИ. В отличие от имени Олега Ефремова, который и при новой власти оказался на коне – нахватал наград от «жиденьких», что называется, через край. Огласим весь список: орден «За заслуги перед Отечеством» 3-й степени; Государственная премия Российской Федерации – «за сохранение и развитие традиций русского психологического театра в спектакле «Три сестры»; специальный приз жюри Национальной театральной премии «Золотая маска» – за спектакль «Три сестры» А. П. Чехова; премия «Хрустальная Турандот» – за доблестное служение театру; премия «Золотой овен» – за вклад в киноискусство; премия «Человек года» Русского биографического института; премия мэрии Москвы «За уникальный вклад в культуру».

При этом новую власть Ефремов, судя по всему, не любил, презирал, но награды получать от нее не гнушался.

В 1994 году Ефремов поставил спектакль «Борис Годунов» по А. Пушкину, где сам же и сыграл главную роль (после того как от нее вдруг отказался А. Калягин). О чем этот спектакль? Его камертоном стала есенинская строчка «Хлестнула дерзко за предел нас отравившая свобода». То есть это был спектакль о разочаровании, о том, что люди (в том числе и сам Ефремов) грезили о свободе, но, получив ее, не сумели должным образом ею воспользоваться. Но вот вопрос – действительно ли свободу получили бывшие советские граждане? А может быть, это и не свобода была вовсе, а ее суррогат – анархия, которую «хитрые греки» объявили свободой? Под ее шумок народ начали свободно грабить – как сама власть в лице «семибанкирщины», так и разного рода аферисты из МММ и «Властилин», а также отпетые бандиты-уголовники. Короче, все кому не лень. А либеральная интеллигенция безучастно за этим всем наблюдала, поскольку тоже имела с этого свой куш. У Ефремова это был МХАТ, где он уже стал фактически безраздельным хозяином, у Эльдара Рязанова – свой концертный зал «Эльдар», у Олега Табакова – Школа-студия МХАТа и т. д. Символично, что Школа-студия в 2000 году перейдет в руки Анатолия Смелянского – первого помощника Олега Ефремова в МХАТе. То есть у каждого либерала была своя вотчина, где он был безраздельным хозяином. Впрочем, в те годы господам либералам принадлежала вся страна, где они чувствовали себя полновластными хозяевами. Искусство как таковое уже перестало существовать или существовало в виде суррогата. Это касалось как театра, так и кино. Но либералов это не сильно тревожило, поскольку так оно ими и задумывалось. Все-таки подлинное искусство подразумевает и настоящих исполнителей, а где таковых было взять, если большая их часть поумирала еще в советские годы. Да и значительная часть публики, ценившая настоящее искусство, тоже либо поумирала, либо бегала высунув язык в поисках средств к существованию, поскольку гайдаровские реформы потому и назывались шоковыми, что подразумевали под собой приведение населения в шоковое состояние с тем, чтобы случился естественный отбор – сильные должны были выжить, а слабые умереть. Вот почему в 1994 году в России случился «русский крест» – смертность населения превысила рождаемость. Как пишут демографы: «С 1991 года начался рост ежегодного числа умерших и мужчин и женщин, значительно превышающий динамику доли лиц в возрасте старше 60 лет. Абсолютное число умерших в каждом году за период 1991–1999 гг. превышало показатели 80-х годов. «Пик» смертности в последнем десятилетии пришелся на 1994 г. В этом году по сравнению с 1984 г. (отличавшимся наивысшей смертностью в 80-е годы) численность умерших мужчин возросла на 52 %, женщин – на 28 %…» Такова была плата за развал СССР.