Читать книгу "Жемчуг Лутры - Брайан Джейкс"

С неожиданной для его сезонов живостью Ролло подобрал полы халата и лихо взбежал вверх по лестнице.

— Что? Я слишком стар? А ну посмотрим! Кто последним добежит до своей спальни, тот — сушеная лягушка!

Наутро, через три часа после рассвета, солнце уже вовсю било в окна аббатства и золотило верхушки деревьев. Лес шелестел под порывами легкого ветра. Крепкий сон Пижмы безжалостно нарушили малыши.

— А ну вставай! Подъем! Все проспишь! — вопил Арвин, подкрепляя свои слова серией ударов подушкой.

— Хур-р! — донеслось откуда-то из-под пяток. — Если ты сейчас не прроснешься, останешься без завтррака, бррат Хиггли сказал, что отдаст твой завтррак пррожор-рливой сове. Вот так!

Это сообщение подействовало на Пижму лучше любого будильника. Она вскочила на ноги и бросилась умываться. Кротишки старательно поливали ей из кувшина, держа наготове полотенце.

— Ни за что! Мой завтрак никогда в жизни не достанется обжоре Снопу! Прочь с дороги! Я иду есть! — решительно заявила Пижма.

Весело смеясь, малыши проводили ее вниз по лестнице в зал, где сидели за столом Ролло и Краклин. Белочка любезно подвинула к столу табуретку и поставила Пижме тарелку.

— Доброе утро. Вот, пожалуйста: лепешки, черничное варенье, клубничный морс — насколько я помню, твой любимый завтрак.

Пижма села рядом с друзьями и, улыбаясь, сказала:

— Малыши предупредили меня, что брат Хиггли собирался отдать мой завтрак Снопу. Пришлось бежать скорее, пока не осталась без завтрака. Ну что, Ролло, есть новости от нашей мертвой пчелки? Надеюсь, ей не вздумалось ночью полетать?

Летописец протер очки.

— Очень смешно, просто обхохочешься. А если серьезно, то предлагаю сходить к брату Дормалу и показать ему эту пчелу. По-моему, в Рэдволле никто лучше него не разбирается не только в растениях, но и в насекомых.

Залпом выпив кружку морса и прихватив с собой еще одну лепешку с вареньем, Пижма выскочила из-за стола:

— Отлично придумано! Пойдемте, чего ждать-то? Брат Дормал, естественно, возился в саду. Он приводил в порядок смородиновые кусты, а Сноп, якобы помогая, в основном занимался тем, что клевал ягоды как на глазах садовника, так и за его спиной. Протянув вперед лапу с лежащей на ладони пчелой, Ролло обратился к Дормалу:

— Скажи, дружище, какие выводы ты бы мог сделать, глядя на… Ой, что это?

Шальной порыв ветра легко подхватил почти невесомое насекомое и поднял его высоко в воздух. Краклин заверещала:

— Поймайте, поймайте эту пчелу! Она не должна летать, она же мертвая!

Превратившись в маленькую точку, пчела тем временем оказалась на высоте кроны ближайшей яблони. Пижма бегала вокруг дерева, расставив лапы, готовая поймать пчелу, если та вдруг упадет на землю.

— Если мы ее потеряем, нам никогда не найти шестую жемчужину! Ну пожалуйста, кто-нибудь, помогите!

Не особо веря в успех, Сноп на всякий случай похлопал крыльями, подпрыгнул и вдруг поднялся в воздух. Повисев несколько секунд над самой землей, он лихо поднялся выше дерева, красиво обогнул крону и, почти не взмахнув крыльями, спикировал ко все еще державшейся в воздухе пчеле. Через мгновение он уже снова стоял на траве, и злосчастное насекомое выпало из его клюва в протянутую лапу Пижмы. Довольная улыбка расплылась по лицу ежихи.

— Ах ты, чучело в перьях! Мы ведь все думали, будто твои крылья изранены настолько сильно, что ты уже не сможешь летать.

Склевав очередную смородинку, Сноп задумчиво пожевал, проглотил ее и сказал:

— Ты права. Я и сам так думал буквально минуту назад. Но, посмотрев, как вы сокрушаетесь из-за этой пчелы, я, сам не понимаю как, забыл, что уже летать и не умею.

Когда пчела была спасена, брат Дормал внимательно выслушал все, что ему рассказали, затем тщательно посмотрел на засушенное насекомое и сказал:

— Ну что ж, это давно умершая пчела. Пожалуй, ничего больше я по этому поводу сказать не могу. Может быть, вы сами подскажете мне, чем я мог бы быть вам полезен?

Хитрая Краклин медовым голоском польстила Дор-малу:

— Понимаете, уважаемый Дормал, это я так сказала: пойдем спросим брата Дормала, который лучше всех в Рэдволле разбирается в насекомых и в растениях. Он очень хорошо образован, и он что-нибудь придумает и сумеет выручить нас.

Дормал довольно и слегка смущенно улыбнулся:

— Благодарю за столь приятные слова, и, пожалуй, мне стоит подумать над этой задачкой. А пока не будете ли вы столь любезны отогнать эту ненасытную сову подальше от смородиновых кустов, а то, боюсь, склевав все ягоды, он так набьет себе брюхо, что опять не сможет летать.

Сноп был безжалостно вытолкан из сада. Удаляясь, он жаловался во весь голос:

— Какие горькие, жестокие времена настали! Представьте себе: в этот трагический день несчастная пташка пытается помочь друзьям, а они пинками вознаграждают израненное создание. Остается только удалиться и направить свои стопы в кухню, чтоб пожаловаться верной подруге, сестре Тизель, которая, может быть, сжалится и выдаст мне пару сладких орешков.

Под общий смех он направился к кухне, по пути время от времени взлетая, чтобы ощутить силу излечившихся крыльев. Дормал сорвал смородиновый лист и завернул в него мертвую пчелу, чтобы ту вновь не унесло ветром. Отдав сверточек Краклин, он сказал:

— Вот что я по этому поводу думаю: всему есть свое место, и ничего из ничего не бывает. Надеюсь, понятно? А если нет, то вот вам пример: наткнись я на мертвую рыбу, я бы тотчас же подумал о речке или пруде; попадись мне на глаза разбитое яйцо, я бы вспомнил птичье гнездо; пустая скорлупа от желудя навела бы меня на мысль о дубе. Так что, если вы приносите мне мертвую пчелу, мне на ум тотчас же приходит одно слово — улей!

Ролло хлопнул себя ладонью по лбу:

— Ну конечно! Улей! Уважаемый Дормал, к вашей логике не подкопаешься. Даже не знаю, как вас благодарить.

Дормал в ответ многозначительно улыбнулся:

— Сдается мне, до благодарности дело еще не дошло. И если уж быть совсем откровенным, я вынужден признать, что Фарло Стампу удается лучше ладить с пчелиным народом. Как-то он умудряется с ними договориться, так что лучше обратиться к нему и спросить его мнение.

ГЛАВА 50

Фарло Стамп и Кротоначальник сидели в винном погребе на маленьких бочонках. Столом им служила большая бочка. Хранитель погреба искренне обрадовался гостям:

— Заходите, заходите! Очень рад видеть вас.

Вошедшие с удивлением воззрились на неимоверное множество кувшинов, стоявших на импровизированном столе, и не меньшее количество головок самого разного сыра.

Фарло, увидев изумление гостей, объяснил: