Читать книгу "Каждому своё - Сергей Тармашев"

– Он дал вам антирад? – Антон проводил взглядом Порфирьева, появляющегося из норы.

– Да, – подтвердила Дилара. – Самым первым. Он про нас не забывает, смотрит в нашу сторону время от времени, я вижу. Остальные тоже это видят, и к нам никто не лезет.

– Первая группа ушла искать второе бомбоубежище! – громко прорычал Порфирьев, стремясь докричаться до всех. – Сейчас выходит вторая группа, которая идёт в Раменки! Замыкающим в ней пойдет главный инженер Овечкин, вот он! – Амбал указал на Антона. – За ним выходит третья группа! Впереди идущим третьей группы от Овечкина дальше чем на два шага не отставать! Замыкающими идут люди в скафандрах! Напоминаю ещё раз! Идем в колонну по одному, не растягиваться, спину того, кто идет впереди, видеть постоянно! Через каждые пять шагов оглядываться и убеждаться, что видите идущего за вами! Если вы его не видите, немедленно останавливаться и громко кричать: «Стой! Не вижу следующего!» Детей держать за руки, на руках не нести! Дорог и тротуаров больше нет, видимость минимальна, идти придется по сплошным обломкам, потерять равновесие и споткнуться – это в порядке вещей. С ребёнком на руках вы будете падать постоянно, мы об этом уже говорили! До бомбоубежища три километра, мы постараемся пройти это расстояние за час! Маршрут петляет вокруг нагромождений развалин, но он проверен, так что путь известный, и накладок не будет! Петрович, Володя! Выводите вторую группу!

Оба техника полезли в нору, за ними потянулись замотанные кто во что люди, и Антон спросил жену, оглядывая терпеливо ждущую своей очереди людскую массу:

– Кто-то не пожалел собственных детей и потащил их в Раменки? Через смертельную радиацию?

– Никто в Раменки с детьми не идёт, – тихо объяснила Дилара, переключаясь на проверку герметичности самодельного снаряжения Давида, – только мы! Порфирьев наотрез отказался брать ещё детей, сказал, не выживут без антирада, а антирад в первую очередь нужен взрослым, которые будут помогать всем остальным. И педиатр заявила, что антирад для детей опасен. Короче, никто не рискнул. С детьми идут в бомбоубежище, некоторые считают, что если те, кто там заперся, увидят через камеру несчастных страдающих детей, то у них появится дополнительная мотивация открыть.

– Сколько всего людей в нашей команде? – уточнил Антон.

– Сорок человек в самодельном снаряжении, вас трое, в скафандрах, и Порфирьев, – ответила жена. – Итого сорок четыре. Больше скафандров нам не дали. Решили, что четыре возьмут те, кто пошёл искать второе бомбоубежище, остальные наденут активисты третьей группы. Они будут перемещаться между первым бомбоубежищем и станцией и провожать в убежище тех, кто остался ждать в метро. Если в бомбоубежище откроют. А если не откроют, то они будут искать вентиляционную шахту. Найдут и закупорят, так что рано или поздно ворота всё равно откроются.

– Всем, кто в скафандрах! – снова раздался рык Порфирьева. – Включить рации! Снаружи мощные помехи, связь цепляет метров на пять, так что носителям скафандров не разбредаться и держаться плотными группами, как я объяснял! Будете искать потерявшихся, если такое произойдет! Прежде чем начать поиски, привязаться друг к другу проводами! Там не видно ни хрена, сами не потеряйтесь!

– Помоги надеть! – Дилара протянула Антону что-то вроде издырявленного рюкзака.

– Что это? – Овечкин пытался понять назначение странной конструкции. – Детская переноска?

– Петрович сделал, – жена развернулась к нему спиной и подставила руки под лямки. – Амину нести. Порфирьев сказал, что сама она не сможет по развалинам идти.

– Это действительно так, – Антон нацепил на жену лямки. – Там только ноги ломать! Сплошное месиво из обломков, под ноги нужно смотреть каждую секунду! А почему она на спине?

– Так Порфирьев велел. Сказал, что падения назад в основном происходят на скользкой поверхности, а при движении по сильно пересеченной местности падают в основном вперёд, из-за того, что спотыкаются. Поэтому нести ребёнка лучше на спине. И при падении на спину человеку инстинктивно легче успеть перевернуться на бок, чем при падении лицом вниз. Ещё он сказал, что там вместо земли обломки, много острых краёв, и в случае опасности просто упасть на живот, если Амина на груди – закрыть её собой не получится. Ребёнок получит травму. Поэтому на спине надёжнее…

– Овечкин, выходи! – в головных телефонах скафандра зарычал Порфирьев. – Вторая группа уже на улице, ждём только тебя! Не трать время! Сначала доведём третью группу до бомбоубежища, потом встанем на свой маршрут. Каждая минута в цене!

– Но это же крюк! – заявил Антон. – Зачем делать это, если мы всё равно не собираемся оставаться в бомбоубежище? Ты дал им карту, они дойдут туда без нас! Я тщательно отмечал весь маршрут, там каждый шаг в зарубках! А мы уже потеряли два часа антирада из семи с половиной!

– С нами они дойдут туда гораздо быстрее, – объяснил Порфирьев. – У них вообще нет антирада, так что чем скорее доведём, тем больше у них шансов. Сейчас два часа дня, через пять с половиной часов будет около восьми. Это всё ещё световой день, так что холоднее не станет. От бомбоубежища до Раменок, по прямой, порядка пяти километров. Если сумеем быстро перейти реку, то времени хватит. Давай уже, шевелись!

Оказавшийся рядом пожарный помог Антону и Диларе провести детей через почти вертикальные участки норы, и спустя минуту они оказались снаружи. Сразу же выяснилось, что за прошедшие сутки на поверхности стало ещё хуже. Индикатор термометра показывал плюс один, солнечного света почти не было, и царящий вокруг сумрак отличался от ночной тьмы совсем незначительно. Зато видимость улучшилась вдвое, это Антон определил сразу, как только огляделся. Луч нашлемного фонаря увязал в сплошной пылевой завесе не через четыре шага, как вчера, а вдвое дальше. Теперь в свете фонаря можно было разглядеть два здоровенных нагромождения обломков, между которыми тянулась тропа от норы станции к норе гастронома. Овечкин приказал себе не паниковать. Да, всё хуже, чем он надеялся. Если видимость улучшилась, значит, ветра раздувают океан радиоактивной пыли над Москвой. Но раз при этом ухудшилось освещение и продолжает падать температура, значит, пылевое загрязнение простирается вверх на многие километры. Возможно, до самой стратосферы. Это свидетельствует о том, что ужасный кошмар, творящийся с Москвой, происходит очень много где. Иначе тепла и солнечного света с каждыми сутками становилось бы больше, а не меньше. Но паниковать нельзя, на него смотрят дети!

– Папа! – Давид с подозрением всматривался в пылевой мрак. – Здесь есть мутанты? Ты видел монстров? У тебя ствол есть? У меня мама нож отобрала!

– Мне он нужнее, чем тебе! – заявила Дилара. – Ты ещё маленький!

– Да?! – запальчиво воскликнул сын. – Почему тогда ты раньше говорила, что я уже большой? Что я сильный и всё такое?! Если так, тогда отдай мне мой нож! Я его сам добыл!

– Давид, уступи маме, ты же мужчина! – вмешался Антон. – Ты сильнее, чем она, поэтому нож ей нужнее, чем тебе!

– Бред! – отрезал Давид. – Как я без ножа буду драться с мутантами?! Голыми руками я их не разорву! Я не такой сильный, как Олег! Ты сам-то с ними справишься без оружия?! Ты вообще драться не умеешь!