Читать книгу "Яд в его крови - Ольга Кандела"

Кажется, последнюю фразу он произнес вслух, а теперь ловил на себе недоуменные взгляды собственных воинов, привыкших, что раан-хар всегда знает, что делать.

Проклятье! Но он не знал!

Оставалось разве что разорваться на две части! Или больше. И по кускам отправить себя во все уголки империи! Тогда не придется выбирать.

— Лаар… — робкий голос донесся из противоположного конца шатра. Раан-хар резко обернулся.

Катара?

Вот демон, он ведь совершенно забыл о ней! И выходит, она была тут все это время?!

О боги, конечно, он ведь даже не подумал о том, чтобы переместиться в другой шатер!

Проклятье! Три тысячи раз проклятье!

Не хватало еще, чтобы собственная жена в нем усомнилась!

— Лаар, я…

— Сейчас не время. Иди к себе… то есть… — Он коротко глянул на наперсницу, и та, поняв все без слов, подбежала к рани и попыталась мягко увести.

— Погоди, я просто… я хотела предложить… — Катара смутилась и бросила неуверенный взгляд на собравшихся мужчин.

Внутри мгновенно всколыхнулась ярость.

Что она себе позволяет?! Мало того что не удосужилась вовремя уйти, так еще и советовать ему вздумала! На глазах у его же стражей! Совсем забыла, где место женщины!

А ведь он всего лишь раз дал слабину… Или не раз?

— Что вы хотели предложить, рани? — в разговор вмешался Халид, и Лаар стиснул зубы, чтобы не зарычать.

Пожалуй, кшатрию тоже стоит напомнить, где его место. А то вздумал! Сначала служить ей вознамерился, теперь разговоры разводит. И ведь Лаар не давал согласия!

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Катара вздрогнула, глянула затравленно — на дне сине-зеленых глаз плескался самый настоящий страх. Как тогда, в первые дни их супружеской жизни.

Демон! Он ведь не хотел ее пугать! Но и не злиться не мог…

Лаар уже подумал, что она совсем испугается и сбежит, но нет, не отступила. Лишь только сжалась под его пронзительным взглядом. А потом глубоко вдохнула и негромко произнесла:

— Я подумала… что может… стоит привлечь Природников?

— Что?

Природников? Откуда она вообще это взяла?

— Ну, они ведь умеют заговаривать растения. Продлить цветение или, наоборот, замедлить. Усыпить. Помнишь, как тогда перед… — Она запнулась и, тяжело сглотнув, очень тихо добавила: — Проводами.

Уж о чем о чем, а об этом Лаар точно не желал вспоминать. И, признаться честно, его мало тогда волновало, чем заняты Природники.

— Думаете, они смогут заговорить Цветок Смерти? — недоверчиво протянул Халид.

— Бред! — не сдержавшись, бросил Лаар.

— Эти рохли только и умеют, что с растениями разговаривать! — поддержал кто-то из стражей.

— Но ведь Цветок Смерти тоже растение! — В голосе жены прибавилось уверенности, и Лаар невольно изумился. — Почему бы не попробовать… поговорить?

— Не думаю, что это что-то даст… — отрезал Лаар и почти сразу почувствовал руку кшатрия, легшую на плечо.

— Мы ничего не теряем.

Раан-хар недовольно скинул ладонь товарища. Фыркнул.

Кажется, сегодня все вознамерились давать ему советы. Что за дикость!

«Ничего не теряем».

Уж в чем в чем, а в этом кшатрий был прав. Только вот не испугаются ли Природники?

Да хоть и испугаются, перечить приказу раан-хара не посмеют!

По правде говоря, идея эта казалась сущей глупостью. И, демон, он был зол, что Катара посмела высунуться, посмела лезть в мужские дела. Но с другой стороны…

Интуиция подсказывала, что надо остаться в Лашассе. И если согласиться и привлечь Природников, то можно хоть немного оправдать свое решение.

В конце концов, ему нужно что-то выбрать, и раз уж так случилось, пусть выходка жены станет знаком.

— Ты прав, мы ничего не теряем. — Лаар развернулся к Халиду. — Дайте бумагу и перо и выдели мне самого быстрого всадника. Пора навестить господина Тахара…

Лаар мысленно усмехнулся, вспомнив, как в порыве ярости выкинул вайша в окно. Как тот верещал, умоляя разъяренного раан-хара не отпускать его ногу, что, к слову, оказалась весьма упитанной. А потом Лаар привязал «добродушного» хозяина за эту самую ногу и оставил болтаться вниз головой.

В тот момент у Лаара чесались руки его придушить, свернуть жирную шею этого ублюдка. А теперь он радовался, что оставил вайшу жизнь. Сумятица в замке никому не пошла бы на пользу. И уж что-что, а почтовый голубь там точно должен найтись. И даже если не найдется, ор Гронта был уверен, Тахар выпрыгнет из штанов, но достанет птицу, лишь бы не пришлось в очередной раз испытывать на себе гнев раан-хара.

* * *

Лаар был зол. Раздражен.

Я буквально кожей ощущала его недовольство. И самое ужасное — ему было на что злиться.

— Прости, — произнесла я, когда наш шатер наконец опустел и мы остались наедине. — Я знаю, мне не стоило вмешиваться, но… А вдруг и правда поможет?

Лаар молчал. Лишь упрямо скрестил руки на груди, не двигаясь с места. И уставился куда-то себе под ноги, не глядя на меня.

И от этой его позы и молчаливого упрека мне становилось жуть как неуютно.

Уж лучше б накричал…

— Лаар…

И вновь молчание. И напряжение, повисшее в воздухе. И я чувствую себя еще более виноватой, чем прежде. И главное, не понимаю, как его расшевелить. Как вымолить прощение. Разве что…

— Ты меня накажешь? — попробовала пустить в ход проверенный трюк, надеясь, что он все-таки отомрет и «накажет» своим излюбленным способом.

Он и правда отмер. Посмотрел на меня, вот только взгляд был напряженным. И никаких озорных искр и азарта, на которые я так рассчитывала.

— Угу, непременно! — бросил Лаар, а потом порывисто развернулся и вышел, всколыхнув полог шатра.

Вот уж точно, худшего наказания и не придумаешь…

Я прождала мужа целый час, но он так и не вернулся. Высовываться из шатра я разумно не стала, не хотелось разозлить его еще больше. Так и легла спать в гордом одиночестве.

Как ни странно, сон сморил почти сразу. И вновь поплыли перед глазами образы: тугой бутон размером с коровью голову, красноватые прожилки и приторный запах, горечью оседающий на языке. Я вновь вдыхаю едкий дым и бьюсь в агонии, срывая горло от крика.

— Катара!

Муж с силой затряс меня за плечи, и… я проснулась.

Все тело в липком поту. Дышать трудно, и сердце колотится в груди, словно ополоумевшее.

— Что с тобой? Ты не больна? — Лаар обеспокоенно приложил ладонь к моему лбу.