Читать книгу "Когда Европа была нашей. История балтийских славян - Александр Гильфердинг"

Снова сомкнулся, едва открывшись на несколько лет, тот круг, который отделял балтийских славян от всех источников свободного христианского просвещения и приковывал их к теократической Немецкой империи. Снова им представлялся единственный выбор: принять христианство от Германии и вместе с тем стать, в силу понятий романо-германской Европы, подданными немецкого государства, или биться до последней капли крови за свободу и язычество. Для чехов вследствие их внутренней сосредоточенности и благоприятных условий местности, для поляков вследствие их отдаленности, подчинение Западной державе не было особенно тягостно и, ограничиваясь вассальными отношениями их правителей к немецким государям, едва ощущалось самим народом. У балтийских ляхов, напротив, раздробленность и относительная слабость, близость к Германии и народная вражда с нею, все это должно было обратить подчинение Западной державе в непосредственное подданство, и в подданство не только главе государства, императору, но и проводникам его воли, пограничным саксонским начальникам и самому племени саксов, на которое падала обязанность держать императорский меч и римский крест над соседними варварами, славянами. Что же оставалось делать балтийским ляхам? Выбрать между неравной борьбой или тяжкой неволей. Выбор для них не мог быть сомнительным, и через сто лет после того, как над западно-славянским миром промелькнула народная проповедь восточного христианства и, заглушенная в самом начале, погасла там, не коснувшись прибалтийских племен, для которых она была бы единственным выходом, единственным средством спасения, – через сто лет, говорю я, после этой эпохи, историк саксов, Видукинд[128], мог уже ясно сознать роковые отношения балтийских славян к своему народу и написал эти знаменательные и в его время еще пророческие слова: «Много дней проходит, что они борются с переменным счастьем, Саксы для славы и обширного, пространного владычества, Балтийские Славяне, чтобы найти свободу или же крайнее рабство».

Глава Х

Балтийские славяне во время полного упадка Германии в конце IX и начале X века; их вторжения и переселения в немецкие земли

Не скоро еще, однако, смогла Германия снова начать эту борьбу, завещанную ей Карлом Великим и всеми преданиями немецкого племени; и вот, в пору самого глубокого ее упадка, когда она казалась легкой добычей славян, напиравших на нее от Голштинии до Адриатического моря, судьба послала ей с дальнего востока, из-за Волги и Дона, на помощь степную орду: мадьяры, как мы сказали, задавили центр западно-славянского мира; они раздробили западно-славянский мир и приготовили будущее его падение перед немецким народом. Тяжело досталось на первых порах и самой Германии от этих дикарей. До Бремена, до Страсбурга и до Констанцского озера, через все немецкие земли, простирали мадьяры свои жестокие набеги, и вопли подымались со всех концов немецкой земли против свирепой орды. Но Германия должна признать, что эта орда спасла ее от опасности для нее бесконечно страшнейшей: она ее предохранила от соединения и развития сил у соседних славян, в то именно время, когда сам немецкий народ и весь запад Европы, переходя через хаотическое брожение к образованию органических народностей и государств, были безоружны перед юным славянским племенем, радостно ощутившим свое политическое бытие. Делом мадьяр было то, что этой хаотической Германии не противостала какая-нибудь стройная, цельная славянская держава, которая обняла бы всю ширину средне-европейского материка, что зародыш такой державы был уничтожен в самом зачатке, и что, затем, возле Германии остались по-прежнему, как было при Карле Великом, бессвязные племена славянские, ждавшие спокойно, пока немецкий народ выйдет из своего хаотического брожения, установится, сосредоточится и бросится на них.

Вся история балтийских славян с того времени, как Германия отказалась от владычества над ними, до той поры, когда она возобновила попытки покорить их, в продолжение сорока с лишком лет (877–919) не представляет ни одного блестящего, выдающегося факта. Славяне живут себе по-старому, пользуясь минутной независимостью, не помышляя о том, как бы упрочить ее в будущем. Германия не тревожит их, и этого с них довольно. Со своей стороны, и они не тревожат Германии, или тревожат так мало, что при большом протяжении границы, открытой их набегам, при слабости ее защиты и при множестве нанесенных им в прежнее время обид, эти нападения кажутся совершенно ничтожными; только изредка летописец упоминает о каком-нибудь частном набеге того или другого славянского племени на пограничные места Германии; а в то же время как часты, как обширны, как беспощадны были нападения на нее других, отдаленнейших от нее и несравненно слабейших народов, норманнов и мадьяр!

Связного исторического рассказа об этой эпохе в жизни балтийских славян мы не можем представить. Нам приходится здесь сохранить отрывочный способ повествования летописцев того времени.

В 880 году норманны устремились на Германию с особенной яростью и ударили на нее в двух местах: на Шельде и на Эльбе. На Шельде, в Нидерландах, они были отбиты; но в земле саксов (вероятно, в Нордалбингии) удальцы севера одержали одну из самых славных своих побед (2 февраля). Поражение саксов было полное; несколько столетий жило о нем воспоминание. Оружие норманнов и неожиданно выступившая из своих берегов река (без сомнения, Эльба) уничтожили все войско саксов: тут погиб герцог саксонский Брун, дядя знаменитого впоследствии короля Генриха Птицелова; с ним погибли 11 графов Саксонской земли со своими полками и 18 служилых королевских людей вместе с их дружинами; наконец, погибли два епископа, Тиотрих Минденский и Маркварт Гильдесгеймский, которые, по возникавшему в эту эпоху на западе обычаю, сражались в рядах войска. В этой великой победе участвовали и славяне – без сомнения ближайшие к саксам и датчанам бодричи и лютичи. О епископе Маркварте летописец говорит, что он убит был славянами; но главную роль в битве играли норманны: славяне составляли, как видно, только вспомогательную рать, которую норманны вызвали идти на немцев. Оттого большая часть летописцев даже не упомянула об их участии в этой войне.

Победа эта отозвалась далеко между славянами: она подстегнула лабских сербов и чехов к нападению на Тюрингию. Тем более замечательно, что ближайшие к норманнам и саксам прибалтийские племена, бодричи и лютичи, перед глазами которых произошло страшное поражение их непримиримых врагов, не воспользовались им и не устремились на землю саксов. Но после всего, что мы сказали о политическом характере этих племен, такое явление нам совершенно понятно. Балтийские славяне остались спокойными в своих границах, и девять лет немецкие летописцы о них не упоминают.

Немецкий король Арнульф, который успел на несколько лет восстановить единство и силу Германии и вел непрестанную борьбу с велико-моравским королем Святополком, в 889 году, пользуясь кратким сроком мира с Великой Моравией, обратил свои взоры на славянское Поморье. Заключив мир с норманнами и разными славянскими племенами, он созвал войско, чтобы идти на бодричей. Войско было весьма большое, говорит летописец, но поход закончился несчастливо, и Арнульф скоро возвратился и распустил свою рать. Разрыв с бодричами продолжался до 895 года, но, как видно, без особенно важных предприятий с той или другой стороны. Наконец, в 895 году, бодричи прислали к Арнульфу посольство с подарками и предложили ему мир, на все условия которого он охотно согласился.