Читать книгу "Живородящий - Илья Соколов"

Хотя, плевать на них. Мой нейрогиммик уязвлён гораздо больше. А вот душе моей – всё равно: победа или поражение; мне вообще без разницы, кого избивать за огромные деньги на ринге (но, правда, не всегда плевать, какой именно противник меня уложит на обе лопатки).

С Пчелою в раздевалке я обходителен и мил. После боя она явно рада, что мне понравилась её победа. Я не стал её в этом разубеждать… А вот Монстр Разума просто прошёл мимо нас «за кулисами» стадиона, с крайне суровой харей с обратной стороны побитого лица.

– Не обращай внимания, Пчёлка. Он, наверное, немного не выспался, – весело усмехаюсь я, глядя чемпионке под чёлку чёрно-жёлтой расцветки.

– Да ладно, Марк… Мне он совсем не интересен, – девушка-рестлерша начинает снимать свой незаземлённый топик, и её красивая грудь бросается мне в глаза сразу, после чего (во второй раз за вечер) прижимается ко мне со всей теплотой + страстью. Я крепко обнимаю Жуткую Пчелу-Лодку за задницу, мы начинаем целоваться. Низ её боевого костюма исчезает куда-то на пол закрытой раздевалки…

– Давай в душе. Только включим шум розовой воды, – шепчет Пчёлка, и я утягиваю её, разгорячённую, сладкую, на руках в душевую, где (кроме секса) удобно смыть мой грим.

Недавняя соперница уже поспешно стащила с меня бойцовские брюки. Психорестлерша резво принялась за дело.

Она опять одержала надо мной победу.

Солёный сумрак выносит агонию с ветром / Светлое солнце перестаёт расти во тьму / Небо со звезды вообще не достать / Зеркальная комната… Храм отражений… Сотканный коридор, вышитый саваном / Мой страшный нейрогрим сверкает полуживым лицом из далёкого зеркала…

Я медленно просыпаюсь в своей классической кровати. Моя недавняя любовница, наверное, ещё спит где-то там, у себя. Её постель, возможно, хороша на ощупь.

Чемпионка чёртова! Если бы не сценарий – не носить Пчёлке пояс сильнейшего рестлера. Да и эта приятная привилегия для неё не навсегда.

Я лучший рестлер в Федерации, а все другие годны лишь на отыгрыш своих «маскарадных ролей».

Мой замечательный агент Лола приходит (как всегда) с потрясными вестями… Мне предстоит новое сражение по контракту в следующую субботу. Выходные, как обычно, превратятся в нечто болезненно-шумовое, сдобренное криками фанатов и добротным мордобоем не пойми с кем.

Но Лоле плевать на мои воззрения по поводу «ненужных» выходных, когда наконец-то можно потратить заработанные деньги по-настоящему, на широкую ногу и с секс-приключениями…

– Марк! Хоть ты не трахай мне подсознание, – её глаза до сих пор видят 25 % оставшегося сна, в который я не могу заглянуть. Ну и ладно.

– Да кто тебя трогает, босс? Я просто не хотел бы так быстро опять вылезать на ринг…

– Тебя никто не спрашивает, сам знаешь. Федерация кормится от твоих схваток, – она властно улыбнулась краешками губ. – И это, мать их, просто отлично! Значит, такой неумеха, как ты, им всё ещё необходим. Следующий бой будет. И точка… Противника выберут за день до матча зрители до 13 лет. Таков контракт на этот раз, красавчик.

– Круто… Пусть будет так.

Лола компанейская девка, готовая всегда помочь мне деньгами или (если требуется) чем-нибудь неоценимо большим…

– Что Пчёлка, кстати? – она присела на подоконник, за ней ощущался некий небесный кошмар.

– Да нормально всё, – я продолжаю сидеть голым в кровати, слегка прикрывшись необязательною жёлтой простынёй. – Пчёлка покинула меня на лодке. Но сам процесс плавания ей понравился, судя по стонам.

Мой девушка-агент понимающе искрит взглядом в сторону. И уходит размораживать свежий кофе нам обоим.

Лола. Милашка, куколка, диктатор. Она замечательная девчонка, попавшая в Федерацию почти случайно. Но ей ведь это не мешает мурыжить меня по любому поводу (и без такового)…

Вспоминая, что у меня там ещё и пицца должна была остаться, я поднимаюсь с классической кровати, чтобы одеться и продолжать жить.

Я прошёл в помещение хранилища вслед за этим Библиотекарем (седой старикан в докторском халате и с ламповым фонарём в дряхлой руке, он освещал нам путь, пока мы спускались по трескучим ступеням, мёртвым, точно местный воздух).

– Так вам нужна та книга? Действительно так нужна?

Голос старикашки-хранителя действовал как шорох древних фолиантов, хранящихся без света долгие года.

Он даже затылком почувствовал, что я кивнул в ответ.

На мне, кстати, шляпа и плащ, я похож на сыщика из типичного детектива.

– И как, вы сказали, вас зовут?

– Моё имя Марк…

Мы наконец-то спустились с лестницы на гулкую поверхность бетонного пола. Хранилище было огромным и немыслимо тёмным, словно сама ночь бездны легла сюда спать, но так и не проснулась.

Мой «проводник» повёл меня в самые глубины этой «дрёмы» книг… Свет фонаря становился ярче, когда мы проходили мимо стеллажей. Я с интересом смотрел по сторонам, замечая уникальные издания классиков. Тут были книги в удивительном оформлении:

«Улисс», обложка-календарь, все страницы которого составляет одна дата – 16 июня.

«Машина времени» Уэллса со встроенными карманными часами начала 19 века.

«Зов предков» и «Белый клык» под обложкой из волчьего меха.

Древнейший «Спартак» Джованьоли, края книги имитируют гладиаторские мечи, остроту лезвий которых лучше на себе не проверять.

«Великий Гэтсби» с изящной обложкой в виде верхушки смокинга (треугольник белой рубашки, атласные лацканы, традиционный галстук-бабочка), ещё отчётливо чувствуется дымок от дорогой сигары.

«Мастер и Маргарита», оформленная просто под рукопись, исполненную именно рукой автора (бессмертие текста прилагается).

«Путешествие в Икстлан» Кастанеды, покрытое листочками чапараля плюс кусочками пейотля, похожими на мескалиновый порошок под углом к твоему отражению.

«Почтамт» Чарльза Буковски (обложка обклеена кучей почтовых марок, а также ипподромными купонами).

Одно из запрещённых изданий «Голого завтрака» Берроуза, обитое реальной наркотой…

«Старик и море», покрытое окровавленной леской, уходящей под переплёт.

Весь в жёлтых перьях, «Вирт» Джеффа Нуна, ласкающе-игривый на ощупь.

Набоковская «Защита Лужина», сработанная под шахматную доску (миниатюрные вкрапления в форме бабочек на каждом белом поле).

«Над пропастью во ржи…», обклеенная фрагментами разбитой пластинки и несколькими утиными перьями.

«Фауст» Гёте, оформленный под верхнюю часть рясы священника – издевательская улыбочка Мефистофеля, возможно, должна быть над божественно белым квадратом вставки-воротничка.

«Шаманский космос» Стива Айлетта: зеркальные кресты обложки сливаются в гармонию тусклого света с блеском по другую сторону реальности текста.