Читать книгу "Следующая остановка - жизнь - Татьяна Успенская-Ошанина"

— Можно мне увидеться с Ганной? — спросила Юля.

— Заходи. Что тебе надо, Аркашкина жена? Иль не признаёшь? Узнать трудно. У меня скоротечный рак. Помираю от своей злости. Сожрала свою печень. Ты чего пришла?

— Снимите проклятье с Аркаши, погибает он.

Утробный рык, предсмертный хрип, что угодно это было, только не смех, но Ганна смеялась. Она смеялась, как смеются в последний раз в жизни. После такого смеха — только гибель.

И в самом деле Ганна побледнела и стала сползать по стене.

— Насмешила… — с трудом разобрала Юля. И через паузу: — Комара не убью, не то что силу вернуть.

— Чем я могу помочь вам? — удивлённо слышит Юля свой собственный жалостливый голос. Кого она жалеет? Ту, которая убила её мужа и Генри? Но голос дребезжит сочувствием: — Купить вам поесть?

— Мне? Поесть? Да я выблюю твоё подаяние в тот же миг. — Ганна встала. Приступ прошёл. Но была она вся мокрая, как после душа, хоть выжимай. — Иди себе жить. Счастья тебе не будет, а жить будешь.

— Значит, вы видите моё будущее? Значит, есть в вас сила? Умоляю, снимите с Аркаши проклятье. Себя спасёте. Мне Ася говорит, главная жизнь — там, — Юля посмотрела вверх. — И, какими мы туда придём, зависит от нас, от нашей жизни здесь. Вы ещё успеете. Пожалуйста, прошу вас, молю вас. — Зубы плясали, и слова получались под их суматошную дробь пляшущими. — Поможете Аркаше, может быть, себя ещё успеете спасти!

Ганна повернулась и пошла в глубь квартиры. Шла — семенила ножками. Приглашение следовать за ней — она согласилась снять проклятье? Или это знак убираться прочь?

Юля ухватилась за приоткрытую дверь обеими руками.

Передняя — обшарпанная, свет — тусклый. Завершение жизни.

Какое-то время постояла без сил и попятилась назад, на площадку. На площадке у лифта села на пол и сидела, как беженка, прижавшись к углу выступа.

Стучали часы. А может, пульс. А может, вся Вселенная.

ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ

Развод матери случился лёгкий и быстрый. Отца Юля предупредила: не возникать. «Ты чуть не довёл маму до смерти, не бери грех на душу, отпусти её. И Любу отправь домой на тот день, когда мама приедет!» Мама вернулась из Молдавии удивлённая: отец ни слова против не сказал. И суда не понадобилось — дети взрослые. Раздел имущества отец обещал произвести по совести, вот только пройдёт какое-то время, пока он подсчитает, сколько и чего приходится на каждого из членов семьи. «Вы все много работали, — сказал отец матери, — должны же и получить как полагается». Несмотря на катастрофу с Аркадием, отец остался при фирме. На прощанье он сказал матери: «Не говори никому из наших знакомых, что мы разошлись, я хочу сохранить свою свободу. И ты, и дети в любой момент можете вернуться домой. Юле с Баженом передай, пока я жив, буду присылать им десять процентов прибыли». Но дайте мне время высчитать, сколько это получится каждому.

Свадьбу играли всей школой.

Валентин Петрович нашёл не то столовую, не то частный ресторан. Зал небольшой, но в нём легко поместилось пятьдесят человек. Громадный стол, пространство для танцев и весёлых игр…

Даша тоже «играла» мамину свадьбу — неуверенно топотала по залу за шарами, раскладывала цветы по полу и ходила от одной группы к другой.

Мама уехала жить к Валентину Петровичу в небольшую двухкомнатную квартиру. Комнаты не изолированные, но и у мамы, и у Валентина Петровича были письменный стол и стул. «Что ещё нужно?» — сказала мама.

Юле сняли квартиру в том же доме, на самом последнем — девятом этаже.

Квартира точно такая же маленькая, как у мамы, над мамой, только у Юли был балкон, на который она могла выставлять коляску с Дашей — после обеда Даша теперь спала на улице, на свежем воздухе.

Окно выходит в парк. В парке — тихо, и с балкона можно смотреть на зимние деревья, с чуть прогнувшимися от снега ветками.

С Асей расстаться не удалось. Она, как часы, приходила дважды в неделю. Пила чай, разговаривала с Дашей.

— Сегодня, Даша, я расскажу тебе о голубой ласточке. Эта ласточка прилетела с неба. Кто послал её, сейчас узнаешь. — Асины истории всегда оказывались невероятными: в них были включены Бог, и космос со звёздами, планетами, и подземный мир, и чудеса, и реальность. Кто-то кого-то спасал, кто-то кому-то открывал дверцу будущего. Первое сознательное слово Даша сказала: «Ася».

Ира благополучно родила сына, усадила с ним свою мать. И была свободна в течение дня, как ветер. Иногда она забегала, приносила фрукты или овощи. Казалось, она совсем не понимает, что происходит между Митяем, Игорем и ею, Юлей. Ира говорила о том, какой Митяй внимательный и заботливый, как он любит сына и её самое, о том, как он много работает, как спешит вечером к ней и к сыну, как обставил её трёхкомнатную квартиру, которую купил неподалёку от фирмы, о том, какое приданое он заготовил сыну: купил даже велосипед трёхколёсный, на котором тот сможет ездить по коридору и холлу, даже мячи купил, в которые он сможет когда-то играть.

Мама забегала к Юле по несколько раз в день: сразу после уроков и потом, чуть не каждый час. Поставила она перед Юлей условие: подготовительные курсы! «Отец обещает деньги. Значит, ты не должна работать, значит, ты сможешь выучиться. Подготовительные курсы — вечером, мы с Валей будем кормить и укладывать Дашу, а ты себе спокойно учись, волноваться не о чем». И Юля решила стать юристом. Профессию бухгалтера и всё, связанное с её работой в Аркашиной компании, она возненавидела.

Курсы нашёл ей Валентин Петрович и отправился вместе с ней относить документы. Он же достал ей все необходимые для занятий учебники. И он встречал её после курсов и доставлял домой. Своё обещание — разобраться с Петром Первым, Иваном Грозным… выполнил с лихвой: по дороге домой начинался спор и никак не мог закончиться и после ужина, пока мама не разгоняла их спать.

Родителям Аркадия Юля звонила каждую неделю.

Звонила с затаившимся дыханием — вдруг Ганна всё-таки успела снять проклятье и Аркаша сам подойдёт к телефону и спросит: «Юленька, как ты там?»

Но изменений не было. Аркадий ел, спал, однако не помнил ничего. Ребёнок, которого нужно учить произносить слова и понимать окружающий мир. Маргарита Семёновна ушла с работы, а отец, наоборот, пропадал теперь на работе и в субботы с воскресеньями: расходы возросли втрое.

Маргарита Семёновна спрашивала о Даше: сколько прибавляет, какие слова произносит, как меняются глаза, волосы, тельце?

Голос матери дробился, Юля слышала: плачь, плачь, плачь…

Звонил Бажен. Ему наконец сказали правду, и он стал звонить регулярно — раз в неделю по субботам вечером. Рассказывал о колледже, где учится английскому, о Марине и о растущем животе с двойней. Свою долю, свои десять процентов, которые ему выделял отец, передал Юле. Юле казалось, Бажен близко, и, если, не дай Бог, что-нибудь, он примчится. Она рассказывала ему, чему учат её на подготовительных курсах в институте, какие слова говорит Даша, на сколько сантиметров выросла. Целовала Марину и каждый раз говорила, как она рада, что Бажен женился на ней.