Читать книгу "Я, Легионер - Георги Лозев"

В эту новую эпоху в развитии мира Иностранный легион стал одним из самых элитных частей коммандос французской армии. Имя легиона меньше связывается с кучкой преступников и авантюристов, заложивших его основы в далеком 1831 году. В настоящее время легионеры — профессиональные солдаты, а не просто наемники.

В течение первых лет после войны в Алжире структура легиона постоянно менялась. Был создан Пятый сборный полк Тихоокеанского региона (5RMP) на архипелаге Муруа, который позже стал Пятым иностранным полком (5RE). Этот полк взял на себя охрану архипелага после ядерных испытаний, проведенных там. В Корте в 1972 году был восстановлен Второй иностранный пехотный полк, который одиннадцать лет спустя переехал в Ним и стал самым многочисленным полком легиона. В 1973 году Третий иностранный полк отправился в Южную Америку, где во Французской Гвиане начал реализовываться космический проект «Ариана». Полк принял на себя ответственную задачу обеспечения безопасности базы и специализируется на борьбе в экваториальных джунглях. Там находится специализированный центр коммандос, в котором помимо тяжелых тренировок и преодоления полосы препятствий бойцы изучают различные породы экваториальных животных. В центре разводят анаконд, ящериц и кайманов. В 1976 году из состава отряда Иностранного легиона на Коморских островах был создан отряд Иностранного легиона на Майотте (DLEM). Рота подготовки легиона (GILE) стала в 1977 году полком инструкции Иностранного легиона. Два года спустя Четвертый пехотный полк — полк-училище легиона — разместился в Кастельнодари.

Хотя базы легиона переехали на Европейский континент, его бойцы постоянно принимают участие в миссиях в Африке. В 1969 году начались внутренние беспорядки на территории Чада. Новый ливийский президент Каддафи решил вмешаться в гражданскую войну и установить свое влияние в центральноафриканском государстве, но Франция направила туда легион и провалила планы Ливии.

Первыми в Чад вошли ребята из Второго иностранного парашютного полка, затем в течение более двадцати лет полки Иностранного легиона брали на себя ответственность за сохранение мира в Чаде, и каждый год боевые группы Второго иностранного полка, Второго иностранного парашютного полка и Первого иностранного кавалерийского полка отправлялись на миссию «Епервье».

Нужно отметить также миссию в Кольвези, в Заире, в основе которой снова стоял Второй парашютно-десантный полк Иностранного легиона. Там легионеры под командованием полковника Эрулина потеряли пятерых своих товарищей. Во всех этих операциях легионеры неоднократно доказывали свои качества профессиональных солдат, достойных быть элитой французской армии, но, несмотря на это, в 1981 году в ходе своей предвыборной кампании французские социалисты обещали распустить Иностранный легион. Уже прошло двадцать лет со времени переворота в Алжире и расформирования славного Первого иностранного парашютного полка, но, видимо, некоторые политики все еще боялись легионеров. Предвыборные обещания редко выполняются, и когда Социалистическая партия победила на выборах, легион не только не был распущен, но и оказалось, что он нужен в Ливане. Даже был создан новый иностранный инженерный полк, и в 1984 году в Лодуне, недалеко от Авиньона, Шестой иностранный инженерный полк остановился на своей базе. 12 октября того же года этот полк получил собственный флаг. В 1983–1984 годах во время конфликта в Ливане погибло много ребят из регулярной французской армии, в то время как благодаря успешным действиям на Ближнем Востоке легионеры потеряли всего шестерых соратников. Социалисты вспомнили старую пословицу: «Один легионер равен трем солдатам, потому что он действующий солдат и сохраняет жизнь французского солдата, и притом легионер — солдат, отобранный у врага».

Блестящие проявления доблести легионеров во время непрерывных миссий в Чаде, Кувейте, бывшей Югославии, Сомали и Руанде напомнили правительству, что они французы, если не по рождению, то по крови, которую проливают за Францию.

Чад

Я приехал в Чад с моим Четвертым эскадроном в середине мая 1997 года. Я впервые покидал Европу и был взволнован. Никогда не забуду: когда мы ступили на землю в аэропорту Нджамены, я почувствовал жаркий воздух Африки. Мне казалось — я в печи. Сначала я предполагал, что тепло поступает из двигателей самолетов, потому что чувствовал поток горячего воздуха, как из большого фена. Через несколько минут я понял — это был ветер второй половины дня, который считался прохладным по сравнению с жарким полуднем.

Наш эскадрон пришел на замену Восьмому парашютно-десантному полку морской пехоты США (8RPIMA) и взял на себя ответственность за миссию «Епервье». Мы представляли французскую армию на территории Чада и поддерживали влияние Франции в этой части Африканского континента. Нас ожидали марши через пустыню до оазиса Бая, недалеко от границы с Ливией.

Вначале мы заняли позиции в Нджамене. С башен мы наблюдали за передвижением гражданских лиц и не позволяли посторонним проникать на базу. Жара нас томила, и мы сменялись каждые два часа. Моей задачей было просто занимать пост у главного входа на базу. Первые два часа моего дежурства ранним утром прошли без сучка без задоринки. В шесть часов температура воздуха была около 30 градусов, и солнце пекло немилосердно. После этого первого дежурства у меня было четыре часа отдыха в комнате с кондиционером. Я мог даже полежать, но я должен был быть в полной боевой готовности с патронташами и автоматом возле кровати и в берцах.

Подошло время моего второго дежурства. Я хорошо отдохнул и чувствовал себя готовым к полуденной жаре, но как только я переступил порог комнаты и вышел на улицу, солнце и жара, кажется, ударили меня. В первые несколько секунд я недоуменно моргал, потом пришел в себя и отправился на пост. Я понятия не имел, сколько сейчас градусов на солнце, но знал, что в тени не менее 45 градусов.

Мы должны были контролировать любое транспортное средство, которое приближалось к базе. Каждый раз, когда я покидал убежище, чтобы подойти к очередному грузовику или автомобилю, я сжимал рукоятку автомата, как будто это могло мне помочь выстоять под воздействием солнца. Примерно через час я решил, что уже привык к жаре, и после проверки пропусков машин не спешил сразу прятаться в тень укрытия.

Я даже сидел под полуденным солнцем, не обращая внимания на потоки пота, которые текли по моему лбу. Прошла большая часть моего дежурства, и я уже был почти уверен — жара не проблема, как вдруг почувствовал головокружение. Я быстро направился в укрытие, но появился пикап, и я вынужден был вернуться к воротам и проверить документы водителя. На базе работало много гражданских лиц из местных африканцев, были разные поставщики, которых я пока не знал, и в этот первый день я должен был быть особенно осторожным и внимательно смотреть, кого пропускаю.

Я держал пропуск в руке и мутным взглядом смотрел на шофера. Он заметил, что я крепко сжимаю рукоятку автомата, и начал мне что-то говорить, но у меня звенело в ушах. Я вытер пот с лица и уже был в состоянии различить изображение на документе. Он даже вышел из машины и показал мне коробки сока, которые вез на нашу кухню и в бар легионеров. Я махнул рукой, дав знак въехать.