Читать книгу "От грозы к буре - Валерий Елманов"

Но и практическая цель у бывшего рязанского дружинника тоже имелась. Хотел Гремислав лишний раз своим же людям напомнить, в какой он ныне чести у князя черниговского. Если кто в пути закочевряжится, то, может, хоть это воспоминание ума упрямцу придаст.

– Только помни, – сухо и невыразительно произнес Мстислав Святославич перед уходом Гремислава в погоню. – Тебя ждать буду с головой Константина под мышкой. Не привезешь – своей расплатишься и скрыться даже не думай. Ты не рязанец – всюду отыщу и никто не заступится.

– Привезу, – успокоительно просипел бывший рязанский дружинник.

А что еще ему оставалось сказать? Тут ведь либо все, либо ничего.

– Ну-ну, – безжизненно произнес Мстислав.

«Лучше бы пригрозил как-нибудь, – подумал Гремислав. – Убью, мол, там или еще что-то. А то будто он уже и приговор надо мной произнес, и даже поминальную молитву прочел».

– Точно привезу, – буркнул он и, махнув остальным рукой, ринулся в погоню.

– Я за ним пойду со своей полусотней, – зло крикнул князь Ярослав, устремляясь следом.

Мстислав даже ничего и ответить не успел. Впрочем, Всеволодович и не ждал ответа. Он уже через Левую Губу переправлялся.

– Ладно, теперь-то уж мы град возьмем, – пробормотал черниговский князь себе под нос, с досадой чувствуя, что все пошло вразнос.

«Может, не надо было послов рязанских рубить, – подумал с запоздалым сожалением, но тут же гневно возразил самому себе: – А как же сыны?!»

Минута душевной слабости прошла бесследно. Впереди его ждал пока еще не взятый град и… голова обидчика – князя Константина. Словом, приятное ожидание.

Вышло же…

Ростиславль почему-то упрямо сопротивлялся, хотя Мстислав совершенно точно знал, – чай, не слепой, – что воевода этого городка по имени Гневаш, вместе со всеми прочими дружинниками защищая спину князя Константина, сложил свою буйную молодую головушку, и ныне командовать обороной города совсем некому. Есть там, конечно, вои, не без того, но стая без вожака – это уже не то. Надо лишь грозно цыкнуть, и она рассыплется в разные стороны в трусливом беге. Но защитники города не рассыпались и не разбегались, хоть ты тресни.

Поначалу казалось – еще чуть-чуть и все. Ведь даже ворота почти взломали. Опять же стрелу с запиской в тот же вечер тиун местный пустил, обещая содействие в сдаче города и требуя взамен свободы и сохранности своего имущества. Одним словом, готовься, Мстислав Святославович, въезжать в град Ростиславль на белом коне.

Но поутру следующего дня обнаружилось, что вход напрочь заблокирован не пойми чем, к тому же подходить к ним чревато полной потерей здоровья, поскольку тут же следовал залп из арбалетов, а местный тиун не иначе как спятил. В полдень этого же дня он прислал новое послание, в котором черниговский князь как ни старался – ничего не понял:

«Грузите апельсины бочками. Братья Карамазовы»[106]. Непонятно было решительно все, кроме разве что бочек. Может, что-то тайное?

Мстислав Святославович немедленно совет всех князей созвал, еще оставшихся в живых. И вот все эти одиннадцать человек полдня ломали голову над тем, что бы оно значило, что такое из себя представляют эти апельсины, а главное – подпись. Тиуна иначе звали, а кто же тогда братья Карамазовы и чего они хотят?

Только рукой махнули, как летит новая стрела и опять с запиской: «Какая боль, какая боль. Аргентина – Ямайка – 5: 0».

Про боль ясно – хотя тоже не до конца: у кого, какая именно, почему она появилась и вообще зачем нужно о ней писать?

Вторая часть и вовсе мрак беспросветный. Значки в конце вроде бы чуточку знакомы, кажется, арабские купцы их употребляют при подсчетах, но зачем простому рязанскому тиуну переходить на них, когда есть простые русские числа?![107]

И что он вообще хотел ими сказать – что требуются гривны на подкуп? Так ты скажи по-человечески, сколько тебе нужно!

На содержимое следующей записки Мстислав смотрел уже с каким-то злобным отупением, даже не пытаясь понять смысл написанного: «Меняю кило аспирина на дозу героина, а тонну картошки на блок сигарет». Что на что меняет автор – черниговский князь под страхом смерти бы не ответил, и вообще он этого тиуна за столь глупые шутки с ним, Мстиславом, с удовольствием приказал бы вздернуть на первом же суку.

Хорошо хоть, что это его желание осажденные сами угадали и осуществили в тот же день, подвесив какого-то толстого пожилого мужика прямо перед воротами. Черниговский князь даже вздохнул с облегчением. Но если сейчас в городе нет даже тиуна, так кто же там правит?

Велел своим дружинникам подслушать разговоры осажденных, но они только добавили сумятицы. Какой-то Сергей Иванов, причем явно из смердов, но за главного, какой-то Михаил Юрьич – Мстислав отродясь не слыхал про такого боярина. Черниговский князь не знал уже, что и подумать. Ну не могли обычные смерды так отчаянно, а главное – очень умело отбивать все атаки. Никак не могли.

К тому же порядком досаждали остатки княжеской дружины. Впрочем, какие уж тут остатки. Судя по тому, какой урон они наносили, речь вполне можно было вести о том, что как раз князь Константин взял с собой в тот злополучный бой лишь малую ее часть.

Малую, но лучшую – думал поначалу Мстислав. Скудельница[108], которую отрыли в первый же вечер после злой сечи, приняла в свое черное и мягкое чрево почти семьсот воинов. Половина из них были обычными мужиками, только на конях, а вот второй половины ох как жаль. Выходило, что чуть ли не семерых унес с собой каждый из погибших рязанцев. Это ли не доказательство того, что с Константином лучшие из лучших были?

Оказалось – нет. И подтверждением тому послужила первая же ночь под стенами Ростиславля. Как на грех, шедший с реки густой туман заполонил все в округе, укутав воинский стан будто одеялом.

Вот из этого-то тумана и вынырнула на исходе ночи сотня с лишним всадников во главе с юрким рыжебородым худощавым викингом по прозвищу Заноза, которого еще называли Локи[109]. На каждом из воинов красовался синий[110]плащ. И главное, как они сумели чуть ли не через весь лагерь пройти незамеченными? Ведь предусмотрительный Мстислав повелел ближе к городским стенам пешцев разместить. Если что, пусть по мужикам первый удар придется. Но он пришелся не по ним.