Читать книгу "Великие Борджиа. Гении зла - Борис Тененбаум"

Но уже в Риме, получив приглашение папы Юлия III остановиться в папском дворце, дон Франсиско со всей возможной учтивостью это приглашение отклонил, сославшись на то, что его место – среди его собратьев по духу, иезуитов, и он поживет с ними, в их смиренной обители.

Дело в том, что орден вырос уже настолько, что обзавелся в Риме собственной резиденцией – там-то Лойола и жил. И гордый испанский гранд, дон Франсиско де Борха, 4-й герцог Гандии, переступил порог жилища Игнатия Лойолы, простерся перед ним ниц и поцеловал его руку.

Паломничество дона Франсиско завершилось.

II

Первая проповедь, которую отец Франсиско читал публично, состоялась в городке Вергара, расположенном недалеко от родового замка семьи Лойола. Событие это оказалось столь значительным, что сам папа римский обещал полное отпущение грехов всякому, кто прослушает ее лично, так что алтарь пришлось перенести на площадь – слишком уж много народу собралось в Вергаре, их и площадь-то не вмещала, и в задних рядах проповедника было слышно плохо. Это ничему не помешало – именно в задних-то рядах больше всего народу и плакало.

Дело было не в тексте читаемой проповеди – отец Франсиско, еще недавно бывший доном Франсиско де Борха, грандом и герцогом Гандии, говорил на кастильском, которого большая часть его баскской аудитории не понимала.

Но так велик был эмоциональный заряд толпы, пришедшей послушать «святого герцога», и столь заразительно искренней была его речь, что слушатели не могли прийти в себя от восторга и умиления. Проповедь окончилась, и отец Франсиско, не слушая никаких кликов восторга и благодарности, удалился к себе. Он жил очень уединенно, выполнял все предписанное ему со стороны его орденского начальства и помянул свой прежний высокий сан только один раз. Когда его руководители отвергли кандидатуру новичка, желавшего вступить в орден и которого сам отец Франсиско считал достойным этой чести, он, по слухам, сказал, что до глубины сердца благодарен Господу за то, что родился герцогом – иначе и его бы не взяли.

Ну, может быть, в такой форме проявился его юмор – если он, конечно, сумел сохранить его, несмотря на все с ним происшедшее. Ибо дон Франсиско де Борха отрекся от всего земного, и принял рукоположение, и стал священником, и жил теперь неподалеку от того места, где родился Игнатий Лойола. Он даже как бы с ним породнился – один из сыновей дона Франсиско не пожелал покинуть отца и поселился с ним рядом, а в жены себе взял донью Лоренцу Оньез де Лойола, родственницу основателя ордена иезуитов.

Отец Франсиско Борха никуда не выезжал, повиновался только ордену и не отвечал ни на какие призывы ни мира, ни Церкви. Когда папа римский предложил ему красную шапку кардинала, он спросил, является ли это повелением Святого Отца или его предложением. Когда же узнал, что это предложение, он его отверг. Конечно, слепое повиновение приказам папы – долг иезуита, но если ему позволено сохранить свободу воли, то в этом случае ранг князя Церкви он отвергает, будучи недостойным столь высокой чести. Когда-то, за полвека до решения отца Франсиско отвергнуть сан кардинала, дон Гонсальво де Кордоба заметил, что «эти Борджиа ставят почести выше чести». Он сказал это, поглядев на Чезаре.

До встречи с отцом Франсиско Борха дон Гонсальво не дожил.

III

Выборы генерала ордена иезуитов, состоявшиеся 2 июля 1565 года, были чистой формальностью – избрание отца Франсиско Борха было уже предрешено. Уже добрых четыре года, начиная с сентября 1561, он практически замещал преемника Лойолы, отца Диего Лайнеса[76]. Генерал ордена, отец Лайнес, был очень занят во Франции – ересь Реформации разрасталась там с каждым днем, и он пытался учредить иезуитские школы на французской почве. Увы, его усилия не увенчались успехом, хотя он лично и обнаружил большое понимание проблемы и всячески стремился обнаружить умеренность. В итоге иезуитов все-таки допустили во Францию, хотя и на особых условиях. Государи Европы вообще с подозрением относились к Обществу Иисуса, и это на собственном опыте познал отец Франсиско Борха.

Он, вернейший из слуг императора Карла V, одно время – воспитатель его наследника, принца Филиппа, попал в Испании под расследование инквизиции, и его бывший питомец не только ничего не сделал для его защиты, но еще и способствовал преследованиям.

Началось все с совершенно невероятного инцидента – под запрет испанской инквизиции попала книга «Obras del Cristiano» – «Труды Христианина». Это была антология благочестивых текстов, написанных отцом Франсиско Борха, и вроде бы ничего еретического в себе не содержала, но инквизиция цеплялась в то время даже к архиепископу Толедо за то, что тот написал катехизис[77], в котором следователи инквизиции усмотрели мистический уклон.

Король Филипп мог остановить все это единым словом, но он не сделал ничего – и отцу Франсиско пришлось бежать из Испании в Португалию, под защиту португальской Короны. В Лиссабоне ему были многим обязаны – он в качестве посланца ордена иезуитов много сделал для улаживания тамошних проблем, так что собратья-иезуиты в Португалии обеспечили ему удобное жилище и обеспечили всем необходимым.

Что до короля Филиппа, то его многое раздражало в отце Франсиско – и то, что его родные братья, отпрыски гордого рода де Борха, оказались замешаны в смуты в Каталонии, и то, что сам Франсиско Борха вел себя так, как будто он больше и не подданный испанской Короны – когда папа Пий IV вызвал его в Рим, он отправился туда, не испросив королевского дозволения. А когда его запросили из королевской канцелярии, почему он это сделал, ответил, что как иезуит он обязан папе римскому слепым повиновением. Ну, это не был ответ, который понравился бы дону Филиппу, королю Кастилии и Арагона. Так что с 1561 года отец Франсиско жил главным образом в Риме. Он быстро дорос до поста генерального викария, при необходимости замещавшего генерала ордена во всех делах.

А с 1565 года заместил его уже полностью и официально.

Общество Иисуса развернуло при нем огромную работу. Упор был сделан на образование – в этом отец Франсиско Борха полностью следовал линии своих предшественников. Иезуитские семинарии, которые к концу деятельности Лойолы обучали около тысячи студентов, теперь выросли вчетверо, появились у иезуитов и свои университеты. Это дало плоды – в Риме иезуиты стали считаться специалистами по очень многим дисциплинам, не входящим в программу обучения теологов. Скажем, из их училищ выходили лучшие лингвисты, и это сказалось на миссионерской программе – в Новый Свет стали посылать священников из ордена Иисуса. С королем Филиппом у отца Франсиско состоялось примирение, но уже не на основе подчинения подданного своему государю. Нет – теперь они были скорее союзниками.