Читать книгу "Хрустальная колыбель - Сергей Станиславович Юрьев"

– Завтра… – Юм и сам ещё толком не знал, что хочет сказать.

– Что завтра?

– Завтра мы отсюда выйдем.

– Откуда знаешь?

– Просто знаю.

– Если и впрямь такое случится, я буду просить Вашу Милость принять меня на службу Вашей Милости. – Орвин недоверчиво хмыкнул в темноте. – А то мне что-то совсем расхотелось становиться лордом на этой помойке.

Ещё как следует не рассвело, а сверху послышались крики и звон металла. Потом потянуло гарью близкого пожара.

– Эй! – К решётке прилипло помятое лицо Мухора Пятки. – Вы ещё живые там?

– Да. А тебе-то что? – отозвался Орвин.

– А то, что мне пора уже новому господину услужить, и я не знаю, что мне будет, если я вас отсюда выпущу. Может, кто вразумит? Я вроде вам ничего плохого не делал.

– Лучше не выпускай, а то я тебе голову оторву, – честно признался эллор, и Мухор, почесав затылок, исчез, скорее всего, навсегда.

Ойван попытался приподняться на локте, но, застонав, опустил голову обратно на клок соломы, который стражник ещё три дня назад милостиво протолкнул сквозь решётку – один на троих. Раны, перевязанные лоскутами нательной рубахи Юма, начинали ныть при каждом движении. Ещё больнее было оттого, что пропал кинжал, подаренный вождём. Без него нельзя было вернуться в родное становище. О том, что погиб Герант, он ещё не знал.

Кто-то перепрыгнул через яму, воин в шлеме, но без кольчуги, хрипя, упал на решётку, и вниз полилась струйка крови.

– Да что там стряслось? – Юм прижался к земляной стене, чтобы на него не попала кровь.

– Вам лучше знать, Ваша Милость, – отозвался Орвин. – Сами напророчили.

Кто-то оттащил труп в сторону, и сверху раздался голос:

– Эй, кто там?

– А там кто? – откликнулся Орвин.

– Не кто, а что, – ответили сверху. – Торжество добра и справедливости. Кроткий тиран приходит на смену слабому деспоту. Да здравствует Гудвин Марлон, лорд Холм-Эста! Ура-а-а-а! – Говоривший исчез, продолжив атаку на неприятеля.

На самом деле сгорел лишь сарай, а сама таверна, расположенная внутри прибрежного острога и заменившая лорду его замок, была почти цела, если не считать выбитых окон, сломанных лавок и столов. Тело Иллара Корзона лежало поперёк ковровой дорожки, ведущей к наспех сработанному трону, а из груди его торчала рукоять кинжала с изображением странной гривастой кошки.

– Так-так-так… – Гудвин Марлон прохаживался вокруг тела поверженного противника. – Ну что – засвидетельствовали, что сначала всё так и было, а потом я пришёл? – обратился он к нескольким эллорам, столпившимся у входа. Свидетели согласно закивали, и претендент на престол жестом отправил их продолжать боевые действия, если на то ещё есть нужда. Остались только братья Логвины. Братьями они, конечно, были, но в основном двоюродными и троюродными, а некоторые приходились друг другу дядьями и племянниками.

– Гудвин! По закону, чтобы провозгласить тебя лордом, нужны голоса дюжины дюжин эллоров, помнящих дюжину поколений благородных предков, – заметил Харл Логвин, старший из «братьев», дождавшись, когда входная дверь закроется. – Вряд ли после всех заварух во всём Холм-Эсте столько найдётся.

– Харл, ну ты подумай, дружище, кто, кроме тебя, в этой глуши знает законы и обычаи? – Гудвин с озабоченным видом присел на краешек трона. – Вот бедняга Иллар об этом, наверное, вообще не думал.

– Потому бедняга Иллар так и кончил. – Эти слова можно было расценить и как угрозу, и как проявление заботы о господине. – Но смею заметить… После того, как замок провалился в Пекло, едва ли кто-то, кроме вас, мой лорд, будет претендовать на Холм-Эст. Вот если бы кто-то из наследных лордов признал ваши права…

– Где ж его взять-то?

– За дверью стоит, – неожиданно сообщил Логвин, и «братья» расступились, образуя у входной двери живой коридор. – Их Милость Юм Бранборг, лорд Холм-Дола!

Юм вошёл, слегка прихрамывая и опираясь на Посох Святителя. Сделав несколько шагов по ковровой дорожке, он оглядел собравшихся на спешную коронацию.

– Мы рады… Это. Приветствовать, – заявил слегка опешивший претендент на престол и, вместо того чтобы шагнуть навстречу высокому гостю, слегка попятился.

– Ваша Милость, – обратился к Юму Харл Логвин. – Не соблаговолите ли вы признать лордом Холм-Эста благородного эллора Гудвина Марлона, родича владетелей Холм-Ида?

– Соблаговолю, – еле слышно отозвался Юм. – Соблаговолю. Только с одним условием.

– С каким же?! – удивлённо воскликнул Харл Логвин, не помня, чтобы во время предварительных переговоров на краю выгребной ямы молодой лорд ставил какие-либо условия, кроме того, чтобы немедленно нашли знахаря для варвара, оказавшегося с ним в одной компании.

– Моему другу очень нужен вон тот кинжал. – Юм кивнул в сторону мёртвого тела, которое никто так и не удосужился убрать.

Глава 4

Страх, явленный тебе вовремя, – тоже бесценный дар, как и всё, что даётся во спасение.

Книга Откровений. Храм, Холм-Гот, запись от 12-го дня месяца Студня 334 г. от В.П.

– Не поверите, братаны, Хач горбушку крошит! – Сивый был коронован в законники на последнем сходе и потому ещё не обрёл должной степенности. Он ввалился в Центровую Хазу, растолкав шестёрок, столпившихся у входа в ожидании ценных указаний. – Стоит на базарной площади и орёт, что всех покоцает, а Шкилета, Тесака и Брюхатого он в белых чепчиках видал – кишки наружу.

– Чё?! – немедленно взвился Брюхатый, получивший свою кличку за то, что постоянно носил на поясе полупудовый мешок с золотом на мелкие расходы. – Да я ему сейчас ходули отвинчу!

– Сядь. – Шкилет хлопнул Брюхатого по плечу. – Может, у него крыша поехала?

– Нам тут психов не надо, – заметил Тесак, слывший самым рассудительным среди законников. – Пусть Брюхатый порезвится.

Брюхатый тут же сорвался с места, и шестёркам пришлось торопливо расступиться. Начался обычный рабочий день. Секретарь озвучил список корыт, вернувшихся с дела за прошедшие день и ночь, шестёрки тут же отправлялись осматривать добычу, чтобы прикинуть долю морской девы и сколько «пены» Собиратели должны слить в общак. Потом на аркане притащили капитана Сливу, и Тесак сообщил ему, что тридцативёсельный карбас «Моржиха Маня» изымается в пользу Центровой Хазы за жертвоприношения морской деве, помимо Чертога, и неправедную делёжку добычи среди братвы. Когда бывшего капитана увели на правёж, заслушали доклад казначея о наваре за последний месяц, а потом приступили к рассмотрению жалоб.

– Братва, девяносто три рыла с пяти корыт жалуются, что на базаре жратва за год втрое подорожала, – начал зачитывать секретарь первую попавшуюся бумагу, и законники сделали серьёзные лица. – Землепашцы, табунщики и прочие огородники совсем оборзели. Не понимают, падлы, что их же сородичи жизнью рискуют, за «пену» кровью плачено.