Читать книгу "Дочь пирата - Роберт Джирарди"

— Так и будешь молчать? — спросила Андреа.

— Как поживаешь, Андреа? — откликнулся Уилсон.

— Неплохо. А ты?

— Ты здесь работаешь?

Андреа кивнула.

— Что случилось с «Чайной биржей»?

— Я уволилась.

— Ты же была вице-президентом. Почему?

Андреа заколебалась, взглянула на представителей богемы, сидящих у ресторанного бара. Как раз в это время молодой человек с прической «лошадиный хвост» залез на столик. Кто-то подал ему саксофон. Зазвучала медленная, меланхоличная мелодия.

— Я выдохлась, — заговорила Андреа таким голосом, что Уилсону пришлось наклониться, чтобы расслышать. — После того как ты уехал, для меня все потеряло смысл. Мне опротивела эта занудная работа, я поняла, что напрасно трачу жизнь. Ведь я ничем, кроме работы, не занималась, помнишь? Слишком много двенадцатичасовых рабочих дней. Я бросила «Биржу», продала апартаменты в «Понд-Парк-Тауэр» и купила маленькую уютную квартирку в Бенде.

— В Бенде? Ты шутишь?

Она впервые улыбнулась:

— Мне там нравится. Я теперь увлекаюсь рисованием, а там много света и пространства. — Она замолчала и отвела взгляд в сторону. — Вообще-то мне рассиживаться некогда. Я отработала всего полсмены. Но может быть, ты захочешь выпить в другом месте, где спиртное подают позднее. Если, конечно, твоя любовница или жена не будет против.

— У меня нет ни любовницы, ни жены. Я сам по себе.

Лицо Андреа просветлело.

— Так, значит, ты не возражаешь? Мне очень хочется узнать, как ты прожил два года, два месяца, шесть дней и несколько часов.

В четверть третьего они на пароме переправились в Бенд и пошли в пропахший дымом маленький бар в подвальном помещении, который назывался «Последнее слово». Бар имел лицензию на продажу спиртного до четырех часов утра. Они выпили по паре Дайкири, но поговорить им не удалось. Было очень шумно. Вдобавок с потолка свешивалось украшение в виде усушенных голов, что сильно нервировало Уилсона. В половине четвертого они снова оказались на улице. Вдалеке полыхало электрическое зарево, напоминающее рассвет.

— Не знаю, куда еще можно пойти в такой час, — сказала Андреа. — Бар Тони закрыт. Может, в «Орион»?

— Только не туда.

— Я живу всего в нескольких кварталах отсюда. Почему бы тебе не зайти ко мне на чашку чая?

То, что Андреа характеризовала уютной квартиркой, занимало верхний этаж старого небоскреба «Каел-Лок», над помещением потрудился архитектор, привезенный Андреа из Италии. Комната была размером с баскетбольную площадку. Полированный пол из дерева твердой породы, неоштукатуренные кирпичные стены, миллион стеклянных панелей и целый ряд арочных окон, выходящих на набережную. Половину пространства занимала студия, уставленная большими полотнами: отважные ню, городские ландшафты и библейский змий с яблоком. Уилсону все это сразу понравилось. На мольберте стоял неоконченный портрет женщины в одной длинной розовой юбке.

— Это моя новая подруга Пэм, — пояснила Андреа. — У нее превосходные груди. Ты не находишь, что у нее превосходные груди?

Уилсон некоторое время изучал картину и был вынужден согласиться. Он обошел комнату, рассматривая творения Андреа.

— Черт возьми, ты настоящий художник, — заключил он. — Когда ты начала рисовать?

Андреа пожала плечами:

— В колледже. Вообще-то я собиралась специализироваться в искусстве, но отец воспротивился. «Изучай финансы, — сказал он, — рисовать можешь в свободное время». Само собой разумеется, я послушалась и заставила себя забыть о живописи. Но мысль о том, что я ее совершенно забросила, угнетала меня.

— Вот эта картина просто великолепна, — сказал Уилсон, показав на змия.

— Да, ничего, — смутилась Андреа и пошла на кухню за стеклянной перегородкой.

Она приготовила два коктейля «штопор».

— Мне казалось, есть немного джина и бутылочка тоника, ан нет. В наличии только водка и апельсиновый сок.

— Прекрасно.

Уилсон взял напиток, и они сели на кожаный диван напротив окон и в течение минуты пили молча. Первой заговорила Андреа:

— Так где ты был?

Уилсон опустил бокал на стеклянный кофейный столик:

— Ты не поверишь.

— И все-таки?

— В Англии и на Азорских островах, но больше всего в Африке. Бупанда. Я даже видел озеро Цуванга. Проплыл вниз по Хеленге на лодке.

— Это уже кое-что. Я несколько раз безуспешно пыталась связаться с тобой.

— Знаю.

— Ну и чем ты занимался в Африке? Выращивал кофе?

— Я там женился.

— О… — Андреа бездарно продемонстрировала, что это ее не касается. — А теперь ты уже не женат?

— Нет. Это была ошибка.

Андреа нервически дернула рукой, и часть напитка пролилась на кофейный столик.

— Ух ты!

Она сходила на кухню за бумажными салфетками и начала вытирать столик, но потом бросила, в результате чего на полу образовалась желтая лужица.

— По правде говоря, я пошла работать в «Баззано», потому что ресторан напоминал мне о тебе, — сказала Андреа негромко. — Это было последним местом, откуда ты говорил со мной. Я работаю там почти полтора года, и все пытаюсь угадать, за каким столиком ты сидел.

— Я был за столиком на веранде.

— Я так и думала. И ты был с этой женщиной, верно? Со своей женой. По твоему голосу можно было догадаться, что кто-то тебя ждал.

Уилсон был поражен:

— Да.

Андреа взглянула на него и закраснелась.

— Я хочу тебе кое в чем признаться. Обещай не высмеивать меня.

— Обещаю.

— Я ходила на свидания и даже жила несколько месяцев с неким художником, но никто не трогал моего сердца так, как ты. Ты был вечно погружен в себя, но ко мне относился по-доброму. Можно так сказать? Я собственным умом дошла до простой истины: нежных людей в мире мало. Мне всегда казалось, что нам суждено быть вместе. Наверное, я ошибалась.

Уилсон прочистил горло, начал говорить, но потом затряс головой и замолчал.

Андреа терпеливо ждала, когда он справится с волнением.

— То, что я оставил тебя таким образом, было безобразно, — заставил он наконец себя заговорить. — Я прошу прощения. Я часто вспоминал тебя. Но никогда не испытывал такого мощного чувства, как теперь, когда вернулся домой. Мне чудовищно тебя не хватает. Это истинная правда. Мы с тобой вели милую, приятную во всех отношениях совместную жизнь. Мне потребовалось обогнуть полсвета, чтобы понять, насколько хороша такая жизнь. Я жалею, что все испортил.

— Можно, я тебя поцелую? — тихо спросила Андреа. Она подошла к Уилсону и погладила его по щеке.