Читать книгу "Я умер вчера - Александра Маринина"

– Ну, видишь? – спросила она дрожащим голосом. –Таня будет в ужасе. Кто такая эта Хайкина?

– Не знаю. Может быть, Таня ее по следственным делам как-тозадела? – предположила Настя. – Вот она и мстит теперь, как умеет.

– Я выброшу газету и ничего ей не скажу, – решительносказала Ира. – Дай сюда эту гадость, я выкину в помойку.

– Это глупо, Ириша. Завтра Таня придет на работу, и, уверяютебя, найдется куча доброжелателей, которые ей это покажут. А то и не покажут,а на словах передадут, прибавив кое-что от себя и все переврав в худшуюсторону. Врага, как нас учили классики политической борьбы, надо знать в лицо.

– Нет, – Ирина упрямо покачала головой, – я немогу… Она не должна это видеть. Она с ума сойдет.

– Иришка, поверь мне, если она увидит это не у себя дома,где рядом с ней и ты, и Стасов, а где-то в другом месте, будет только хуже. Тыже не можешь сделать так, чтобы она гарантированно ничего не узнала. А коль неможешь, то половинчатые меры могут принести куда больший вред. Послушайся меня,отнеси газету домой и сразу же покажи Тане. Только не с трагизмом в голосе, а свеселым хохотом.

– Нет. Не уговаривай меня. Я не смогу… Мне так ее жалко!

Ира снова разрыдалась. Настя поняла, что с ней каши несваришь, ухватила ее за руку и повела к лифту, не забыв при этом забрать букет.

– Пошли, я с тобой вместе поднимусь.

– Зачем?

– Попрошу Стасова, чтобы он меня до метро на машинеподбросил, у вас такая глухомань, что и не выберешься вечером. На, неси свойбукет, его же тебе подарили, а не мне.

Вдвоем они поднялись в квартиру. Из кухни доносился громкийголос Стасова, который с кем-то разговаривал по телефону, шум воды и звяканьепосуды – Татьяна убирала со стола после ужина.

– Ира, что ты так долго? – спросила она, не выходя вприхожую.

– Я вернулась, – сообщила Настя. – Боюсь я повашим потемкам в одиночестве шлепать, хочу попросить Владика, чтобы подвез дометро.

Татьяна вышла в прихожую.

– Это правильно, – говорила она на ходу, – прости,что я сразу не сообразила… Ира! Что случилось? Ты плакала? Я так и знала, чтотвое новое знакомство ни к чему хорошему не приведет.

– Оставь в покое Ирочкиного кавалера, – примирительносказала Настя. – Дело не в нем.

– А в чем?

– Танюша, я очень перед тобой виновата, я втравила тебя винтервью с Улановым, а теперь какая-то журналистка по этому поводу изощряется.Текст, конечно, совершенно бредовый, но Иришка жутко расстроилась. На, прочти,и убедишься, что дело яйца выеденного не стоит.

Настя протянула ей газету и мысленно зажмурилась. Татьяна небыла ее близкой подругой, знакомы они были совсем недавно, и изучить характержены Стасова у Насти возможности не было. Как знать, как она отреагирует… Авдруг Ира была права? Волнения, истерика, отчаяние. А Таня беременна.

На кухне Стасов продолжал разговаривать по телефону, Татьянастояла в прихожей и быстро читала, а Насте казалось, что каждая секунда – этошаг на эшафот. Все правильно, опять она во всем виновата, только она. Ведь этоона свела Татьяну с кинопродюсером Дороганем, а все, что Таня говорила в эфирео возможности экранизации ее книг, было сказано по его просьбе. Ему нужен былскандальчик, а Тане нужен был Уланов. В тот момент каждый получил то, чтохотел, но если для Дороганя все обошлось без последствий и даже, вполневероятно, обернется с выгодой, то Таня в результате получила на свою головуушат помоев. Журналистка Хайкина злобно брызгала слюной и исходила желчью, все,написанное ею, было прямой ложью и передергиванием, но кому от этого легче-то?Газету прочитали или еще прочитают сотни тысяч москвичей, которые поверят этимзлобным оценкам.

Наконец Татьяна дочитала статью. Она спокойно сложила газетуи убрала ее на полку.

– Стасов! – крикнула она. – Заканчивай переговоры,тебя Настя ждет.

– Сейчас иду, – откликнулся Владислав.

– Ну, что скажешь? – осторожно спросила Настя.

– А ничего. – Татьяна безмятежно улыбнулась. – Чтоможно сказать? Что у меня грудь не пышная? Пышная. У меня, слава богу, естьглаза, и я это прекрасно знаю. Я знаю, что я толстая, и меня невозможно обидетьтем, что об этом будет написано в газете. Даже в такой уважаемой. Все остальноедействительно полный бред. Тот, кто видел передачу, поймет, что Хайкинапередергивает карты. А тот, кто не видел, будет думать, что я глупая и склочнаябаба с переразвитым самомнением. Так что это, катастрофа? Те, кому нравятся моикниги, все равно не поверят ни одному слову, а те, кому они не нравятся – нутак они им уже не нравятся, и оттого, что я буду в их глазах выглядеть плохо,ничего не изменится. А ты что, Ириша, правда огорчилась? И из-за этого ревела?Вот глупышка!

– Я боялась, что ты расстроишься, – пробормотала Ира.

– Да что ты, миленькая, неужели я произвожу впечатлениебеззащитной курицы? Ты же меня знаешь не первый год. Не волнуйся, я умею себязащищать. И потом, во всем этом есть огромный положительный потенциал. Пока ячитала эту галиматью, я придумала, как мне строить сюжет дальше. Вот уже почтимесяц я не работаю над книгой, но не только потому, что очень занята, а еще ипотому, что у меня сюжетный стопор: я не понимаю, что должно происходитьдальше. Вернее, до этой минуты не понимала. А теперь я сообразила, как писать.Что ты стоишь как вкопанная? Раздевайся, ты же домой пришла, а не в гости.

Ирочка облегченно перевела дыхание, скинула плащ и туфельки,и уже через несколько секунд по всей квартире разносился ее звонкий голосок.Появился Стасов, облаченный в спортивный костюм, и начал зашнуровыватькроссовки.

– Владик, может быть, ты довезешь Настю до дома? Уже оченьпоздно, – попросила Татьяна.

– О чем речь, – добродушно прогудел Владислав, –конечно, довезу, если любимая жена не будет ревновать. Не будешь?

– Буду, – засмеялась Татьяна, – но, если Настяпоедет одна, я буду бояться, что с ней что-нибудь случится. Из двух зол явыбираю то, что менее вредно для здоровья.

Около полуночи машин на дорогах было совсем мало, и ехалиони быстро. Стасов молчал, думая о каких-то своих проблемах, а Настя вспоминалареакцию Татьяны на статью и не переставала удивляться тому, насколько женаСтасова не похожа на нее саму. Да случись такое с ней, Настей, она бы,наверное, уже билась в истерике от обиды и недоумения: чем она так досадилажурналистке Хайкиной, что вызвала на себя такой поток грязи? А с Татьяны как сгуся вода. Прочитала и даже не поморщилась. Еще и их с Ирой успокаивала. «Онасовсем другая, – думала Настя, – и у нее совсем другой взгляд нажизнь. А может быть, она уже давно поняла, что в жизни главное, а что –второстепенное, у нее хватает мудрости отделять одно от другого и реагироватьна это по-разному. А у меня этой мудрости нет. Пожалуй, только вчера, когда намоих глазах убили Димку Захарова, я сделала первый робкий шажок на пути к этоймудрости и начала хоть что-то понимать».