Читать книгу "Свастика над Таймыром - Сергей Алексеевич Ковалев"

Для проведения учения, в качестве «затонувшей» подводной лодки была выбрана Щ-404 под командованием капитан-лейтенанта Владимира Иванова, с такой же, как «Декабрист», предельной глубиной погружения. Правда, меньшего водоизмещения. Однако данный выбор был оправданной (ниже об этом будет рассказано) и одновременно вынужденной мерой. Ведь к апрелю 1941 года в составе крейсерского дивизиона осталась лишь одна подводная лодка типа «Декабрист» — Д-3, и два пришедших в июле 1940 года с судостроительного завода подводных крейсера типа «К». Командование Бригады не могло рисковать новейшими кораблями.

Учение производилось средствами и силами аварийно-спасательного отряда Северного флота. При подъеме были применены четыре «мягких» десятитонных понтона, подведенных под затонувшую «щуку» флотскими водолазами. Но спасательная операция закончилась неудачно.

Один из носовых понтонов разорвал оплетку и самостоятельно выскочил на поверхность. Щ-404 ударилась о грунт на глубине в тридцать метров и лишь благодаря решительным и своевременным действиям экипажа всплыла на поверхность. Повторять этот опыт уже не стали.

А вскоре началась война и о погибшей Д-1 надолго забыли.

Сейчас, когда мы познакомились со всей известной информацией о гибели Д-1, если это не было инсценировкой подводной катастрофы, мы можем вернуться к основной теме книги.

В вышеуказанной выдержке из «Записок адмирала» просматривается некое «несоответствие» в работе Государственной комиссии, проводившей расследование причин катастрофы Д-1.

Со слов В. И. Платонова, эту комиссию возглавил адмирал Лев Галлер, к ноябрю 1940 года ставший вторым заместителем наркома ВМФ (по судостроению). А ведь прошло меньше месяца, как он был смещен с должности начальника Главного морского штаба ВМФ (то есть первого заместителя наркома ВМФ) лично И. В. Сталиным.

Выходит, новое его назначение председателем комиссии в какой-то мере может указывать на отношение политического руководства нашей страны к катастрофе либо — на некую чрезвычайно «жестокую» инсценировку. Правда, сразу же оговорюсь, до настоящего времени ее возможная цель не установлена, да и косвенные подтверждения пока еще чрезвычайно слабы. И лишь присутствие или, наоборот, абсолютное отсутствие «Декабриста» в Мотовском заливе может стать хоть каким-то практическим подтверждением данной гипотезы.

Ведь только 15 ноября 1940 года адмирал Галлер вступил в новую должность и приступил к принятию руководства над многочисленными управлениями Наркомата ВМФ (кораблестроения, артиллерии, минно-торпедным, связи, химическим, техническим и гидрографическим). Одновременно, в соответствии с новой должностью, он должен был тщательно разобраться с переориентацией судостроительных заводов Советского Союза на ускорение работ по строительству легких надводных сил флота страны. И такая задача была совсем не простой.

Ведь решение об отказе от строительства большого советского океанского флота было принято Сталиным 19 октября 1940 года, то есть всего за месяц до дня катастрофы «Декабриста». Именно тогда, несмотря на определенное противодействие, молодому наркому ВМФ, адмиралу Николаю Кузнецову все же удалось переубедить руководителя государства и заставить его отказаться от строительства советских суперлинкоров типа «Советский Союз», тяжелых крейсеров типа «Кронштадт» и двух авианосцев типа «Сталин». А вместо этого — убедить ускорить строительство для советского ВМФ легких сил и подводных лодок. Через неделю после своего назначения[81]новый замнаркома по судостроению предложил Совнаркому ряд конкретных практических мер и получил от главного Военного совета страны обязательство предоставить доклад по состоянию военного кораблестроения страны и реализации мер для его ускорения. А 26 ноября Галлер в новой должности сделал свой первый доклад на заседании главного Военного совета Союза ССР.

Возникает законный вопрос: «конечно, адмирал Лев Галлер — прекрасный военный моряк и замечательный ученый, но почему именно «осторожному» да еще и снятому с должности адмиралу поручили возглавить комиссию по расследованию причин катастрофы, связанной с гибелью подводной лодки и ее экипажа?

И опальный адмирал полностью отдавал себе отчет, что означают лично дня него слова И. В. Сталина о том, что Галлер лишь «хороший исполнитель, но недостаточно волевой человек». А может быть ответ на главный вопрос даст его предыдущая должность?

Ведь, как начальник Главного морского штаба, адмирал Галлер не понаслышке знал и состояние дел на флотах, и перспективы в судостроении. Одновременно он имел реальную возможность ясно представлять и обстановку в Бригаде подводных лодок Северного флота Правда, последнее было возможно только в случае, если Галлер непосредственно «курировал» Бригаду подплава. И вновь — почему?

В какой-то мере именно здесь мы можем соприкоснуться с подготовкой некоей секретной операции, к которой в те дни готовился весь первый дивизион подводных лодок Северного флота под командованием капитана 2-го ранга Магомеда Гаджиева.

Ведь, последней работой Главного морского штаба под непосредственным руководством адмирала Л. Галлера стала разработка «Временного наставления по ведению морских операций (ВМО-40)», требовавшего, чтобы «советский ВМФ еще до открытия военных действий должен быть готов не только к отражению нападения, но и к решительным наступательным операциям».

Уже на ближайших осенних маневрах 1940 года североморские подводники начали отрабатывать на практике положения разработанного документа. Первой здесь стала подводная лодка Щ-421 под командованием капитан-лейтенанта Николая Лунина, которая скрытно проникла в Ура-губу и выполнила здесь учебную атаку против условного противника — плавбазы «Умба». При этом лунинцы прошли в губу незаметно для наблюдателей с наших береговых постов, после атаки всю ночь пролежали на грунте и «нашлись» только утром следующего дня. Хотелось бы особо отметить, что Северный флот, после того как Лунин своевременно не всплыл в надводное положение и исчез до утра, вел поиски пропавшей «щуки», «…на берегу в это время поднялась тревога. По всему флоту было передано извещение отом, что пропала подводная лодка, вероятно, потерпела бедствие». Но утром лодка нашлась.

Столь скрытный по тому времени, почти невероятный прорыв в Ура-губу не только показал наступательные возможности подводных лодок Бригады. Но, возможно, он же негативно отразился и на организации начала поиска пропавшего через месяц «Декабриста». Правда, пока это лишь предположение. И — все же.

До Великой Отечественной войны ежегодно, обычно в начале осени (сентябрь-октябрь), Северный флот проводил общие учения в море (после летней отработки учебных задач отдельными кораблями). Так, например, дивизион малых подводных лодок СФ (типа «М») провел свой дальний поход с 13 августа по 5 сентября 1940 года. За ними, в сентябре-октябре, — дивизион средних североморских подводных лодок типа «Щ». Выходит, следующим должен был состояться поход 1-го дивизиона (а это два подводных крейсера типа «К» и две большие подлодки типа «Д»).