Читать книгу "Демиурги. Полигон богов - Иар Эльтеррус"

— Чем же им так мешают Контроль, демиурги, даже обычные маги?

— Тем, что мы не даем им творить все, что они хотят. Да, чаще всего мы не вмешиваемся, но они знают, что при нарушении основных законов мироздания мы обязательно вмешаемся. Одно осознание того, что есть кто-то, кто способен помешать им безнаказанно жрать и топтать других, бесит их до потери пульса. О тех, кто может стоять за ними, я промолчу, не имею права говорить. Главное, что им тоже безразлична чужая боль.

— Оправдания таким нет. — В глазах Неники плясал жутковатый темный огонек, губы кривились в гневной и одновременно брезгливой гримасе. — И им будет воздано. Каждому по вине его!

Последние слова прозвучали как приговор. Неназываемый молча смотрел на нее и медленно кивал своим мыслям. Впрочем, сейчас не время думать о возможной инициации девочки, сейчас главное — найти и обезвредить мину. О моральных качествах заложивших ее можно будет поговорить потом.

— Отправляйте истребители, — попросил он, аарн кивнули в ответ. — Спасибо за помощь.

Инхайр сел на носилках и понурился. Пришло время переоценивать свою жизнь, и это было мучительно больно. Как-то сразу стало понятно, что многое из того, что он раньше считал непреложной истиной, — всего лишь глупые предрассудки запутавшегося слишком амбициозного человека. Бывший координатор не знал, что ему делать теперь: к прежнему не вернуться, а жить как-то надо, раз уж спасли. И искупать то, что натворил за прошедшие годы.

Стена ангара превратилась в огромный экран, на котором было видно, как из открывшихся аппарелей боевых станций, дварх-крейсеров и других кораблей вылетают тысячи лам-истребителей, разгоняются и ныряют в гиперпространство, опускаясь на максимально доступную глубину.

Демиурги — Инхайр каким-то образом понял, что здесь присутствуют сразу четыре демиурга, а не один — отошли в стороны, расселись прямо на полу в странных позах и закрыли глаза. Наверное, погрузились в поисковый транс. Координатор очень наделся, что им удастся отыскать проклятую мину. Спасаться и бежать уже бесполезно, нужно уйти на полгалактики как минимум, чтобы образовавшаяся аномалия не затянула в себя. Времени на это нет, да и не побегут ни Аарн, ни, тем более, демиурги, отвечающие за обреченный на гибель мир.

Вокруг сидящих на полу четверых возникло белое сияние, настолько яркое, что слепило глаза. Оно пульсировало в такт не слышной никому музыки, из него на мгновение показывались фигуры и символы, затем разноцветные всполохи заставили Инхайра вздрогнуть. Это они что, вот так напрямую работают с Сетью? Или с чем-то более глубоким? Аарн всматривались в демиургов и, похоже, что-то понимали в происходящем, поскольку периодически на мгновение замирали, а затем принимались делать что-то непонятное, словно им отдали мысленную команду. Перед ними висели в воздухе голары, на которых мелькали ряды символов и формул.

Инхайр мучился от неизвестности, но помалкивал, понимая, что здесь не просто чужак, а куда хуже — враг. Может, что-то сделавший для исправления ситуации, но все равно еще враг. Внезапно координатору показалось, что нужно сделать совершенно определенную вещь. Он сам не знал, откуда взялось это желание, но оно было. Осторожно сползши с носилок, Инхайр, пошатываясь, направился к демиургам, не обращая внимания на насторожившихся аарн, и сел на пол рядом с Неникой Сат. А потом впервые за последние восемьдесят лет снял все свои ментальные щиты, позволяя полностью считать свою память. Это было мучительно стыдно, но необходимо.

На лицах ощутивших падение щитов аарн появлялось недоумение, они один за другим погружались в открытое сознание бывшего координатора, считывали и анализировали его память — впервые за всю историю противостояния с Организацией появилась возможность изучить в полном объеме память кого-то из ее высокопоставленных функционеров. Бесценная информация!

Неника безрезультатно сканировала гиперпространство уровень за уровнем, но ничего не находила, кроме множества лам-истребителей, занятых тем же. Наставник творил вообще нечто несусветное, но, как видела девушка, тоже безуспешно. Ей не давал сосредоточиться нарастающий гнев, он постепенно становился самостоятельной силой, плескался в ее душе и рвался оттуда. При одном воспоминании о тварях, способных ради каких-то своих целей уничтожить множество населенных миров, она готова была рвать и метать.

Девушка едва не рычала, ощущая всю бесполезность своих поисков, отчаяние разъяряло ее еще больше, глаза уже застилала багровая пелена, когда рядом что-то изменилось — на расстоянии протянутой руки вдруг оказалось чье-то чужое сознание, несущее в себе что-то важное. Неника, не сомневаясь ни мгновения, нырнула в него, принявшись перелистывать память, как страницы книги.

…Почти неслышный, безнадежный стон умирающих от черной лихорадки людей любого, наверное, заставил бы содрогнуться. Но не тех, кто ради выгоды перенаправил транспорты с лекарствами в другую сторону, получив за это ненамного больше. Половина населения несчастной планеты вымерла…

…Объявленный вне закона и расстрелянный патрулем корабль, экипаж которого всего лишь осмелился громко протестовать против подлости и жестокости тех, кто должен был защищать тех, кто сам защититься не может…

…Отработанный биологический материал — несколько сотен изуродованных бесчеловечными экспериментами трупов маленьких детей. Научно-исследовательские лаборатории Организации. Ведь эти дети обладали паранормальными способностями, а значит, в глазах «ученых» людьми не являлись…

…Тысячи бывших агентов-официалов, осмелившихся отказаться сотрудничать с предавшими всё, что можно, загибались от болезней и ран на примитивных планетах, лишенные элементарной медицинской помощи. И использование их тяжелого положения, чтобы принудить пойти против совести. Им оставляли единственный выбор — предать или умереть. И не все выдерживали…

…Бесконечные груды мертвых тел — начатая ради изменения идеологии война, исподтишка развязанная координаторами Молота…

…Боль на боли… Подлость на подлости… Эгоизм на эгоизме… Жестокость на жестокости… Предательство на предательстве… Ненависть на ненависти… Злоба на злобе… Безразличие на безразличии…

С каждым новым увиденным в памяти бывшего координатора эпизодом Неника все больше сходила с ума от боли и гнева на «хозяев жизни». Они ни на что не обращали внимания, они топтали все, что было и есть доброго и чистого. Они развращали народы, превращая их в свои покорные стада. Они шли по головам, предавая всех, до кого могли дотянуться. Они превращали миры в клоаки. Они объявляли мерзость добродетелью, а добродетель — злом, старательно убеждая в этом всех вокруг. Тех же, кто отказывался в это верить, — уничтожали. Безжалостно.

Но больше всего они ненавидели миры, что удерживались на грани превращения в ад, отказывались от их «ценностей». Такие миры втаптывались в грязь, развращались. И ради достижения этого не жалели никаких затрат. Лишь бы уничтожить любые ростки всего светлого. Лишь бы все вокруг стали похожи на них. Такими же чудовищами.

Самым же страшным было, что они лишали людей крыльев, заставляли их становиться разумными животными, руководствующимися лишь целесообразностью. А тех, кто осмеливался сохранить способность мечтать и смотреть за горизонт, сбрасывали на дно жизни, сажали в сумасшедшие дома и тюрьмы, любыми способами выводили на обочину жизни, что они не могли ни на что повлиять.