Читать книгу "Тупик Гуманизма - Арсений Миронов"

+ 1

22.00

Робот-педагог № 28 колледжа им.Боннэр: Тит выслушал урок граждановедения – тяга к социализации, получение общественно полезных знаний.

+25

22.00

Камера в классе № 28 колледжа им.Боннэр: Тит незаметно присвоил фломастер одноклассника – развитие здоровой деловой хватки, навыков конкуренции.

+15

22.05

Одноклассник Клавдий Цугундер Голлим сообщает: Тит сказал, что урок обществоведения был неинтересным, – антисоциальное поведение.

–20

22.10

Камера № 1002 на 10-м этаже колледжа им.Боннэр: на перемене Тит задержался у рекламы нижнего белья для барышень – развитие сексуальной свободы.

+5

23.00

Робот-педагог № 41 колледжа им. Боннэр: Тит выслушал урок экологии – получение общественно полезных знаний.

+25

23.00

Система сигнализации учебника экологии № 8472-453-23: Тит ни разу не открыл учебник в течение всего урока.

–5

23.01

Одноклассник Хильда Помпезия Гульд сообщает: Тит зевал на уроке – антисоциальное поведение.

–5

23.15

Турникет 9032751-451 сообщает: Тит спустился на станцию «Восточное Бутово» системы подземного транспорта.

–1

23.18

Камера в вагоне метро №5743-3424-3 сообщает: Тит уступил место пожилой гражданке – 1) создание позитивного имиджа общественной жизни, 2) ущерб собственному здоровью.

1)+1 2)-3

23.35

Камера № 5 магазина «Роскошные тачки» в Товарищеском переулке: Тит загляделся на удобокат «Менестрель-Брут» в витрине магазина – воспитание здоровых амбиций и тяги к приобретению жизненных благ.

+2

23.50

Дерево 557-18455е7-2 на ул. Марксистская сообщает: Тит совершил плевок слюной, промахнулся мимо мобильной плевательницы – антисоциальное поведение, угроза Санитарному микроклимату.

–15

На глазах Порфирия Литота выступили горячие слезы. «Подумать только! Там, где недоглядели педагоги, на помощь приходят соглядатаи из числа одноклассников… Какая плотная сеть мониторинга!» Разумеется, Порфирий и раньше подозревал, что электронные «очи» и «уши» общественной безопасности размещены повсюду – но кто мог предположить, что камера не просто фиксирует деяние гражданина, но и мгновенно устанавливает его личность!

Более того: не только робот-педагог, но даже обычный уличный фонарь или искусственное дерево способны расценить человеческий поступок как злой или добрый, отослать эту информацию в систему Общественной Совести, после чего с персонального лицевого счета гражданина снимается нужное количество единиц – или, напротив, добавляется, если поступок признан полезным для общества…

Слезы радости стояли в глазах центуриона. Встреча с главной тайной Демократии привела его в тихий, благоговейный восторг: перед мысленным его взором предстала огромная, всепланетная, многоуровневая, всепроникающая, глубоко эшелонированная система слежки – гигантский механизм подглядывания, подслушивания, осведомительства и сигнализации, на котором, как на незыблемом фундаменте, зиждилась вся архитектура современной гуманистической демократии, общества неограниченных свобод.

Какое торжество социальной активности граждан! Даже маленькая девочка в школе заботится о том, чтобы вовремя донести на зевающего одноклассника – исключительно ради общественного блага, чтобы парнишка вырос не антисоциальным типом, а законопослушным, толерантным гражданином! Детишки пекутся о благе социума, докладывая начальству, кто из взрослых бросает банановые кожурки! Даже уличные фонари играют роль часовых Демократии, даже камеры в общественных туалетах стоят на страже законности!

Воистину, только гениальный человек мог додуматься до простейшей и единственно правильной меры: приравнять нравственность к деньгам, добро и зло – к балансу психоматериальных жизненных благ, уровень совести – к уровню комфорта, нравственный закон – к публичному праву. Гениально и просто: делай добро – и будешь жить со всеми удобствами. Не делай зла – и тогда общество не ударит тебя по карману.

В древности человек должен был самостоятельно оценивать свои поступки как добрые или злые. При этом он полагался единственно на личную совесть. У кого-то совесть была развита больше, у кого-то меньше – и возникали недоразумения. Теперь общество взяло на себя груз нравственной оценки поведения граждан. Каждому человеческому деянию подобран эквивалент, выраженный в определенном объеме жизненных благ. Помог старушке перейти через улицу – получи десятку, теперь ты сможешь позавтракать. Спас ребенка из огня – заработал тысячу, имеешь право отправиться на курорт или заказать о себе хвалебную статью в журнале.

Делать добро стало попросту выгодно. Личная человеческая совесть, вещь непонятная и неуправляемая, благополучно отжила и погибла. Ей на смену пришла совесть общественная, математическая, опирающаяся на всю полноту государственной власти.

Понятно, что единственным условием функционирования общественной совести является механизм тотальной слежки. Ничто не должно укрыться от совместного ведения справедливого общества, взявшего на себя тяжкую обязанность следить за нравственным поведением граждан, стимулируя их к добру и отвлекая от зла. Совместное ведение, транспарентность духовной жизни – это и есть совесть гуманистического общества.

Именно тотальный мониторинг позволил человечеству преодолеть стыд. К чему стыдиться того, что у тебя есть любовница, если это и так невозможно скрыть – ни от фонарей на бульваре, ни от деревьев в саду, ни от собственного домашнего компьютера? Зачем подростку воздерживаться от онанизма и наркотиков, если система всеобщей слежки публикует данные о том, что и тем, и другим увлекаются большинство его сверстников? Так онанизм и наркотики стали общепризнанным и общепринятым явлением, социальной нормой. Общество перестало стыдиться этих и других проблем, а государству оставалось теперь лишь следить за степенью развития этих явлений, удерживая необходимое зло в отведенной для него нише. «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо» – этот древний девиз первых просветителей гуманистов в XXI веке наполнился новым, обогащенным смыслом: общепринятое зло перестало считаться злом и приобрело характер социальной нормы[37].

Супруги перестали скрывать друг от друга факты измены, перестали стыдиться романов на стороне – и семья исчезла, отмерла как рудимент прошлого. Ушли в прошлое такие смешные пережитки древности, как уважение детей к родителям (как можно уважать родителей, когда ты прекрасно осведомлён обо всех их грешках), потеряла смысл тайная благотворительность, почтение к воинским и трудовым свершениям, к старейшинам рода. Смешными сделались любые попытки воспевать героизм великих соотечественников (разве можно считать героем полководца, о котором доподлинно известно, где и когда с ним случались нравственные падения). Ушло, кануло в Лету и многое, многое другое, совершенно ненужное современному человечеству.