Читать книгу "Наследник - Михаил Ахманов"

Перфильев мотнул головой в сторону машины.

– Ну, поедем?

Каргин сделал шаг и остановился. Поедем, но куда? Вперед или назад? В памяти его всплыли предостережения Сергеева, и вдруг подумалось, что если Таймазов действовал с ведома туран-баши, а то и по его прямой указке, все может повернуться очень неприятно. Разумеется, если качать права и требовать сатисфакции за похищение Барышникова с Костей, за этот случай на дороге, а также и за все остальное: за бейбарса Ибада, жулика Аязова, ворюгу-банкира, феррашей-взломщиков, кражу в Челябинске и за весь обманутый и обездоленный туранский народ. А если сделать вид, что ничего плохого не случилось и что в Туране просто рай, то президент останется доволен. Что ему злобствовать? Люди явились богатые, полезные и деликатные, попреков не делают и ни о чем не просят, свои проблемы сами решают, попутно устаканив оппозицию, а в этом есть для царства-государства несомненный выигрыш. Так что дипломатия и еще раз дипломатия! Хотя и дедов совет – сравнять Туран с землей – тоже забывать не стоит…

– Тонкое дело – восток! – резюмировал Каргин и помахал рукой. – Ну, не будем время тянуть. Поехали, братцы!

Казалось ему, что цель близка, что не сегодня, так завтра увидит он «Шмели», разведает, где они спрятаны, а там, глядишь, и отобьет российское добро или, как советовал Сергеев, дымом пустит. Это внушало надежды и подстегивало.

Дорога пошла под гору. Пейзаж вокруг был изумительный – серые, коричневые, фиолетовые вершины на фоне голубого неба, бурлящая внизу река, живописные скалы и сосновые рощицы, от которых тянуло резким хвойным ароматом. Здесь, на высоте, дышалось легко, гуляли тут свежие ветры, умерявшие зной, а воздух, в котором смешались запахи смолы и нагретого солнцем камня, был прозрачен и чист. Это скрадывало расстояния; казалось, что до горных пиков можно дотронуться рукой, и что это вовсе не горы, а небольшие макеты, изготовленные искусным художником.

Они ехали минут пятнадцать или двадцать, пока за новым поворотом не открылась довольно обширная плошадка, естественный выступ в горном склоне, обрамленный полукольцом сосен, что отделяли его от пропасти. Здесь, на маленьком заасфальтированном пятачке, дорога кончалась; слева, под соснами, стояли три или четыре уютных домика, виднелись крыши строений и служб, а справа в отвесной скальной стенке зияла большая ниша, укрепленная стальными балками. Звуки в этом крохотном мирке были другими, чем на шоссе, рокот воды и шелест деревьев заглушались людскими голосами, какими-то скрипами и скрежетом и отдаленным лошадиным ржанием – видимо, за домами располагалась конюшня.

Рядом с нишей и стальной конструкцией торчали столб с проводами и дощатая будка с предохранявшим от солнца навесом-козырьком. У будки дежурили трое охранников из чеченской гвардии, рослые бородатые мужики в расстегнутых до пупа комбинезонах. Один из них двинулся к автомобилю.

– Эй, вылэзай! Кто такие?

– Алекс Керк, к президенту Курбанову, – произнес Каргин, покидая машину. – Мне назначено.

– Ждать здэсь. Провэрю!

Охранник скрылся в будке. Двое других разошлись и встали у краев ниши, держа автоматы нацеленными на гостей. Теперь Каргин видел деревянный помост с перилами, застывший между стальных балок, мощные опоры по углам и прикрепленные к ним тросы. Очевидно, эта конструкция была подъемником.

– Звонить пошел. А вообще плохо встречают, – буркнул Перфильев, посматривая на оружие в руках гвардейцев. – Не люблю я на мушке торчать. Аппетит после этого пропадает.

Каргин ничего не ответил, осматривался по сторонам, прикидывал. До ближнего дома – шагов тридцать; рядом с ним, в линию, еще два, и в них, похоже, живут охрана и прислуга. Дальше, в самых соснах, дом посолидней, о двух этажах с верандами, а сбоку – забитые сеном навесы и бревенчатое строение, у которого выгуливают лошадей. За ним что-то вроде котельной или энергетического блока: труба торчит, дым идет, и тянутся провода на столбах ко всем жилым домам и к подъемнику. В сосновой роще вьется среди золотистых стволов песчаная дорожка, стоят скамейки и беседки и даже какие-то изваяния – только далековато, не разглядеть. Лошадей – три, при них пять конюхов, а у домов еще десяток человек, все при оружии и по виду гвардейцы. За стеклами веранды тоже кто-то мелькает… В общем, подумалось Каргину, этот Елэ-Сулар – маленькое президентское имение, заповедник покоя и тишины, где можно на лошадках покататься, шашлык сготовить и поразмыслить о государственных делах. Разумеется, под надежной охраной.

Из будки показался гвардеец. На его лице блуждала улыбка, белые крепкие зубы сверкали между усами и темной бородой.

– Туран-баша ждет, – сказал он, приближаясь к машине и тыкая пальцем в Перфильева и Каргина. – Ты и ты! Остальные здэсь будут.

– Куда идти? К дому?

– Нэт. Сюда! – Палец указал на клеть подъемника. – Синяя кнопка – вниз, красная – наверх. Шагай и катайся! Живо!

– Ты, парень, нас не подгоняй, – хмуро вымолвил Перфильев. – Ты знаешь, кто мы такие? Президентские гости, очень почетные! Такие почетные, что запросто можно от нас в зубы схлопотать.

– Свои побэреги, – пряча усмешку, огрызнулся охранник.

Каргин потянул Влада за руку. Они ступили на деревянный помост, качнувшийся под ногами. На одной из опор была закреплена панелька с кнопками, синей и красной, и с кабелем, тянувшимся вдоль троса; прямо над головой нависали барабаны лебедок, электромоторы и паутина проводов. Пальцы Каргина вдавили кнопку, и клеть быстро поехала вниз.

– Заметил, как этот хрен моржовый лыбился? – произнес Перфильев. – С чего бы?

– Радуется за нас. Как-никак ордена получим. Каждому на лапу.

– Если получим, я ему в зубы не дам, – пообещал Перфильев. – А вот если маком выйдет, то в этом случае… Ух ты, ежкин кот! Мать моя, передовик труда!

Подъемник замер. Они очутились под сводами огромной пещеры, раскинувшейся влево, вправо и вдаль; стены ее терялись в непроницаемой тьме, а пространство около подъемника было залито светом прожекторов, в котором все сверкало: пол, выложенный оранжевыми фигурными кирпичиками, дорожка из малахитовой плитки, полупрозрачные розово-белые сосульки сталактитов, что свешивались с потолка, гранитные глыбы с прожилками кварца и антрацитово поблескивающая поверхность воды. Подземное озеро тоже уходило в темноту, и дальний его берег, лежавший за кругом света, не был виден. Что-то, однако, подсказывало: озеро там не кончается, а тянется дальше и дальше или, возможно, переходит в другие озера, укрытые твердью земной, окутанные вечным мраком и затаившиеся в нем словно гигантские черные алмазы.[58]

Каргин и Перфильев шагнули на малахитовую дорожку. Метрах в сорока от них, наполовину на берегу, наполовину над озерными водами, стояла купальня, большое строение без крыши, с решетчатыми стенками, за которыми мелькали неясные тени. Рядом с дверным проемом, прикрытым бамбуковой занавеской, торчал часовой, другие охранники расположились у прожекторов и были почти не заметны. Там, где дорожка, огибая озеро, сворачивала к купальне, вышагивал взад-вперед молодой человек штатской наружности, в джинсах и легкой рубашке. При виде гостей он торопливо двинулся им навстречу.