Читать книгу "Заповедник - Андрей Егоров"

– Николай, – крикнул Михаил Соломонович из душевой, – у тебя нет желания проверить химический состав этой воды?

– Да, конечно. – Коля с трудом поднялся с койки и, хромая, направился к струйке, сочащейся из тонкой трубы. – Совсем ноги не шевелятся, – пожаловался он.

– Располагайтесь, – предложил Кияшов.

После недолгого колебания аурелиане прошли и сели к столу.

– Все в порядке вроде бы, – возвестил Сумароков, сунув многофункциональный хронометр Байрама под тонкую струйку и нажимая сенсорные кнопки. – Химический состав в норме – так часы говорят, я-то не знаю, какие соединения вредные, какие полезные. Тут вот есть натрий хлор, калий хлор, натрий фтор, еще какое-то соединение – цэ о три… Так, кажется.

– Цэ о три? – заинтересовался Яловега. – Что-то это «цэ» мне подозрительно знакомо… Ты, Химель, чего-то рассказывал о том, что в молоке сфицерапсов был спирт… И что Новицкий все время ходил веселый. А вот формулу водки слабо вспомнить? Может, они ее как раз в воду и добавляют. Для дезинфекции… – Глаза механика подернулись мечтательной поволокой.

Химель, заглядывая Коле через плечо, пытался рассмотреть химические формулы содержащихся в воле веществ. За него ответил Делакорнов.

– Цэ два аш пять о аш, – сообщил он.

– Так это спирт, – не сдавался Яловега. – А водка?

– Водка – это разбавленный водой спирт, – объяснил Антон. – Ты вроде опытный в плане выпивки мужик, Кирилл Янушевич. Что, никогда спирт не разбавлял? Ни за что не поверю!

Яловега сверкнул глазами:

– Вот именно, что опытный. Кто же спирт разбавляет? Только мозгляки и молокососы. Не разбавлять, не запивать – вот принцип настоящего мужика!

– Девяностошестипроцентный не разбавлять? – покосился на него Кияшов. – И не запивать? Ну-ну, по всему видно, какой ты опытный. Или вы там, в механической части, глотки уже так вылудили, что и кислоту можете неразбавленной пить за милую душу?

– То, что нашёл Коля, – всего лишь карбонатный остаток, – вмешался в «научный спор» Михаил Соломонович. – Меня беспокоит другое – наличие органических соединений. Может быть, они подмешивают в воду вирусные культуры?

Кияшов фыркнул:

– Да зачем им в воду что-то подмешивать? Если надо будет, заломают вам руки и вколют, что надо. Тут всяких хитростей нет, я думаю. Тюряга, она и есть тюряга. Сиди себе и не вякай. А тюремщики твои с тобой что угодно сделать могут в любой момент.

– Возможно, вы и правы, – согласился Михаил Соломонович. – И все же я бы поостерегся пить эту воду…

– Я, пожалуй, тоже в душ, – сказала Инна, поднялась и пошла к секции с металлическими стержнями.

– Вы… – начал Михаил Соломонович, но девушка его перебила:

– Извините, но у нас нет другого выхода. Или умереть, или пить эту воду. Помните, как тогда, на плато. Только отсюда нас вряд ли кто-нибудь вытащит.

– Да, вы правы, абсолютно правы, – сник доктор Химель и уже без каких-либо сомнений сунул носовой платок под тонкую струйку воды.

Инна вернулась в основное помещение через несколько минут, умыв лицо и намочив волосы. Следом за ней, протирая очки, из душевой вышел Михаил Соломонович.

– Шкурка обгорела? – сочувственно поинтересовалась принцесса, разглядывая прическу Инны.

– Да, – ответила Лазуренко. – Кстати, има Галут, я ведь тоже девушка. То есть я, как и вы, женского пола, я хотела сказать.

– Я догадалась, – пробасила аурелианка. – Некоторые вторичные половые признаки, такие, как широкие бедра, наличие молочных желез, а также…

– Вы, наверное, биолог? – поспешно перебила аурелианку Инна.

– Биолог, – согласилась Галут. – И еще врач.

– У нас тоже есть биолог и врач, – сообщила девушка. – Я – биолог, а Михаил Соломонович – врач.

Аурелианка задергала хвостом и пристально уставилась на Химеля. Доктор даже покраснел от такого чрезмерного внимания к своей персоне.

– Может быть, расскажете нам, чего стоит ожидать от ретлианцев? – продолжила разговор Инна. – Вы ведь, наверное, хорошо знаете их повадки?

– Они – отвратительные существа, – поморщилась принцесса. – И совсем не похожи на нас. Устройство их общества таково, что все они, по сути, представляют как бы одно целое. Чтобы объяснить их поведенческие реакции и мыслительную модель, можно применить понятие коллективного разума. Не слишком точно, но кое-что объясняет. Часто они даже мыслят в унисон. Это помогает им принимать важные решения. Действовать так согласованно, как нам и не снилось. И конечно, у них нет никакого представления о субординации… Лишь жалкое подобие авторитарной демократии.

– А ведь у вас, кажется, тоже все равны, – заметил Делакорнов. – Так нам, по крайней мере, рассказывали, когда мы общались с одним из ваших…

Хагнат смерил Антона суровым взглядом, но руку с растопыренными пальцами в угрожающем жесте поднимать не стал.

– У нас каждый знает свое дело, – пояснила принцесса. – Кто-то ведет корабль, кто-то лечит, кто-то руководит. А эти твари почти не признают профессиональной специализации. Нам, индивидуалистам, понять такой тип мышления довольно сложно.

– Ясно, – вздохнул Химель. – Коллективный разум нам знаком. Даже на земле имеются существа, обладающие подобной моделью мышления. Например, муравьи. Хотя самый удивительный подвид обладателей коллективного разума – паукообразные велосерапторы с планеты Микон-13.

– Они представляют собой коммуну, где все ее члены легко заменяют друг друга. Это не коллективный разум. Но вырожденческое с социальной точки зрения общество. Поэтому наши перспективы самые безрадостные, – продолжила Галут. – Они могут попросту не понять, кто перед ними, и превратить нас в своих солдат, вживив соответствующий ген. Хотя абсолютно безнравственно так поступать с разумным существом, но, к сожалению, зачастую они именно так и делают… Дикари. Захватчики. Убийцы. Многие аурелиане находятся у них на службе, и вернуть им наш видовой интеллект совсем не просто. Их личность безнадежно искажена.

– Подтверждается моя теория с аурелианином в пирамиде, – заметил Михаил Соломонович. – Несомненно, он был одним из тех, кому ретлианцы вживили ген слуги… Или, если вспомнить Новицкого, ген их вида… Да уж…

– Позвольте полюбопытствовать, ваше высочество, мы вот вскрытые трупы на станции нашли. Совершенно случайно, не подумайте ничего дурного. Ваша работа? – осведомился Яловега. – Вы ведь биолог и исследователь, наверное, тоже?

Кияшов вспыхнул, поискал глазами предмет, которым можно было бы запустить в механика, но ничего подходящего поблизости не обнаружил.

– Тебе сказали – принцесса прибыла на станцию непосредственно перед тем, как ее уничтожили! – проговорил Евграф Кондратьевич сквозь зубы. – Я имею в виду станцию!

– Да, я не проводила исследования в «Госпитале», – с достоинством подтвердила има Галут. – Хотя мне доводилось препарировать тела ретлианцев. И я не считаю, что в этом есть что-то постыдное. Ретлианцы – наши враги. Их биологический вид составляет социум, который не имеет права на существование.